Я захотела этого сама. Может, потому что Костя и не напирал, и руки не распускал. Вначале появилась мысль оттолкнуть, отказать, но он не требовал, а просил, когда просто губы к губам моим прижал. И это решило исход дела.
До него я не знала поцелуев. Разве что Денис пытался… и несколько других мужчин. Насильно, без моего согласия. Но лучше об этом не вспоминать. Поэтому я избегала всего, что связано с сексом и мужчинами. Решила: лучше не провоцировать. Сторонилась всех, как заяц.
А Костя… он не делал ничего, чтобы меня обидеть или принудить. И мне вдруг захотелось узнать: как это? Что это? Есть ли из-за чего убиваться? Ведь если я не попробую, никогда не узнаю. А мне, как и любой девочке, хотелось. Хотеть и бояться – разные вещи, не связанные между собой.
Однажды мне всё же предстояло бы открыть глаза и попробовать жить, как все. Где-то очень далеко, в глубине себя, я хотела семью и детей. Последнее – без сомнений. Дети – то, ради чего нужно жить. А я не собиралась всю жизнь прятаться и трястись.
Начинать следовало с поцелуев. А уж если начинать, то сейчас. Самый удобный момент, потому что Костя не давил и не напирал, не подавлял собой и не вырывал поцелуй силой. Поэтому я позволила себе попробовать. Почувствовать.
Лучше бы я этого не делала. Мне понравилось. Так понравилось, что я глаза закрыла и грудь оттопырила, прогнувшись в пояснице.
Может, поэтому они нас и насилуют. Потому что мы невольно провоцируем. Но в тот момент я об этом не думала – наслаждалась. До тех пор, пока случайный шорох не разбил вдребезги всё очарование моментом.
В конце коридора стояла Лика. Смотрела на нас со слезами в глазах. Я смутилась. Ощущение было, будто не она за нами подглядывает, а я увидела что-то такое, на что не имела права. Поэтому дёрнулась, но Костя меня удержал. Тогда я просто уткнулась лицом в его каменную грудь.
Это он для неё. Чтобы надеялась, верила. Я ведь не дурочка, понимаю, что вызываю невольные вопросы и сомнения, наверное, тоже. Поэтому Костя, вероятно, и разыграл этот маленький спектакль для Лики.
Сердилась ли я? Нет. Для самого близкого и дорогого мне человека я бы и не такой шаг пошла. Тем более, что Костя не сделал ничего против моей воли, только по моему молчаливому согласию.
Кто я такая, чтобы отбирать у женщины, которая слишком много пережила, надежду? Я могу подыграть, мне не сложно. Тем более, что мне понравилось. Со всем остальным Костя будет разбираться сам. Но мне бы не хотелось делать ей больно.
Лика испарилась, а мы всё так же стояли, прижавшись друг к другу.
– Прости, – прошептала я, пытаясь отстраниться, но Костя не дал.
– Тише, Софья, не нужно извиняться, всё ведь хорошо? – пытался заглянуть он мне в глаза, но я упорно смотрела вниз, чувствуя, как пылают щёки.
– Всё хорошо, – кивнула, – а Лика ушла, поэтому можешь отпустить меня.
– Лика? – переспросил Костя, но руки немедленно разжал. – Ах, да. Лика. – Я бы хотел, чтобы ты не боялась меня. Я не сделаю ничего плохого или против твоей воли.
– А я и не боюсь, – проскользнула я мимо него и пошла прочь, пытаясь не ускорять шаг.
Почти не солгала. Я не испытывала ни страха, ни дрожи рядом с ним, что удивительно. Костя был таким… надёжным, что ли. А то, что он привёл меня в «семью», добавляло ему очков в карму. Здесь, с почти незнакомыми людьми, я чувствовала себя комфортно. Будто вернулась в прошлое. А это дорогого стоило.
Было одно «но»: он мужчина. И как бы хорошо ко мне ни относился, я боялась его спровоцировать. Сделать что-то не то, что он воспримет как знак моей благосклонности.
Денис долго вбивал мне в голову, что вертеть задницей перед глазами мужчины – это соблазнять его. А я и не вертела. В то время я дошла до состояния, когда слово «задница» вообще плохо со мной ассоциировалась. Ну, разве что задницей можно было назвать тогдашнюю мою жизнь в отчем доме.
От вечного недоедания я скорее костьми гремела, чем обладала женскими формами. К сожалению, Дениса это не останавливало.
Как бы там ни было, больше, чем на спонтанный поцелуй, я была не готова, поэтому почти сбежала. К счастью, Костя не задавал дурацких вопросов и не удерживал.
Он был собой – спокойным, надёжным, большим. Больше ни на что не намекал, лишнего себе не позволял, словно ничего и не случилось там, в коридоре.
Зато Лика явно повеселела, суетилась ещё больше. Пока мы искали Вовку, Алла и Аркадий вернулись, еда со стола исчезла.
– Пора выбираться на природу, – хлопнул себя по коленям Арк, – девочкам нужно проветриться, подышать свежим воздухом, а мальчикам заняться шашлыками. Пока суть да дело, все проголодаются, как волки. Где наша мелочь запропастилась?
И то, что он сказал «наша», снова вызвало целую бурю у меня внутри. Вот так просто, без оглядки, они приняли меня с Вовкой в свою семью. Как будто нам здесь место.
– Владимир заделался архитектором, а Настя – подсобным рабочим, кирпичи ему подаёт, – в бархатном голосе Коти переливается тёплый юмор. – Но, думаю, они легко прервутся, узнав, что можно побегать.
– Чёрт, – провёл пятернёй по тёмным волосам Аркадий, – Аська рвёт топы. Я как-то ещё не готов отгонять от неё женихов. Что за напасть такая, а?
– Тихо! – округлила я глаза. – У Вовы неприятные ассоциации с женихом. Можем всё испортить!
– Что, на него претендуют другие мелкие дамы? – подхватил шутливую перепалку Костя. – Это их он укатывает в пластилин?
Я улыбаюсь и тихонько рассказываю историю с Вовой Ковалевским и Лизой Коваленко, вызывая у собеседников невольный смех.
– Аська конкуренции не потерпит! – заявляет Алла. – Бедная Лиза Коваленко! Боюсь, пластилин не самое худшее, что с ней случилось. Аська её и в бетон закатает, если захочет, чтобы Вова был только её.
– Тут вообще без вариантов. Она его уже приватизировала. Только Владимиру об этом рассказывать не будем, – подмигивает Арк и добавляет: – Ну, вы пока одевайтесь, а я пошёл на разведку, заодно детишкам помогу одеться.
Я провожаю его взглядом. Лёгкий, подвижный, контактный. Мне есть с кем сравнивать. У меня тоже есть примеры, что не все мужчины – козлы, но, глядя Аркадию в спину, я вдруг снова начинаю верить, что не так всё плохо с мужским полом, просто мне немножко не везло в последнее время. Да ещё и моё добровольное затворничество и девиз: «Никаких мужчин». И уж если начинать оттаивать, то этот дом за городом – как раз то, что нужно.
– Сонечка, ну что же ты? – спрашивает меня Лика. – Одевайся, а то пропустишь всё самое интересное.
И я иду в прихожую. У двери, подняв мордочку, уже сидит Бастинда. Ждёт, когда её выпустят наружу. У неё поза, взгляд – так и хочется сжалиться.
– Для Басти, сколько ни гуляй, всё мало. Очень любит побегать. К тому же, она охотница. Думаю, здесь ей раздолье. В городе было скучнее, – говорит Костя, подавая мне куртку.
