Другой опасный обитатель амазонских вод — это кандиру, и хотя тварь эта в среднем не превышает пяти сантиметров в длину и пяти миллиметров в ширину, но имеет отвратительную привычку проникать в естественные отверстия человеческого тела, особенно в половой орган. Забравшись внутрь, вытащить ее оттуда не представляется возможным никаким способом, за исключением болезненной и труднейшей хирургической операции, поскольку цепляется и упирается в стенки канала длинными шипами. Боль, которую эта тварь вызывает, непереносима и многие ее жертвы погибают.
Лучший способ избежать контакта с кандиру — это никогда не купаться в тех водах голым и пользоваться плавательным костюмом из толстой ткани или из латекса, плотно прилегающего и затянутого вокруг тела.
Когда я спросил Мансилью, что скажут его гости, когда однажды случится несчастье повстречаться с кандиру, а он рассмеялся и ответил:
— Я поставлю плакаты, где будет написано: «здесь нужно купаться в доспехах».
Глава девятая
Орхидеи и шампанское
И это оказалось правдой.
Отель был построен.
Там не хватало некоторых деталей в отделке, и нужно было доделать кое-что на новой кухне, но, за исключением этого, все остальное было выполнено по высшему стандарту, где в центральном помещении, все бетон и стекло, располагались салон, администрация, бар и ресторан. На верхнем этаже будет открыто казино, и двенадцать хижин, по две комнаты каждая, с душем, выстроились вокруг двора, где свободно разгуливали обезьяны и экзотические птицы.
Сразу же был запущен электрический генератор, и одновременно заработал большой холодильник. В «Отеле Ягуар» все было сделано просто, но с отменным вкусом, а отделка помещений изнутри и снаружи соответствовала окружающему пейзажу. Гуаясамин и Мансилья в равной степени были авторами того, как отель был декорирован.
Мы выкупались в реке, не забывая про кандиру, поели немного, и я пошел в джунгли, что начинались почти за порогом моей хижины, всего метрах в трех.
Я намеревался пофотографировать орхидеи, но орхидеи отнеслись к моим намерениям отрицательно. Спускаясь по реке, мы видели десятки цветов, а сейчас их практически не было нигде видно, а те, что попадались на моем пути, росли очень высоко, некоторые на высоте в сорок метров в кронах деревьев.
Но вскоре я понял почему такое происходит: орхидеи любят свет, он им нужен, а в лесу свет был только на самом верху. На берегах света предостаточно, а потому цветы росли с той стороны деревьев, что смотрела на воду.
Орхидеи не растут на земле, а только на стволах деревьев, где находят особенный грибок, с которым и сосуществует — симбиоз. Микроскопический грибок питается сахаром, синтезируемым орхидеей, а сам цветок, использует белок, выделяемый грибами.
Несмотря на то, что они живут на деревьях, орхидеи вовсе не паразиты, как можно было бы подумать. Дерево служит всего лишь опорой для их длинных воздушных корней, которые необходимы, чтобы снабжать растение влагой, а цветы очень и очень нуждаются в большом количестве воды. Эта вода накапливается в их листьях, что иногда становятся почти круглыми, и чуть ли не лопаются от такого количества жидкости в них. Поговаривают, будто существуют определенные виды животных, что обитают внутри этих листьев в воде, но подобное происходит лишь с некоторыми разновидностями цветов, а их, этих разновидностей орхидей, насчитывается около пятнадцати тысяч.
Венесуэльская Гайана и Амазония представляют из себя настоящее царство орхидей, хотя эти растения также встречаются и в других местах с теплым и влажным климатом. Рассказывают, что как-то один немец нашел в этих экваториальных лесах Амазонии три новых, ранее не описанных, орхидеи, отправил их на самолете в Европу, и эти растения принесли ему целое состояние.
Когда я вернулся в отель, то поделился с Мансилья своими соображениями по поводу орхидей и рассказал, что удалось сфотографировать всего лишь с полдюжины цветов, в ответ тот задумчиво почесал голову:
— Что-то я об этом не подумал, — ответил он, — и очевидно, что моим будущим гостям захочется видеть орхидеи на расстоянии вытянутой руки.
Все принялись обсуждать эту тему и, в конце концов, нашли доступное решение: сделать в лесу несколько просек, убрать ветви и листву, открыть пространство для солнечных лучей. Таким образом, за короткое время орхидеи поселятся на деревьях вокруг, и это место превратится в сады, созданные самой природой. Нужно будет проложить хорошо видимую дорожку, чтобы посетители могли переходить от одного такого места к другому и не потерялись бы в лесу. В джунглях достаточно походить минут десять и можно полностью потерять ориентацию, и никогда не вернуться к тому месту, откуда ушли.
У Мансильи подобное уже случалось — некоторые из рабочих уходили в лес по разным причинам: поохотиться или на поиски чего-то, а потом им требовались часы, а то и дни найти обратную дорогу. Один из них предпочел заночевать в лесу, дождаться, когда встанет солнце, сориентироваться по нему, определить, где находится река, и затем добраться до отеля по берегу.
Ужин в тот день был одним из самых приятных, из тех, что я мог припомнить за последнее время. Великая Напо плавно несла свои воды прямо под большим окном, возле которого мы сидели; в лучах заходящего солнца сельва окрасилась в миллионы оттенков зеленого, а птицы, возвращаясь в гнезда, оглашали окрестности своим пением и криками. По моему представлению все складывалось просто замечательно, и ничто вокруг не указывало на то, что в этот самый момент тысячи людей, толкаясь, собрались в одном месте увидеть, как двадцать два игрока изо всех сил лупят по мячу, гоняя его по полю.
Но так оно и было. Именно в тот самый день в Мехико проходил финальный матч чемпионата мира по футболу, а по радио можно было слышать, не очень отчетливо, сквозь помехи, детали этой встречи.
Даже в том месте, бесконечно далеком от цивилизации, футбол преследовал нас, и мы делали ставки: шесть бутылок отличного французского шампанского охлаждались в этот в этот момент в холодильнике. Мансилья, Освальдо и Гонзало поставили на Италию. Мишель, Хоакин и я — на Бразилию. На самом деле, нас совершенно не волновало кто победит — это было лишь предлогом, чтобы хоть как-то оправдать то, зачем мы столько бутылок притащили с собой в самое «сердце» амазонской сельвы.
То был незабываемый вечер.
Затем начали появляться незваные ночные гости, объявляя о своем присутствии легким стуком по стеклу — миллионы лесных бабочек, привлеченные электрическим светом — единственным на многие тысячи километров вокруг. Некоторые бабочки под цвет золота, другие невероятной раскраски и с удивительными рисунками на крыльях, какие-то меньше ногтя, а были и размером с ладонь.
— Вот, видите, насколько я был прав, — сказал Мансилья. — Коллекционерам со всего мира не нужно будет ничего делать, а только сесть и ждать, пока бабочки не прилетят отведать шампанского из их бокалов. Я в них не разбираюсь, но могу гарантировать, что среди этого множества наверняка присутствует одна, что стоит много… очень много денег. Знаете, что есть коллекция бабочек стоимостью два миллиона долларов? Именно долларов! Только представьте себе, сколько зеленых бумажек порхает по этим лесам!
