— Я только вчера приехал, знаете? — пояснил он. — И еще не знаком с местными порядками. Думаете, мне позволят остаться здесь?
Потом я узнал, что родом он из Швейцарии, конторский служащий из Берна, и с тех пор, как прочел книгу Германа Мелвилла «Энкантадас или Очарованные Острова», только и делал, что мечтал уехать сюда. В один прекрасный день он распродал все свое имущество, приобрел палатку и ружье для подводной охоты и отправился в путь.
И добрался ведь!
После двух месяцев ожидания в Панаме, он, все-таки, пристроился на одной чилийской яхте, проходившей мимо островов. Его взяли помощником кока, а прошлым вечером его высадили в Академи-Бэй.
— Долгое путешествие, — прокомментировал я. — И тяжелое…
Он оглянулся по сторонам: посмотрел на голубое и чистое море, на белый песок, на черные скалы и высокие кактусы, на игуан, спокойно бродивших вокруг его палатки, и улыбнулся:
— А стоило того, неправда ли?
— Ну, это зависит… Хотите остаться здесь насовсем?
— Конечно. Я сорок лет терпел автомобили, конторы, начальников в дурном настроении, счетные машинки, что вечно ошибаются, хотя такого никогда не должно случаться. Хватит с меня! Хочу, чтобы остаток жизни вокруг был мир, тишина, чистый воздух, хочу купаться в море в любое время и ходить полуголым.
— А на что жить собираетесь?
В ответ он продемонстрировал свое подводное ружье, что, как оказалось, было изготовлено в Испании, и трезубец.
— Вот этим. Здесь полно рыбы. Потом подыщу для себя участок земли и посажу там картофель, кукурузу, фрукты всякие… Все, что мне нужно будет.
— Как новый Робинзон?
— А почему бы и нет? Как бы трудно это не было, но в любом случае хуже не будет, чем жизнь в городе. Как вы думаете, позволят мне остаться здесь?
— Думаю, что да, — ответил я. — Но если вам нужна земля под посадки, то придется уйти в глубь острова. Правительство не создает никаких трудностей для иностранцев, пожелавших остаться здесь. Тут даже имеются необитаемые острова, вы там сможете жить совсем один, если, конечно, захотите.
— Уверены?
— Совершенно. Но на большинстве из этих островов нет пресной воды.
— Так, дождь пойдет.
— Может и пойдет, но когда — не знаю. Здесь, на островах с высокими горами, облака задерживаются и потому идут дожди, и оседают туманы «гаруа», но, как я понимаю, на островах с низким рельефом дождей никогда не бывает, как, например, на Сантьяго.
— Знаете, что можно получать дистиллированную воду при помощи перегонного куба.
Я удивленно посмотрел на него. Я не мог понять, говорит ли он серьезно или шутит.
— Так вам хочется остаться наедине с собой?
Он улыбнулся. Улыбка у него была приятная, но немного грустная.
— По крайней мере, хотелось бы попробовать. Попробовать побиться самому, без чьей-нибудь помощи. Представляете, как это должно быть прекрасно? Остаться на острове совершенно одному и представлять себе, как во всем остальном мире люди продолжают изничтожать друг друга. Найти самого себя, очиститься ото всех абсурдных желаний, возникших под влиянием этого общества, позабыть все эти ненужные «хочу» и «надо», к которым уже привыкли… Наконец, почувствовать себя Адамом, но с уверенностью, что все плохое осталось позади.
— Стать Адамом без Евы?
Он рассмеялся.
— Вы, латиносы, всегда думаете об одном и том же, — ответил он. — И в самом деле, не представляете жизнь без женщин?
— Ну… с трудом, — сознался я.
— В этом случае, — подвел итог он, — никогда не сможете стать настоящим островитянином, Робинзоном, и сколько бы не путешествовали, всегда будете перелетной птицей, которую, рано или поздно, потянет обратно к своему гнезду.
Мы начали оживленно спорить, хотя я заранее знал, что он прав.
Глава пятнадцатая
Мелвилл
Спустя неделю моего пребывания на Санта-Круз, я обошел остров вдоль и поперек, из одного конца в другой, ходил туда, куда можно было пройти пешком, почувствовал себя отрезанным от остального мира и начал искать способ перебраться на другие острова и, в конце концов, добраться до острова Сеймур.
Меня заверили, что дней через пятнадцать военный разведывательный самолет эквадорских воздушных сил приземлится на старой американской военной базе на маленьком острове Сеймур или Балтра. Если я не смогу сесть на него, то вынужден буду, по меньшей мере, целый месяц ждать небольшое каботажное судно, заходящее на острова, и чье появление здесь также не было гарантировано.
А потому мне нужно было раздобыть хоть какое-нибудь транспортное средство и двигаться в нужном направлении. Вскоре я понял, что на всем острове подходящим для меня транспортом могла быть лишь небольшая яхта Карла Агренмейера, или как его еще называли «Робинзоном» или «Герцогом Галапагосским», о котором я уже был наслышан, еще до приезда на архипелаг, и с которым пока что не получилось повстречаться.
Следуя местной, островной, традиции, я отправился к пристани и «позаимствовал» первую попавшуюся мне лодку с веслами. На ней пересек залив по направлению к дому, что возвышается на самом красивом месте, на скалах, в четырех метрах над водой. Пока я плыл, пара тюленей присоединились ко мне и играли, плавая вокруг лодки, а высадившись на берег был удивлен огромным количеством морских игуан, пристроившихся на камнях вокруг, и даже на подоконниках и на крыше дома.
Сам Агренмейер вышел мне навстречу. На нем были лишь шорты, никакой обуви, а пятки покрыты жесткой коркой, какая появляется у человека не признающего обуви, даже если нужно пройти по битому стеклу. Лет ему было около сорока, а небольшая бородка придавала ему сходство с Робертом Тейлором. Уже позже он рассказал мне, что в Голливуде предлагали ему сниматься в кино, но ни ради них, ни ради кого-то еще, он ни за что на свете не бросит свое уединенное место на Галапагосах.
Карл Агренмейер со своими братьями приехал на острова тридцать три года назад, а привез их отец на небольшой яхте. Отец был коммерсантом в Гамбурге и в один прекрасный день почувствовал непреодолимое желание оставить все удобства этого механизированного мира и подыскать для своих детей новый мир, где бы они смогли начать жизнь более соответствующую и подходящую человеческой природе.
Распродал все, что у него было, приобрел яхту, запихнул туда всех своих и вышел в море. Плавал и плавал в поисках райского места, о котором мечтал, и что наконец нашел здесь, на «Зачарованных Островах» — на островах, где в те времена обитало не больше сотни поселенцев и кто в течение месяцев, а то и лет, не контактировали с остальным миром.
Вначале жизнь складывалась тут тяжело. Как и остальным островитянам, поселившимся здесь похожим образом, семейству Агренмейер пришлось делать все своими руками и добиваться всего, рассчитывая лишь на свои собственные силы. Начиная с картофеля и томатов, которыми они в основном и питались, и заканчивая домом и инструментами, для ежедневной работы. То была жестокая борьба за выживание, но и одновременно прекрасная. Борьба, в которой они каждый день оказывались на грани поражения, и много раз возникало желание все бросить и убраться отсюда, но, все же, находили в себе силы, не сдавались и выходили победителями, добиваясь того, что жизнь их понемногу становилась все лучше и комфортнее. Когда же перед ними появлялась возможность выбора, то они решительно отказывались от любых соблазнительных предложений, потому что ни за что на свете не хотели отказаться от того, что уже имели и чего добились собственными силами.
