Ночь мы провели в канале, море было спокойное, словно озеро, а рано утром следующего дня взяли курс на Сан-Сальвадор, остров сокровищ.
Смотреть там особенно нечего, поскольку остров необитаем и пустынен, за исключением великолепной бухты Сулливан, расположенной меж двух островов, этого и маленького соседнего, Сан-Бартоломе. На вершине Сан-Бартоломе мы спустились в пещеру, что служила и убежищем, и наблюдательным пунктом для пиратов, прятавших свои корабли в бухте. Рассказывали, что в этой же пещере они оставляли сообщения друг для друга.
Традиция сохранилась до сих пор, те немногие мореплаватели, что проходят мимо, иногда также оставляют здесь послания.
С северной стороны Сан-Бартоломе расположен один из самых красивых пляжей в мире, где можно купаться в компании миролюбивых и игривых тюленей.
Одно из самых любимых развлечений тех тюлений — это со всей скоростью, словно стрела, устремиться к человеку, стоящему по пояс в воде, и проскользнуть между его ног. Те, кто не знаком с этим развлечением, могут перепугаться до смерти. Но тем, кто познакомился с этой шуткой, спустя несколько минут, когда страх пройдет, все это и в самом деле кажется веселым и забавным.
Обойдя Сан-Сальвадор с юга, мы встали на якорь в небольшом заливе, где, как утверждал Агренмейер, обитало множество кораллов. Я погрузился метров на пятнадцать и то, что там увидел, впечатлило, то было похоже на работу сумасшедшего художника, разбросавшего самые разные краски во все стороны: красный, зеленый, фиолетовый, охру, желтый, так что получилось ослепительное полотно.
Ближайшая ко мне стена была прорезана сетью трещин и туннелей, и свет проникал сквозь них, а местами царил сумрак. Разнообразие красок ошеломляло, но все же доминирующим цветом оставался красный. В изобилии там расплодились мадрепоры, что превратили дно в большой сад, а между ними застыли меандрины, похожие на человеческий мозг, росли там алционарии, с широкими, разделенными на дольки, листьями, и огненные кораллы, с наклонными пластинами желтого цвета, которые могут сильно обжечь, если дотронуться до них. Были там и другие: в форме звезды, не больше бутона, в форме гриба, с шапкой размером с блюдо… И у каждого свой цвет, свой, неповторимый рисунок, и, несмотря на все это разнообразие, они гармонировали друг с другом самым удивительным образом. Везде можно было видеть морские губки, вокруг порхали морские бабочки, плавали рыбы-лягушки, эскорпены ужасного вида, плавали рыбы-луна, рыбы-лира с оранжево-зелеными полосами вдоль тела, рыбы-брадобреи, похожие на ожившие стилеты, по дну ползали морские ежи…
Перед самым моим лицом проплыла рыба-игла, отдаленно напоминавшая морского конька, но страшная, а на брюхе у нее был мешочек, где она прятала своих детенышей. Потом мое внимание привлек роскошный цветок, лежащий поверх коралла. Я подплыл поближе и увидел два глаза, холодно смотревших на меня. Но на этот раз испугался я, потому что это была «рыба-огонь», что вместе с эскорпенами и синансиями, составляет трио, так называемых, рыб-камней, которых никто не осмеливается побеспокоить из-за невероятной силы яда, используемого ими для защиты.
Все, кого только можно было представить из обитателей рифов, плавали вокруг меня — настоящая мечта для любого ныряльщика, особенно для тех, кто хочет изучать подводный мир, не нарушая и не беспокоя его.
Агренмейер рассказал, что несколько месяцев назад, на архипелаг зашел корабль Жак-Ив Кусто, и вся команда была просто очарована тем, что они нашли на дне этих морей.
И нигде, ни в каком другом уголке земного шара, нельзя купаться в теплой воде, наблюдать за колонией тропических рыб, и тут же, словно локомотив, мимо проносится тюлень или морская игуана, а может быть даже и пингвин.
Выглядит абсурдным, но так оно и есть на самом деле.
Пингвинов мы увидели на следующий день, на берегах Исабелы. Эти птицы, чье привычное место обитания льды и холодные моря, приплыли сюда, гонимые Течением Гумбольдта, а также и морские львы, приплыли и остались здесь. Со временем немного эволюционировали, стали чуть меньше ростом и не такие сильные, как их сородичи с полюса, но, тем не менее, несчастными они не выглядят.
Живут в мире и покое на островах Исабела и Фернандина, пищи здесь предостаточно и никто их не беспокоит. По некоторым подсчетам здесь обитает около полторы тысячи экземпляров. Находясь под защитой закона, численность их будет понемногу увеличиваться. Забавно наблюдать, как эти птицы идут вразвалочку меж кусков черной лавы или по желтому, разогретому солнцем, песку пляжей, с самым серьезным видом, в своих бело-черных фраках, что вызывает не меньшее чувство удивления, чем если бы увидеть верблюда на полюсе среди снегов, классическое образ пингвина на фоне ледяных полей, теряет здесь свое привычное значение.
Дни проходили без приключений и новостей.
Погода была чудесная, море спокойное, температура, как весной.
Настоящий круиз по фантастической стране. Все дни были посвящены рыбной ловле, купанию и солнечным ваннам.
Добравшись до берега, мы бродили по острову и наблюдали за животными, некоторые необыкновенные, как, например, фрегат с Исабелы, эти птицы не летают, в отличие от их сородичей с других островов и с побережья Перу, и объясняется это изобилием рыбы в окрестных водах, так что необходимость улетать подальше от берега в поисках добычи отпала. Здесь им достаточно нырнуть, и уже можно поймать рыбу. Со временем и при полном отсутствии необходимости пользоваться крыльями, они почти атрофировались, и теперь здешние фрегаты походят на пингвинов.
На Исабеле не так уж много интересных мест. Даже наоборот, это, пожалуй, самый малопривлекательный остров среди прочих. Здесь имеется пять вулканов, и обитает колония фермеров, занятых выращиванием кофе, кукурузы, сахарного тростника и рыбной ловлей, одичавшие животные тут бродят повсюду. С моей точки зрения, не будь здесь пингвинов, тюленей или черепах, остров этот походил бы на любой другой, образовавшийся в результате вулканической деятельности, на каком-нибудь архипелаге в любом уголке земного шара. У этого острова отсутствует «изюминка», какая есть у островов Худ, Флореана, Санта-Круз или Плаза. За исключением Тагус-Кове, Пунта-Эспиноса или пролива Боливар, что отделяет его от Фернандины, больше здесь не на что смотреть, и если уж быть совсем откровенным, то он меня разочаровал.
По прошествии несколько дней мы вернулись к Санта-Круз, встали на якорь в канале, что отделяет его от Балтра и провели здесь ночь. Мне было грустно.
На следующий день самолет должен был забрать меня и отвезти на континент, к цивилизации, в мир автомобилей и грязного воздуха.
За прошедшие дни я уже позабыл, что все это существует, что где-то стоят огромные города и собрались миллионы людей, чтобы бороться друг с другом за выживание.
Но нужно было возвращаться, и от осознания этого на сердце стало тяжело. Я подумал о Мари-Клэр, о той, которая ждала меня столько времени, и почувствовал некоторое облегчение. И куда бы я не забрался, и что бы не искал, нигде не нашел бы ничего и никого лучше чем она. Возможно, решением этой дилеммы было привезти ее сюда, в эти места, что подходили для нее лучше всего: красивые, спокойные и уединенные.
