Он так и не понял, но стайка крылатых малышей вдруг
закружила над моей головой.
– Ты звала, принцесса? – прозвенел колокольчиком
чей-то голосок.
– Я предлагаю вам кровь и плоть сидхе.
– Твою? – спросила фея.
– Нет. Их.
Только миг промедлило облако кровавых бабочек – а в
следующий миг они упали на Нерис и ее людей. Это было так неожиданно, что феи
успели урвать свой кусок плоти и крови, прежде чем сидхе принялись от них
отбиваться. Одного крошечного человечка сожгли в воздухе с помощью магии.
Лицо Нерис все покрылось кровавыми ссадинами. Все ее люди
стояли в крови – руки, шеи, лица, груди. Феи-крошки отлично справились с
работой.
Мне даже в голову не пришло, что такой приказ нельзя было
отдавать. В голову не пришло, что может не получиться. Отличная штука – шок.
Мне даже больно не было, я просто не чувствовала руку. Зато силу в себе чувствовала.
"Кровите", – шепнула я, и из царапин полилась кровь. Такие
маленькие ранки – и так много крови.
Сжигающая вспышка ударила в нашу сторону, но на пути встал
рыцарь в доспехах, и жар рассыпался искрами.
– Гоблины, – сказала я, и Красный Колпак Джонти
оказался тут, и Ясень с Падубом тоже. – Позови своих братьев, Красных
Колпаков.
Джонти не спорил, он возник тут же снова с толпой огромных
собратьев, и они выстроились вокруг меня кольцом. Они меня защитят, пока я
заставляю Нерис с ее благородными сидхе истекать кровью.
Некоторые из мятежников сломали ряды и вытащили нож против
мечей стражи. Наверное, они предпочитали быть заколотыми, чем кончить как
Минивер. А потом одна из дам бросилась на колени с криком: "Прости
нас!"
Андаис сказала:
– Вы намеревались убить меня, вы заставили меня
наброситься с ножом на стражей. Какого милосердия вы заслуживаете?
Из-под стола выползла другая женщина, и Дойл отодвинул меня
подальше от ее окровавленных рук.
– Принцесса, умоляю, не губи весь наш дом! Не губи все,
что мы есть!
– Нерис должна умереть. За то, что втянула вас в
заговор против королевы.
Прозвучал голос Нерис, потерявший все высокомерие:
– Я заплачу одна за все, если ты пощадишь моих людей.
Андаис кивнула, и Нерис вышла из-за стола, стала там, где мы
с Минивер начали схватку.
Круга не было – это была не дуэль, а казнь. Как же убить
бессмертного? Окруженная стражами Минивер лежала на полу и все еще боролась за
жизнь. Так как же убить бессмертного? Разорвав на куски.
Я послала к Нерис Ясеня, потому что Дойл нужен был мне
рядом. Он помогал мне стоять на ногах, никому другому я не хотела это поручить.
Ясень резанул ей по шее, разрубил тело на уровне груди и живота, и я решила,
что этого хватит. Нерис окружили Красные Колпаки, над головой крутились
феи-крошки. Я ударила магией руки крови в эти раны, и она раскололась, будто
спелый арбуз, брошенный на землю. Колпаков и фей-крошек окатило ее кровью. Но
она не умерла.
Ноги меня уже не держали, и Дойл понес меня прочь. Он нес
меня к королеве, а я плакала и не понимала, что плачу.
– Сделать их мертвее я не могу.
Андаис протянула мне свой меч, Мортал Дред, рукояткой
вперед.
– Она не сможет с ним справиться, – сказал Дойл.
– Тогда я отдам их твоим союзникам – гоблинам и
феям-крошкам. Я отдам их на съедение заживо на страх нашим врагам.
Я посмотрела ей в глаза в надежде, что она шутит, и поняла,
что никакая это не шутка. Я протянула руку за мечом, и она мне его дала. Дойл
понес меня обратно, меч лежал у меня на коленях.
Королева встала и объявила звенящим голосом:
– Минивер пила кровь Мередит, и все же не умерла от
смертельных ран. Это опровергает мнение о том, что смертность Мередит заразна.
Ее слова были встречены молчанием. Молчание и бледные от
потрясения лица. По-моему, Неблагой Двор получил сегодня больше зрелищ, чем мог
переварить.
– Мередит просит меня даровать двум изменницам смерть,
а не бросать их как есть. Я сказала, что она победила их и что я отдам их на
съедение гоблинам и феям-крошкам. Пусть их съедят заживо и пусть их крики
звенят в ушах моих врагов.
Сидхе смотрели на нее с видом детишек, которым сказали, что
чудовище из-под кровати вот-вот их слопает.
– Но не я победила двух изменниц, и если принцесса
подарит им истинную смерть до того, как отдать гоблинам и крошкам, то быть по
сему.
Дойл вынес меня в центр зала и помедлил немного, прежде чем
нести к Минивер. Рана на горле у нее начала заживать, ее понемногу заполняла
плоть. Я поняла, что раны для нее оказались не смертельны. Да и оторванная рука
уже наполовину приросла.
– Дойл, – сказала я, и он понял, о чем я, и
подозвал моих стражей. Если Минивер исцелялась, значит, она могла представлять
опасность. Глупо было бы погибнуть во время акта милосердия.
– Зачем тебе еще стражи, племянница? – крикнула
Андаис.
За меня ответил Дойл:
– Она исцеляется, моя королева.
– А! Поосторожней, Мередит, а то твоя доброта доведет
тебя до смерти. Жаль будет. – Сказано это было так беззаботно, словно на
самом деле ее это нисколько не волновало. – Ты скоро узнаешь, племянница,
что милосердие здесь не уважают.
– Я не ради уважения это делаю, – сказала я
слишком тихо, она не расслышала.
– Что ты говоришь, племянница?
Я глубоко вздохнула и сказала как можно громче:
– Я это делаю не ради уважения.
– А зачем?
– Затем, что, будь я на ее месте, я бы хотела, чтобы
кто-то сделал это для меня.
– Это слабость, Мередит. Неблагие не прощают слабости,
здесь ее считают грехом.
– Я это делаю не ради них. Не важно, одобрят меня или
осудят. Я это делаю, потому что для меня это важно. Важно не что делают другие,
а что делаю я.
– Будто снова слышу своего брата. Припомни, что с ним
стало, Мередит, и воспользуйся предупреждением. Очень может быть, что погиб он
из-за собственного милосердия и чувства чести.
Она спустилась по ступенькам, придерживая пышные
юбки, – с таким видом, словно ее ждала толпа нетерпеливых фотографов. Она
всегда выступала перед двором словно на сцене.
– В таком случае странно, тетя Андаис, что тебя едва не
привела к тому же концу твоя любовь к насилию и боли.
Она застыла на последней ступеньке.
– Осторожней, племянница.
Я слишком вымоталась, и шок начал проходить – рука зверски
болела. Мне хотелось забиться в темный угол и вырубиться, когда к руке
полностью вернется чувствительность. Первые спазмы боли обещали мне много
веселья впереди.
