Костя хмурит брови. Смотрит то на меня, то на Вовку, но остаётся спокойным и сосредоточенным. Никакого замешательства или расстройства в его лице не читается.
– Вот как. Понятно, – кивает он и тоже смотрит мне прямо в глаза. – А я приехал пригласить тебя в гости.
– Спасибо большое, – проговариваю слова вежливо.
Наверное, мне было бы легче, если бы он растерялся, как Толик, и умчался вдаль, от меня подальше. Но Громов из другого теста сделан. Его мой Вовка не испугал.
– Но я не могу, – снова оборачиваюсь на Вовку. – На выходных я с ребёнком стараюсь побольше бывать. Мы не так часто видимся. А Вовке нужны внимание и общение.
– Не вижу проблемы, – всё так же спокойно произносит Костя. – Приглашаю тебя в гости вместе с Вовкой.
– И всё же я откажусь, – пытаюсь быть вежливой. – Прости.
– Не спеши, Софья, – приподнимает Громов бровь. – Я приглашаю тебя в гости не к себе, а за город. Там свежий воздух, красота и домашние пирожки.
Он улыбается. Не так, как тогда в машине, а слегка: уголки губ приподнимаются, а глаза становятся мягкими и добрыми, будто внутри него зажегся очень хороший и тёплый свет – ласковый, излучающий любовь.
– Пирожки! – восхищённо тянет Вован. Он уже справился со своей очень важной миссией, тянет за собой пакет.
– И не только, – подмигивает ему Громов и, склоняясь, протягивает Володьке свою огромную ладонь: – Давай знакомиться? Меня Костя зовут.
– А меня Вова, – протягивает он лапку в мокрой сине-белой варежке. И Громов, ни секунды не колеблясь, сжимает его ладошку.
– Я тебя с замечательной девочкой познакомлю, – поправляет он Вовкину шапку, что наехала на глаза.
– Да ну-у-у, – вздыхает Вован, оттопыривая нижнюю губу. – Опять девчонки!
– А ещё там есть очень хорошая и добрая бабушка, собака и кот, – добавляет аргументов в свои уговоры Костя, – сосны, много снега, живой огонь и шашлыки.
– Правда? – искренне радуется мой мальчишка. – Ну тогда ладно! – соглашается, маленький предатель.
– Осталось только маму твою уговорить, – кидает на меня взгляд Костя.
Вовка бросает на меня лукавый, немного с хитринкой взгляд, а я хмурю брови и губы сжимаю, вытягивая их, как для поцелуя. Это сигнал. Наш секрет.
– Поедем? – смотрит на меня с надеждой Вовик. И тут же спохватывается: – Только нам нужно бабушке Алине снег принести. А ещё я в туалет хочу, – сообщает доверительно Косте, переминаясь с ноги на ногу.
– Не вопрос. Я подожду. Беги, лифт вызывай. А мне твоей маме надо пару слов сказать.
Вовка кивает несколько раз, отчего шапка опять ему на глаза налезает и мчится вприпрыжку в подъезд.
– Я знаю, что ты хочешь отказаться, – провожает Володьку взглядом Громов, – но не спеши. У меня есть к тебе и предложение, и просьба.
Глава 19
Костя
Когда Софья сказала, что у неё есть ребёнок, мне, как тугодуму, захотелось переспросить, сколько ей лет. Мальчишка куда больше, чем Аська. Софья его в детстве родила, что ли? Но сразу задавать подобные вопросы я не стал. Выясним исподволь, спешить некуда.
Вот кто входил в понятие «нас». Дураку понятно, только мой мозг мог рисовать какого-то мужика рядом с ней. Какой мужик? На девушке всё написано: одинокая и явно нуждающаяся в деньгах.
На ней одежда плохонькая. Не зимняя. Обувь паршивая. Зато пацан и одет, и обут, и щёчки круглые. Это её соплёй можно перешибить – светится вся. Позвонки пересчитать можно – видел же. Небось всё лучшее – детям, а сама – в чём душа держится.
Решение пришло молниеносно. Она ни за что не примет мою помощь, не возьмёт деньги просто так. Поэтому нужно схитрить, пойти в обход.
Я ехал с единственной целью: уговорить её поехать со мной за город, к тётке. Не представлял, как буду уламывать, но настроен был решительно. Теперь же…
Софья смотрит на меня вопросительно.
– Предложение? Просьба? – переспрашивает и беспокойно поглядывает на подъездную дверь. Чёрт. Там пацан её ждёт. А я завис на какие-то секунды.
– Да. Именно так, – киваю. – За городом живёт моя тётка, Лика. Она для меня всё равно что мать. Она потеряла мужа и пережила очень тяжёлую болезнь. Мне тридцать два, и Лику очень огорчает, что у меня до сих пор нет пары. Поэтому просьба: не согласишься ли ты побыть моей невестой? Для Лики, чтобы ей было спокойнее.
Софья смотрит на меня, приоткрыв рот. То ли возмущена, то ли обескуражена. И пока она в себя не пришла, сразу же иду в атаку:
– И предложение. Выгодное. Я знаю, что тебе нелегко. И теперь даже понятнее, почему. Я готов помочь тебе материально за то, чтобы ты сыграла эту роль. Моя просьба-предложение ни к чему тебя не обязывает. Просто будь собой и немножечко мне подыграй.
– Но это же неправда! – наконец-то выходит она из ступора. Возмущена, но реакция у Софьи не бурная и не оскорблённая. Уже хорошо.
– Зато Лика будет счастлива, – возражаю я. – И спокойна. Для её здоровья – это очень важно.
– А что ты скажешь ей потом?
Я пожимаю плечами.
– «Потом» – слишком далеко. А я хочу жить сегодняшним днём. Для Лики «потом» может и не быть. Мы не знаем, что будет завтра. Зачем что-то загадывать сегодня? Пожалуйста, Софья.
То, что я попросил, важно для неё. Я вижу это по глазам. Она колеблется и почти сдалась.
– Я… подумаю. Мне нужно Михайловну предупредить и Вовку домой доставить.
– Подумай, – склоняю я голову, радуясь, что умею держать лицо и разговаривать столь спокойно. Она не сказала «нет», а это значит, что у меня есть шанс её уговорить. И на просьбу, и на предложение. И не понятно, чего я хочу больше.
Всего. Я хочу всего. Опекать её. Быть рядом. Плечо подставить, когда нужно.
Софья убежала, а я продолжал стоять под подъездом. Холодно. Но я не чувствовал сейчас мороза. Меня грел изнутри адреналин. Это внешне я могу изображать монумент. Не каждому дано знать меня по-настоящему. Я не очень-то люблю пускать людей в свою жизнь. Как-то так сложилось.
Звенит телефон. Софья. Передумала?
– Да, – голос непривычно каркает, звучит резко. Я невольно кривлю губы.
– Костя, на улице холодно. Подожди нас, пожалуйста, в машине. Мы скоро.
Я прикрываю глаза, понимая, что расслабляюсь. Она поедет со мной. Они поедут. Софья и маленький Вовка. Не знаю, что я делал бы, скажи она мне сейчас, что передумала.
А раз собирается, значит согласна. Ну, или почти. Я буду на это надеяться.
– Хорошо, – говорю ей, понимая, что улыбаюсь, не могу удержаться. Поднимаю голову вверх. Она смотрит в окно, беспокоится. Я не могу рассмотреть её лица – день на дворе, да и высоко. Кажется, пятый этаж. Но это не важно. Главное – они скоро выйдут и сядут в мою машину.
