И я его нес! До совершеннолетия не тронул ее и пальцем. Даже во время течки, как бы ее запах не сводил меня с ума. Я воспитывал ее для себя и под себя. И что за это получил? Шкура.
Как только я заметил незнакомую флешку в своем компьютере, сразу напрягся. В этот день мэр получил письмо с угрозами, о том, что если он не отстранит меня от дел, то его делишки сразу станут известны государственным органам. Ему-то есть что терять: его жопу охраняю я. И в моем доме хранилась информация такого характера, что, обнаружив ее, можно было бы развязать войну немаленького масштаба.
Чужая флешка в моем доме. В моем кабинете. Мне нужно было точно узнать, кто ее вставил, но тут началась эта Ночь Справедливости и гости съехались все, как один, вовремя, смешав все мои планы.
На самом деле подумать на Амалию я не мог. Вернее, мог, но в самую последнюю очередь. Я достаточно держал ее в страхе, чтобы она могла запросто войти в кабинет. Шкура.
Я точно знаю, что сделаю с ней, когда найду: сначала я вырву ей ногти. Ее красивые, идеальные ногти, на которые она смотрит, когда я делаю ей внушение о том, как должна вести себя миссис Блэквуд. Потом я обрею ее волосы наголо. Ее красивые, каштановые волосы, которые пахнут, блять, также хорошо, как рай. А уже потом пущу в ход утюжок для волос, чтобы исправить ее идеальную внешность.
И в то время, когда я буду выжигать на ее лице свое клеймо, свою фамилию, я засуну ей между ног телефон и буду звонить на него постоянно, пока не сядет заряд батареи. Чтобы она знала. Чтобы она ЗАПОМНИЛА урок.
— Клауд, пора, — дернул меня за рукав Ларс — начальник охраны. — У тебя встреча с мэром. Ребята сами пойдут по следу.
Он промолчал, но я понял, что он хотел сказать: если найдут его. Потому что здесь не пахло волками и людьми. Мы учуяли аромат Амалии только потому, что здесь была ее одежда. Каким-то странным образом запах ее тела практически не ощущался, будто бы кто-то его стер ластиком или растворителем.
Я сплюнул под ноги.
— Если через три часа я не буду знать, где она, считай, что в твоем отряде не будет одного бойца, — при этих словах Ларс сморщился, будто откусил лимон. — Ты меня понял? Минус один боец.
Бросив ему в лицо эту угрозу, развернулся и уселся в машину. Завел двигатель и медленно отъехал от заброшенного дома. Терпеть не могу слабость. Особенно когда ее показывают сильные, молодые оборотни. Вот пусть побегают, поищут, покажут, на что способны, за что получают жалованье и не только.
Ларс проводил меня потемневшим взглядом, как только я вывернул руль, перевоплотился в волка и тут же бросился назад, к дому, разыскивая малейшие детали, которые могли бы натолкнуть его на след.
Блять, не вовремя все это, не вовремя. Скоро в Лейстауне начнутся выборы, и мне нужно быть блистательным оппонентом этого мешка с костями — нынешнего градоначальника. Но если я не найду Амалию и не утрясу проблему с компроматом, не видать мне кресла главного в городе как своих ушей.
Я потер затекшую шею и выправил автомобиль на прямую дорогу. Снова проезжая мимо заградительного забора, поставленного чокнутым Лесником, сложил пальцы в известной фигуре — показал ему фак. Он в ответ только блеснул своими покрасневшими глазами из окна, не рискуя выходить на свет. Мудак.
Как только я займу место мэра, тут же снесу к чертям эти заборы, и сделаю жизнь оборотней главнее жизней людей. Больше мы не будем скрываться от дневного света, пряча свою звериную сущность в таких заграждениях, как эти маленькие леса, которые охраняют ебанутые егеря.
Телефон пиликнул, принимая сообщение, когда я уже подъезжал к мэрии.
«Мы вышли на след. Они далеко. Выслали людей» — Ларс сообщал сведения коротко и по делу. Даже не сомневался в обратном: начальник охраны знал свое дело и выполнял его превосходно, у меня даже шевельнулась мысль наградить его небольшой премией.
И тут я вспомнил, что в подвале, в клетке до сих пор заперта эта девчонка, Сьюзи, бывшая любовница мэра. Я написал Ларсу: «Содержимое клетки — твое. Убери за собой». Гонять по лесу девчонку самому мне уже не хотелось. Вся моя кровь жаждала отмщения за поруганную честь и достоинство семьи Блэквуд.
Я должен был дождаться свою дражайшую половину, чтобы выместить на ней всю свою любовь.
Алекс
— Далеко собралась? — в комнате стоял терпкий запах крови. Ее крови. Я точно знал, что не повредил девушку, пока нес наверх, пока привязывал, а это значило только одно: она сама сознательно причинила себе вред, придумав новый план побега.
— Туда, где похитители хотя бы душ предоставляют своим жертвам, — ответила Амалия, опустив голову обратно, чтобы снова уставиться в потолок.
— Я могу тебе устроить душ прямо тут, — в ответ пошутил я, но от моих слов она дернулась и словно задрожала. Отчего-то это мне не понравилось. Черт, с этим нужно что-то делать, чем больше времени я провожу с Амалией Блэквуд, тем больше становлюсь похожим на слизняка.
Я подошел ближе и увидел откуда шла кровь: своими острыми каблуками девушка сделала огромную царапину. Бурые капли собирались в уголках длинной царапины и текли струей на простынь. Одна нога оказалась свободна — ей все же удалось наполовину освободиться, но вторая оставалась все также привязанной к решетке кровати.
Из-за того, что наркотик не до конца вышел из ее крови, она не могла перевоплотиться, а это значит, что кровь будет идти достаточно долго, что приведет к заражению. В общем-то, это был лучший выход для меня, если бы она умерла тут от заражения крови, чем воплощение моего плана в жизнь.
Отчего-то идея отомстить Клауду также, как он поступил со мной, уже не казалась такой же радужной. И все из-за того, что Амалия каким-то образом начала обретать черты настоящего реального человека, а не абстрактной разменной карты в покерной игре «накажи другого».
Я посмотрел на нее сверху вниз. Чтобы не показывать выражение своего лица, она отвернулась к стене, скрываясь от моего пристального взгляда. Все ее мышцы напряглись, она дрожала так сильно, что концы веревки, которой были привязаны руки к изголовью кровати, шатались, будто от ветра.
И я представил то, что хотел сделать вначале, как только увидел ее и Клауда на поляне в лесу. В доме лесника я приготовил съемочную площадку, которую она так и не увидела. Думал вызвать пятерых парней из бара, покрепче, закрыть им лица масками, чтобы они остались не узнанными, для того, чтобы несколько часов подряд истязать ее тело.
Я бы показал Клауду на видео все ракурсы, на которые способна или не способна его жена. Показал бы все отчаяние, в которое она погружалась. Показал бы всю радость похотливых самцов, которые отхватили такой невероятный кусок мяса: саму миссис Блеквуд.
В глазах потемнело. Ночь снова устремила свои щупальца из сердцевины моей покрывшейся углями души, заволокла глаза и опалила разум. Меня затрясло, как всегда бывает перед припадком. И сейчас я не мог его удержать — лекарства были приняты давно, и я не успел бы даже дойти до лестницы.
