Вот уже много лет, как тот венгерский профессор кружил по Кито, рассказывая всем и каждому свою историю, но никто не уделял ему особенного внимания, пока в один прекрасный день он не заявил, что нашел ту самую пещеру. Он был убежден, что вход в эту пещеру располагается на территории, где обитает индейское племя «хибарос» — те, кто высушивает человеческие головы — обитают они склонах Анд, в амазонских джунглях к востоку от города Лоха и Замора.
Гастон Фернандес, секретарь Корпорации по Туризму Эквадора, уже рассказывал мне об этой пещере и даже демонстрировал впечатляющие цветные диапозитивы, сделанные внутри этой пещеры.
— Вначале мы и слушать не хотели, что говорил тот венгр, — сознался он, — но, в конце концов, сдались перед его настойчивостью и решили организовать экспедицию, чтобы сопровождать его. Нас было пятеро. После трех дней тяжелейшего пути, мы вышли к берегам реки Сантьяго. Не той, что протекает вдоль побережья, а к притоку Амазонки. Там мы и обнаружили племя «хибара», которое венгр сразу уже узнал по тем татуированным рисункам, что индейцы наносили себе на лоб и на подбородок. Он уверял, что подобные знаки имели право носить лишь стражи той пещеры. Мы начали расспрашивать индейцев и, после долгих уговоров, те рассказали, что традиция наносить такие рисунки пришла из глубокой древности и передается из поколения в поколение, как и обязанность охранять вход в священную пещеру, хотя они и не знали, что там, внутри, находится. Они провели нас к той пещере, и мы спустились в нее. Как профессор и говорил, вход в пещеру представлял из себя колодец, глубиной пятьдесят метров. Затем из этого колодца в разные стороны расходилась целая серия пещер, что вели в другую, огромную и что была освещена. Уверяю тебя, хоть я и продолжал сомневаться, но все, что до этого говорил профессор, сбывалось, принимало реальные формы шаг за шагом. Когда мы опустились на глубину в пятьсот метров, перед нами появился гигантский каменный портал — очень похожий на те, что стоят пред входом в пирамиды. Там были проходы, ведущие в разные стороны, вырезанные в скале, с отполированными стенами. Время от времени на полу можно было видеть огромные человеческие следы, словно они принадлежали людям ростом метров десять. Мы не знали ни как на это реагировать, ни что вообще думать по этому поводу. Наше состояние было нечто среднее между испугом и удивлением. Наконец, когда мы этого меньше всего ожидали, вышли к огромной пещере размером, наверное, с футбольное поле и высотой метров в восемьдесят. Там, в центре свода, было отверстие, через которое внутрь проникал луч, прямой, словно стрела. Это представляло настолько фантастическое зрелище, что трудно было поверить. Действуя скорее инстинктивно, чем по какому-то соображению, мы один за другим вставали под этот луч света и только тогда заметили, что в пещере обитают миллионы птиц, они свободно влетали и вылетали через отверстие в потолке. «Гуахаро» — ночные птицы, ориентируются в пространстве при помощи эхолокации, издают пронзительные крики и улавливают затем отраженный звук — эхо, подобно ночным мышам, но не в ультразвуковом диапазоне, летают в темноте с дьявольской скоростью и никогда не сталкиваются ни друг с другом, ни со стенами пещер. Профессор хотел, чтобы мы продолжили путь, но тот лабиринт галерей уходил куда-то в бесконечность, в глубь горы. Венгерский профессор уверял, что вся горная цепь в этой части Анд полая изнутри, и нужно идти дней пятнадцать по этим коридорам, и тогда можно дойти до главного зала. Мы не были готовы к такому переходу и решили уйти. Сделали несколько фотографий, и сейчас, опираясь на эти снимки, как на доказательство, мы ищем поддержку у военных для того, чтобы завершить обследование той пещеры. Она настолько огромна, что потребуется именно армейский подход к решению этой задачи.
Он показал мне диапозитивы. Они действительно подтверждали рассказанное, но было бы достаточно лишь его слова, потому что высший руководитель Департамента Туризма не может позволить себе придумывать небылицы. К тому же я достаточно хорошо был знаком с Гастоном, чтобы поверить ему сразу же. Несмотря на все мои просьбы, я так и не смог выпросить у него хотя бы один из тех диапозитивов, но взамен он пообещал включить меня в состав экспедиции, когда все будет готово.
Сознаюсь, что следующий мой приезд в Эквадор будет связан именно с этим невероятным приключением.
Но в тот момент целью нашего путешествия была «Долина Пирамид», и с помощью индейцев-пеонов с фермы Плаза мы нашли ту долину без особенных трудностей. Хотя вначале мы предположили, что ошиблись, и то не была долина, изображенная на фотографиях, но стоило нам… взобраться на соседние вершины и осмотреть местность сверху, то мы пришли к заключению, что это именно то, что мы и искали.
Долина располагается на высоте три тысячи пятьсот метров над уровнем моря, а позади вздымаются неприступные склоны Анд. На самом деле то не была долина, а скорее некий треугольник, закрытый с двух сторон горами, но открытый с третьей стороны, со стороны основания. Вдоль той стороны протекает небольшая река с очень холодной водой.
На главной вершине треугольника и в полуметре от той точки, где сходятся склоны двух гор, располагается самый большой «тола», с основанием в семьдесят метров по каждой стороне и высотой около пятнадцати метров. По внешним признакам — это большая, срезанная на вершине, пирамида с лестницами по сторонам, что теперь заросли травой. Разгребая траву, вскоре натыкаешься на стену из желтого камня, мягкой текстуры, чью толщину невозможно определить.
В центральной части основания пирамиды можно было видеть длинное и узкое утолщение, тоже покрытое травой, напоминающее туннель или ход, который ведет к другому «тола» меньшего размера, расположенному на расстоянии метров в двести от большого.
Остальная часть долины была буквально усеяна похожими пирамидами с усеченной вершиной, но все они, конечно же, в размерах уступали основной. Основание других пирамид не превышало десяти-пятнадцати метров, но некоторые были еще меньше — напоминали небольшие холмики.
Вокруг паслись ламы, можно было видеть викуньи, лошадей и коров. Судя по всему, ламам особенно нравилась густая трава, растущая на камнях пирамид и, расседлав наших лошадей, мы отправили их пастись туда же.
Гало Плаза предоставил в наше распоряжение трех рабочих под надзором весьма живописного «бригадира» по имени Матиас, кто знал эти места, поскольку жил недалеко. Он рассказал, что несколько лет назад, когда прокладывали дорогу по берегу той речки, очень часто находили множество изделий из керамики для домашнего пользования.
Он отвел нас на то место и мы, не теряя времени, приступили к раскопкам. Минут через десять на поверхности стали появляться обломки керамики в таком количестве, что мы не знали куда их девать. К сожалению, все они были в таком плохом состоянии, что из них невозможно было собрать единый, целый предмет.
Матиас испытывал особенную симпатию к Гонзало, кого он уважительно называл «Дон Гонзалито», а потому отвел его подальше, и показал где нужно копать. Через несколько секунд на поверхности появился сосуд, достаточно хорошо сохранившийся, с тремя ножками, на которых он мог стоять.
Эти находки воодушевили нас свыше всякой меры, но очень скоро мы осознали, что наша цель не раскопать доколумбово поселение, а выяснить назначение и содержание пирамид в долине.
