— Я освобождаю твой поганый рот, а ты молчишь. Моргни, если поняла, — шипит похититель, который только что чуть не перешел все границы.
Никаких игр, это я понимаю очень хорошо и послушно моргаю. Киваю головой на всякий случай, если он не понял сразу.
Он осторожно убирает ладонь, ставит меня на пол. Я стою на холодном кафеле — оу, мы оказываемся в туалетной комнате, о которой я так мечтала вечность назад. Не успеваю оглядеться: он поворачивает меня к себе лицом, и, сверкая своими ужасающе голубыми глазами, указательным и большим пальцами одной руки надавливает мне на щеки, заставляя смотреть прямо на него.
— Сейчас ты быстро напяливаешь эти шмотки, и идешь за мной. Ясно?
Киваю.
— Никаких сюрпризов, иначе я быстро распотрошу твое брюхо. Поняла?
Сглатываю и киваю, удерживая слезы страха и беззащитности.
Он отпускает мою голову, немного оттолкнув в сторону и тут же натягивает штаны, которые были расстегнутыми еще там, внизу. Жмурюсь: я уже чувствовала напротив своего лона его горячую плоть.
От этой мысли краснею, бледнею, и тут же закрываю грудь руками. Хотя это смешно — он уже видел все, что только можно, но моему мозгу спокойнее, если будет создана хотя бы иллюзия того, что кое-что будет скрыто от его порочного всевидящего взгляда.
Он резко поправляется и кивает на стопку вещей, которые свалены на стиральной машинке. Отворачиваюсь к нему спиной и пытаюсь найти в этом ворохе что-то, что могло бы мне подойти.
Выуживаю спортивные штаны, тут же натягиваю их, надеясь, что вещь принадлежит моему похитителю, а не какому-нибудь несчастному, которого держали в доме ради залога.
И только когда первый шок схлынул, понимаю, ЧТО должна была понять уже давно. Все эти вещи пахнут волком. Причем самцом.
Кошусь на своего похитителя, который, достав откуда-то сумку, скидывает все, что видит, из туалетного шкафчика, в ее нутро, но продолжает при этом искоса следить за моими действиями.
Ничего не понимаю. Кажется, что все вещи здесь принадлежат этому похитителю, по крайней мере, очень похоже по размеру и стилю, но пахнут они иначе, чем его тело. Или это какой-то новый вид оборотня? От этого становится еще страшнее и в груди все вибрирует, как будто подступают слезы.
— Быстрее, что ты копаешься, — подгоняет он меня.
Я хватаю футболку, простую, белую, натягиваю на свое тело и тут же чуть не падаю — этот аромат совсем…другой… мне хочется прижать вещь к своему телу и вдыхать ее запах все время, что мне будет отведено.
Похититель толкает меня в бок, еле заметно, от чего я тут же прихожу в себя. Очень странно. Что со мной? Неужели скоро…?
Боже, нет! Нет! Нет! Тогда мне точно не выжить!
Поверх футболки надеваю на себя худи. Мужчина, оглянувшись, довольно хмыкает. Потом вдруг натягивает капюшон мне на голову, почти по глаза, и заталкивает внутрь волосы. Хочется зашипеть на него, окрыситься, укусить, но я держусь: он уже показал, на что способен.
И вдруг похититель делает совсем неожиданную вещь: он достает из шкафчика белый баллончик, похожий на дезодорант, обрызгивает с головы до ног сначала себя, потом меня, закидывает его и еще какие-то баллончики в сумку. Я чихаю, кашляю, а потом не выдерживаю:
— Что это?
— Моя защита, — отвечает, к моему вящему удивлению, он. Ну что ж. Хоть какой-то ответ.
Тут мужчина, схватив меня за руку, тащит за собой, и я понимаю, что мы бежим — в другой руке его бьется о стены сумка, набитая вещами и какими-то банками. И тут, ощутив ногами холод коридора, резко торможу его, насколько это возможно: по ощущениям я словно привязана к скоростному поезду.
— Ну? — недовольно оборачивается он, сверкнув своими огромными глазищами, и мне кажется, что они снова покрыты корочкой льда.
— Мне нужна обувь. Срочно. Обувь! — лепечу я.
Он вздыхает и снова тащит меня, как на буксире, к лестнице.
— Нет, ты не понимаешь! — верещу я. — Мои босоножки! Мне нужна МОЯ обувь!
Он не слышит и не видит ничего, продолжая идти вперед, как ледокол.
Луна! Неужели все мои труды, все мои страхи были напрасными? Неужто я зря страдала и мучилась с Клаудом, еле вынося его невозможную близость? Правда ли, что я умру просто так, зря?
Нет, нет. Не бывать этому.
Я резко толкаю его свободной рукой в спину, пинаю в каменную икру ногой.
— Ты! Чудовище! Мне нужна моя обувь! — он поворачивается ко мне, застывает, нависнув прямо надо мной, и я читаю в его глазах, что еще чуть-чуть, и он убьет меня прямо тут. В глазах полыхают костры безумия, и мне снова становится страшно.
— Пожалуйста, — прошу я, и моя злость тут же испаряется, а на смену ей приходят слезы отчаяния. — Прошу тебя. Мне нужна моя обувь. Обязательно. Тебе ведь ничего не стоит взять ее?
Он глядит на меня сверху вниз, сжав губы, от чего ужасно играют желваки, и кажется, будто скрипят зубы.
— Прошу, — тяну я.
Вместо ответа он подхватывает меня, закидывает на плечо и несет по темному коридору. Только я думаю, что моя жизнь прожита зря, как он заворачивает туда, где я уже была сегодня — место, где очнулась после ужасной ночи.
Нагнувшись, он захватывает двумя пальцами шнурки босоножек, и идет со всем грузом дальше — вниз, по лестнице, из дома, бредет к парковке, где нас ждет большой джип. Я прячу свое лицо, потому что на нем видно облегчение: в моих руках мои босоножки, а на одной из них болтается флешка из кабинета Клауда.
Клауд
— Ее нигде нет, — начальник охраны, Ларс, прячет глаза, дебильный трус.
— Ты хорошо искал? — спрашиваю спокойно, сквозь зубы, потому что кругом бродят шпионы — первые лица города.
Оборотень в ответ прикрывает глаза.
— Возьми еще кого-то, у кого нюх получше! — резко выхожу из себя, и толкаю этого дебила в плечо. Он даже не морщится.
— Я искал не один. Нас было пятеро, — докладывает он.
— Камеры? — пытаясь держать себя в руках, продолжаю допрос.
Оборотень открывает рот, чтобы что-то сказать, как сзади меня хлопает по плечу этот слизняк. Мэр Лейстауна.
— Клауд, спасибо за прием. Ночь Справедливости закончилась, это был отличный праздник. Но и они кончаются, наступают будни, и всем нам пора расходиться по домам, — его голос вальяжный, стекающий с языка медленно, как застывший мед. Девчонка, Сьюзи, кажется, оглаживает его по спине и одновременно подмигивает мне.
Работает на два фронта, стерва:
— По домам и по постелькам. Правда ведь?
Даже без этого словесного намека понятно, что она готова залезть ко мне в штаны прямо сейчас. Думаю, ее даже наличие наблюдателей не остановит. Деньги и власть этого жирного мудака находятся в приоритете в ее пустой головешке. Хотя хер знает, может быть она будет согласна и на перепихон втроем. Или вчетвером, судя по стойке, которую тут же сделал начальник охраны на ее откровенное декольте.
