Но вместо этого Клауд распрямился, встал прямо напротив него и положил руки ему на плечи.
— Ради такой киски не жалко и сдохнуть, Ник.
И в ту же минуту Клауд резко полоснул проступившими когтями волка по горлу Ника. Хлынула кровь, я завизжала, но зажала руками рот, чтобы не было лишних звуков, чтобы не привлекать к себе внимание мужа.
Как только тело мужчины упало на пол, Клауд повернулся ко мне с сумасшедшей улыбкой. Я сжалась в кресле, желая превратиться в пушинку, чтобы улететь с первым порывом ветра, но не позволила себе даже прикрыть глаз, чтобы не видеть чужой крови на его рубашке.
— Ты моя, шкура. Только моя.
На следующий день у меня появилась эта тату.
Алекс
Отставив опустошенную бутылку, я словно очнулся ото сна. Алкоголь — это не решение проблем, это только костыли в помощь, а мне нужно было что-то серьезнее этого.
Я поднялся к Амалии в комнату, прислушался. Кажется, она перестала плакать, и я нерешительно потоптался возле двери. Куда подевались мои яйца? Почему я не мог простой войти в комнату и просто связать ее? У меня не было ответа на этот вопрос. Я просто хотел, чтобы она успела успокоиться.
Я снова спустился вниз, открыл холодильник и вытащил почти все, что там было, разложив на подносе, который нашел тут же. Яблоки, манго, оставшееся авокадо, хлебцы и арахисовое масло, сок в бутылке, — все пошло в дело.
Проходя по коридору, я обратил внимание, что возле окна пылился черный стеллаж. Там хранились старые книги с потрепанными корешками. Содержимое шкафа оставляло желать лучшего: там были только любовные романы неизвестно какого года выпуска. Я взял самый потасканный, решив, что раз его так часто брали в руки, значит, он был интереснее остальных.
Засунув книгу подмышку, я снова подошел к двери. И постучал. Я, мать его, постучал в комнату к девушке, которую держал в плену. Одумавшись, распахнул дверь.
Ослабнув от слез, Амалия спала сидя на полу, уткнувшись лицом в кровать. Было видно, что она ревела так долго и сильно, что силы просто покинули ее.
Поставив поднос с едой на столик возле кровати, положив рядом книжку, я взял девушку на руки и положил ее на кровать. Она не подавала признаков жизни — настолько была опустошена.
Я огляделся. Комната была очень простой: узкая кровать, маленький столик возле нее, окно, занавешенное легким тюлем, в которое могла пролезть лишь кошка, пустой шкаф, прибитый к стене. Ни от одного из предметов не пахло опасностью — сомневаюсь, что девушка могла догадаться, что можно сделать с любым из элементов мебели, чтобы сбежать.
Поэтому я решил привязать только одну ее ногу к ручке кровати, оставляя возможность передвигаться по комнате.
Я взял в руки кусок веревки, на которой все еще оставались следы ее запекшейся крови и спокойно, медленно и неторопливо, провел рукой по ее ноге. Взял в руку конец веревки и обвязал вокруг ноги, прямо над тонким красным ремешком босоножки.
За то время, что мы провели вместе, я впервые все делал медленно, будто бы получая удовольствие от того, что нахожусь рядом с ней. И поэтому только сейчас обратил внимание на то, ЧТО крепилось к застежке. Это была флешка. Маленькая, серебристая флешка, которую я сначала принял за элемент декора ее туфель.
Я быстро отстегнул ее от ремешка, оставив валяться туфлю на кровати, привязал ее ногу, потуже связав концы, и вышел из комнаты. Закрыв ключом дверь, положил его прямо перед входом. Мне не терпелось посмотреть, что за данные носила с собой эта миссис Блеквуд, поэтому я буквально слетел с лестницы, добежал до машины, где хранился маленький ноутбук. Пока он загружался, пока пытался опознать новое устройство, мое волнение достигло предела. Можно назвать это предчувствием, знаком свыше, но я был уверен: то, что находится на этой флешке перевернет мой мир, и я был к этому готов.
Именно потому, что здесь хранились какие-то важные сведения, Амалия не дала нам сбежать из дома без босоножек: она боялась потерять флешку, а не остаться босой в машине. Я мысленно присвистнул. Каким слепцом я был! Эта маленькая волчица совсем запудрила мне мозги, я чуть не проворонил слона прямо перед собственным носом.
Наконец, все было готово. Я загрузил флешку и тут же начали открываться файлы: видео, текстовые сообщения, сканы документов. Первый документ я читал несколько секунд, пока не понял, о чем шла речь, но, когда разобрался, чуть не присвистнул.
Это было разрешение на снос десяти домов — высоток в центре города. Следующим документом шло разрешение на строительство крупного торгового центра по тому же самому адресу, где находились дома.
Я открывал все документы подряд и не мог поверить: тут был компромат на действующего мэра города и Клауда Блэквуда. Неслыханная щедрость: тут даже были фото нескольких «билетов» на людей, которые выдавались Клауду в Ночь Справедливости.
Записи разговоров, где Клауд откровенно вымогает взятку за билет на человека, на оборотня; видео, где он перерезает горло человеку своими огромными когтями; деловая переписка, из которой следовало, что он владеет строительными компаниями, которые перекупают заказы у других. Человек, который собрал все это, был просто гребаным шпионом. Такое мог собрать только сам Клауд, но вряд ли он хранил бы такой компромат сам на себя в одном месте.
Я помотал головой, отгоняя мысль о том, что этим человеком могла быть Амалия. Но с другой стороны только она имела такой доступ к телу, когда можно было беспрепятственно снимать и фотографировать, делать скрины документов, и именно ее не могли бы поймать на месте преступления, ведь она все это время была дома!
Как бы там ни было, мне нужно было решить, как поступить с этим сокровищем, которое я только что получил. Потому что выстрел должен был быть один, и его нужно было правильно настроить, чтобы он сразу же ударил по Клауду, не оставив от него мокрого места.
Амалия
Едва только я проснулась, как поняла: началось. Низ живота тянуло, колени подкашивались, голова кружилась. Еще час, и все тело будет жутко ломить, руки трястись, как при самой высокой температуре. В это время мне легче представить себя живой на сильном костре, чем находиться в этом состоянии — ощущение, будто глотаешь осколки стекла, и они медленно, но верно, путешествуют по всему организму, оставляя за собой кровавые порезы.
Я привстала в постели и застонала от огорчения: похититель привязал меня веревкой к одной ноге, оставив достаточную длину, чтобы передвигаться по комнате, но благодаря этому он нашел, наконец, мой маленький большой секрет. Флешки на босоножках не было. Одна нога была босая, и красные ремешки легонько задевали лодыжку раззявленой пастью. Черт.
Даже не могу себе представить, что ему придет в голову после того, как он найдет данные на Клауда и все остальные документы. Думаю, что какую-то часть он просто не поймет, потому что тут нужно обладать знаниями о политической ситуации в городе, но то, что откроет в первую очередь, даст ему в руки бомбу замедленного действия. А ведь я так и не узнала, что ему нужно, чего он добивается и кто он такой.
