– Как там Китто? – спросила я.
Дойл улыбнулся:
– В порядке. Слегка растерян, но в порядке. –
Улыбка поблекла. – А ты как?
Я нахмурилась.
– Не знаю. – Голос еще был сорван, но звучал уже
лучше, больше похож на мой нормальный. – Думала, уже все о'кей, но,
кажется, в голове у меня еще туман. Я понятно говорю?
Он кивнул и повернулся к Мэви с Галеном:
– Что здесь было?
Оба заговорили одновременно, и Дойл поднял ладонь:
– Слово даме.
Он сделал приглашающий жест, и они отошли в сторонку.
Спальня по размеру была чуть ли не больше моей прежней квартиры, так что места
для приватных разговоров вполне хватало. Рис смущенно-нахально улыбнулся мне и
продрейфовал к ним поближе, так что со мной остался один Гален. Но он упорно
сохранял дистанцию, а мне очень нужно было к кому-то прижаться.
– Почему ты боишься ко мне прикоснуться?
Он улыбнулся, но остался на месте.
– Поверь, мне это нелегко. Но ты дотронулась до Мэви –
и пролился поток божественной энергии, а потом Холод попытался тебя оттащить,
чтобы Мэви не пользовалась тобой в своих целях, и с ним вышло то же самое.
– Мэви пользовалась мной в своих целях?
– Мы подумали, что она применила к тебе свою силу
богини-искусительницы. Пока Холод не попытался противодействовать своей магией
тому, что казалось нам властью Мэви, мы не понимали, что дело не в ней. –
Гален потянулся было ко мне, но снова положил руку на колено. – Я
чувствую, как тебе нужно, чтобы тебя обняли, и видит Консорт, как я сам хочу
тебя обнять! Но я боюсь, что стоит мне к тебе прикоснуться, и опять начнется
свистопляска.
– Я не поверю, что вернула кому-то божественность. Ни
за что не поверю.
Он кивнул:
– Понимаю. Но Мэви говорит, что знает, как это бывает.
С ней это уже случалось.
– Я – смертная, Гален! Я – первая в истории сидхе,
рожденная смертной. Смертная рука не может наделить божественной силой. Логики
не наблюдаю!
Он пожал плечами.
– Если у тебя есть объяснение получше, с удовольствием
выслушаю. – В зеленых глазах, глазах цвета летней листвы, вспыхнула
тревога. – Я на минуту подумал... – Он качнул головой и закусил губу,
прежде чем набрался сил закончить: – Я подумал, что мы тебя потеряли.
Он склонился ко мне, как для поцелуя, но так и не коснулся
меня губами.
– Я думал, что я тебя потерял.
Я протянула руку к его лицу, но Дойл крикнул мне через всю
комнату:
– Подождите с этим, принцесса. Давайте поостережемся,
пока я не услышу, что скажет Гален.
Я нехотя отвела руку. Дойл был прав, рисковать не стоило.
– Ладно.
Гален улыбнулся мне, соскальзывая с постели.
– Это ненадолго, Мерри. – Он прошел к кучке
заговорщиков. Он всегда ходил словно танцевал – танцевал под музыку, слышную
только ему. Порой в его объятиях мне казалось, что я ловлю ее отголоски.
К кровати подошел Никка. Он успел отдышаться, но вид у него
был все такой же испуганный. Разумом я понимала, что он на века старше Галена,
но он воспринимался как младший среди стражей. Возраст не всегда исчисляется
годами. Нагнувшись над кроватью всем шестифутовым телом, он казался очень юным
и очень напуганным. Волосы сияющим занавесом спадали ему до колен. Он оставил
их распущенными, и темно-коричневый костюм почти не был виден за этой
каштановой роскошью. Зеленая футболка, наоборот, была на виду, так что
изумительно развитые грудные мышцы бросались в глаза. Футболка была шелковая,
подарок Мэви. Она всем мужчинам подарила шелковые футболки в тон коже. Со мной
она совершила шоппинг-тур по ее любимым магазинам, полагая, что я как женщина
предпочту сама себе выбрать одежду, а вот мужчины скорее предоставят выбор
другим. Она оказалась не совсем права. Подаркам все порадовались, но потом
обменялись ими между собой. Зеленая футболка первоначально предназначалась
Галену, но на Никке она смотрелась лучше, подчеркивая красивый смуглый оттенок
его кожи. Гален в ней буквально зеленел. Роскошное смуглое тело в сшитом на
заказ костюме опустилось на краешек кровати. Никка бездумно отбросил с лица
волосы жестом, более характерным для женщин.
– Ты выглядишь получше, чем пару минут назад. –
Его голос слегка дрожал.
– А как я выглядела раньше?
Он моргнул и отвернулся, словно знал, как легко прочитать по
лицу все его мысли.
– Ты была такая бледная...
Он снова повернулся ко мне, надеясь, наверное, что сумел
сделать непроницаемое лицо. Но в уголках глаз слишком чувствовалось напряжение,
и слишком много тревоги таилось в карей глубине. Он бросил взгляд в дальний
угол комнаты. Группка заговорщиков распалась, они шли к нам.
Дойл посмотрел на меня – загадочный, как сфинкс. С Никкой и
Галеном я бы села играть в покер когда угодно, а вот с Дойлом – ни за что. Если
он не хотел, чтобы я знала, о чем он думает, то я не знала.
– Мередит... Принцесса, нам нужно разобраться, что
произошло, но я не знаю, как это сделать без ущерба для твоей безопасности.
Я попыталась хоть что-нибудь различить за темной маской и не
смогла.
– Что конкретно твои слова означают, Дойл?
– Что нам нужно проделать кой-какие эксперименты, и я
не знаю, к чему они приведут.
– Какие эксперименты?
– Мэви считает, что ты пробудила истинную магию в ее...
ее божественности, за неимением лучшего слова. Когда-то она была настоящей
богиней, так что ты лишь вернула ей утерянное. Но Холод божеством не был, и ему
ты дала силу, которой он никогда не имел.
Он умудрился принять мрачный вид, ни на йоту не изменив
выражения лица.
– Эту теорию я уже слышала. Мэви даже упомянула имя
Богини, которое с этой теорией связано. Но я – не Дану, Дойл. Я – ни капельки
не богиня. Как это могло произойти?!
– Когда мы победили Безымянное и оно выбросило на нас
сырую магию – наверное, часть силы потребовал себе сосуд, сходный с Богиней.
Мэви к тому времени увезли в безопасное место, и ты, Мередит, оказалась
единственным подобием Богини в округе. Ты больше всего подходила для той магии.
Я ответила ему тупым взглядом. Мне надоело валяться в
постели. Если уж мне придется выслушивать заумные теории, я по меньшей мере не
хочу их выслушивать лежа. Я попыталась сесть, сморщилась от боли, но не
сдалась. Никка потянулся мне помочь, Дойл качнул было головой, но потом,
похоже, передумал и махнул ему поощрительно.
Никка взял меня за локоть, помогая найти равновесие, и
прикосновение оказалось самым обычным. Никакой магии, кроме обычной магии
соприкасающихся рук. Никка взбил подушки повыше у меня за спиной, и я на них
оперлась. Поскольку от первых прикосновений ничего страшного не случилось,
дальше он касался меня по мере необходимости, пока я не устроилась со всеми
удобствами. Или с теми удобствами, какие могла получить.
