Его нашли в камере повешенным. С раздолбанным в хлам задним проходом. Правда, о последней детали история и протоколы скромно умалчивали. Но у меня был Пашка, который как наш персональный семейный юрист знал всё.
– Думаю, без наших общих знакомых не обошлось, – сказал он тихо и доверительно.
– Думаю, это уже не наше дело.
– Согласен, – кивнул Полозов. – Иногда я верю во вселенскую справедливость. А она не всегда юридическая, к сожалению. Поэтому с судьбой лучше не спорить. Она этому уроду честь оказала.
Естественно, по Денису никто слёзы лить не стал. Собаке собачья смерть. У него даже родных не оказалось нормальных. Хоронили его соответственно: за счёт государства.
– Стыдно сказать, – спрятала глаза мама Таня, – нехорошо это, но я даже рада. Могу жить спокойно, зная, что он никогда однажды не появится на нашем пороге. Можно не оглядываться, не прятаться. Спокойно растить ребёнка. Поищу работу. Девочки в центре обещали помочь. Всё будет хорошо.
Кажется, она больше себя уговаривала, но мы понимали: ей это сейчас нужно – почувствовать уверенность в себе.
Коста-Рика встретила нас морем и солнцем. А ещё нас ждал Диего, к которому наконец-то вернулась любимая жена.
– Больше никуда не отпущу! – заявил он ей, а мать рдела и довольно смеялась. Молодая, красивая, отчаянно счастливая.
В Коста-Рике Соне впервые стало плохо.
– Вот говорила, – причитала Лика, – кто ж из зимы в лето едет? Сонечка, видимо, плохо переносит акклиматизацию.
Сонечка закатила глаза, страдая от переполоха, который вызвал её внезапный обморок. А потом её вырвало, и мама Алина покачала из стороны в сторону красивым наманикюренным пальцем.
– Та не, Лика. То, кажись, не то. А другое. То самое.
И поволокла Соню в клинику.
А мы всей толпой поплелись вслед.
– Мы беременны! – щёлкнула она меня по носу. Слова её звучали гордо. Так, будто это не Соня залетела, а она сама.
– Вот и хорошо! – обрадовалась Алла. – Не одной же мне страдать?
В общем, всё шло, как надо. По плану. Мысленно я поставил ещё одну галочку и полюбовался на мою будущую жену.
– А я говорил! – воскликнул Вовка. – Жениться нужно, а то ребёнков наделали, а ещё не женились!
Смеялись все. От души. Громче всех – Диего. Он по-русски немного бум-бум, разговаривать не особо, но понимал почти всё. С Вовкой они враз общий язык нашли.
– Татио, оставайтесь у нас! – сыпал он на испанском. – У меня младший брат не женат! Он в восторге от русских женщин! Чуть жену у меня не отбил! Я его хочу срочно женить, но кто попало не подходит! Нужны правильные женские руки! Вы – замечательная!
– Что он говорит? – смущалась мама Таня, понимая, что Диего пытается ей что-то втереть.
– Говорит, что у вас замечательный сын, – соврал я, не моргнув глазом и строго посмотрел на мать. Та только вздохнула.
Кажется, у моей глаз загорелся. И я точно знаю: скоро в их доме появится жених для Татио – Рикардо Эстебан как-то там ещё. Знойный мачо и зажигательный перец, немного засидевшийся в холостяках. Как по мне, то маме Тане ещё в себя прийти нужно, очухаться. У неё не все шрамы зажили ещё, ни на душе, ни на теле. И Диего это прекрасно видит. Но по взглядам, что они обменялись с моей матерью, я понял: лучше не лезть.
Все взрослые люди. Лишь бы на пользу и к общему удовлетворению. А пока, может, Татио действительно не помешает внимание, серенады или хрен знает что будет там исполнять жаркий пацан под сорок Рикардо Эстебан сложно-запомнить-все-их-имена.
– Ты не расстроился? – заглянула мне в глаза Соня, как только мы остались одни.
– Я счастлив, – признался честно и покаялся: – Я об этом мечтал, Сонь. И, стыдно сказать, верил: если у нас будет ребёнок, никуда ты от меня не денешься. Мы ж не предохранялись, если ты помнишь. Это было моё и только моё решение.
– И моё тоже, – вздохнула Соня. – Я для себя решила: хочу с тобой попытаться избавиться от страхов. А ещё я всегда мечтала о детях. Думала: мы расстанемся, когда наша фиктивная помолвка подойдёт к концу, а малыш у меня будет. – Ну, дурочка была, – жмётся она ко мне. – Никому я тебя не отдам! Ты мой, Кость.
– Я и сам никому не отдамся, – пытаюсь шутить, а у самого ком в горле стоит размером с футбольный мяч.
– Как думаешь: у нас мальчик или девочка?
Без разницы. Но Соне я говорю твёрдо:
– Всё будет по твоему заказу. Хочешь мальчик – будет мальчик. Хочешь девочку – будет девочка.
– Глупый, – смеётся Соня, – уже кто есть. И оттого, что я буду хотеть мальчика, он не появится, если там девочка.
– Я мудрый, – возражаю своей почти жене. – Кто сказал, что это наш единственный ребёнок? Так что будут тебе и девочки, и мальчики. Столько, сколько захочешь. И по заказу.
– Договорились, – целует она меня в щёку. – Тогда пусть этот наш малыш будет киндер-сюрпризом. Не будем узнавать пол.
– В любом случае, он будет Громовым, любимым и желанным. Мне этого вполне достаточно.
– Знаешь, – сказал Аркадий Драконов много позже, глядя, как резвятся на берегу моря наши девочки, – теперь я абсолютно за тебя спокоен. Сильные желания такие. У них мощный энергетический импульс. А я, заметь, желал тебе счастья. Вот. Всё получилось!
Он удовлетворённо кивнул в сторону Сони.
– Драконов, ты же врач. А порой в такую чушь веришь, – сказал, лишь бы немного подёргать Дракона за хвост. Но с Арком такие номера и раньше не особо проходили. Особенно сейчас, когда его Алла в полной безопасности от моих «посягательств».
– Ты не понимаешь, мафиози Котя. Есть в жизни суровая реальность, а есть нечто необъяснимое. То, перед чем разум пасует и стыдливо прячется в уголке. Поэтому нам нужно срочно выпить за жизнь во всех её проявлениях – реальных и мистических, за счастливые мгновения и радость. За продолжение рода – тоже выпить! Срочно!
– За Дыхание, – подсовываю ему стакан с фруктовым соком, где торчит задорный разноцветный зонтик. – За кислород, без которого нам не жить.
– За наших женщин! – чокается он со мной и, потягивая сок, снова смотрит туда, где смеются Соня и Алла, подставляют лицо солнцу Лика, Татио и мама Аля, где Диего кружит Аську и Вовку, что вцепились в его руки, как обезьянки и визжат восторженно, мешая русские слова с испанскими…
– Костя! – кричит моя Соня. – Мне Илона звонила!
– И что? – лениво спрашиваю я, лаская мою девочку взглядом.
– Кажется, нам пора возвращаться! А то случится непоправимое!
– Рухнет мир? У нас отжали наше кафе?
– Нет! – смеётся она. – Они с Островским скоро поубивают друг друга!
– Ну, тогда да, – бормочу я. – Нужно спасать Островского. Кажется, он скорее падёт в неравной битве. А лучше всё же не мешать им страстно мириться. Уверен: сейчас в столице, на морозе, зажигаются новые звёзды и костры, способные обогреть полгорода.
