– Если бы прикосновение Никки вызвало новую вспышку
силы, я не знал бы, что делать. Но раз Никка может притрагиваться к тебе
безнаказанно, надо бы проверить и остальных. – Он махнул рукой, и Мэви
шагнула к нему. – Прикоснись к ней.
Мэви глянула на него возмущенно, словно не привыкла, чтобы
ей приказывали. Потом глубоко вздохнула и вскарабкалась на постель. Иначе она
бы до меня не дотянулась. Мэви никак нельзя было назвать коротышкой, это
кровать была такой огромной.
Она секунду помедлила, изучая мое лицо.
– Ну, вперед, – буркнула я.
Она послушалась. Ее ладонь была теплая, сухая и мягкая, и
ничего больше. Притяжения магии не было. Мы обе посмотрели на Дойла, ее рука
так и осталась у меня на плече.
– Ничего не произошло, – констатировала она.
– Попробуй высвободить немножко силы, – сказал
Дойл.
– Думаешь, это не опасно? – усомнился Рис.
– Это нам и нужно узнать.
– Мерри и так досталось. Если мы можем прикасаться к
ней без проблем, эксперименты с силой могут и подождать.
Дойл повернулся к нему всем корпусом:
– Сегодня ночью с принцессой будешь ты. Ты уверен, что
ваша ночь пройдет без магических осложнений?
Рис злобно на него глянул, свободная рука сжалась в кулак.
Он молчал чуть не целую минуту, прежде чем процедил сквозь зубы:
– Нет.
– Ни один из нас от этого не застрахован, Рис. Нам
нужно выяснить сейчас, пока нас здесь много и мы можем помочь, не даст ли
прикосновение магии те же последствия. Чем бы они ни были.
– Я тебе сказала уже, что это было, Дойл, –
запротестовала Мэви. – Почему никто мне не верит?
– Я не сомневаюсь в твоих словах, Мэви, но
божественность всегда надо было заслужить, случайно она никому не давалась. А
Мередит принесла ее тебе и Холоду, не подозревая о том, что делает. – Дойл
посмотрел на меня и вопросительно поднял бровь: – Ты ведь это не нарочно?
– Да откуда мне было знать, что я это могу?
Он повернулся к Мэви, удовлетворенно кивнув.
– Нам нужно понять, чем это вызвано, потому что мы не
можем рисковать потерей Мередит, даже если мы все при этом превратимся в богов.
– Ну, тогда ты все неправильно делаешь, – заявила
Мэви.
Дойл уставился на нее неподвижным взглядом, под которым
бледнели многие наши аристократы. А Мэви и бровью не повела. Она обняла меня
рукой за плечи и прижалась покрепче, на губах у нее играла улыбочка.
– Власть Дану пробудилась с нашим поцелуем.
– Перестань звать ее по имени, – буркнула я. Я уже
не могла выносить намеков на то, что во мне заключалась сила Богини, пусть даже
малая ее частичка. Теоретически я знала, что мы все есть Богиня или, скорее,
отражения ее божественного совершенства. Но теория – одно, а обладать такой
силой и возможностью ее использовать – совсем другое.
– Почему? – с искренним недоумением спросила Мэви.
Гален поднял руку:
– Могу ответить.
Мэви с той же недоумевающей гримаской повернулась к нему.
– Мерри коробит от мысли, что Богиня забралась в нее.
– Не в том дело, – возразила я.
– Ну, что ты несешь силу Богини, – поправился он,
почти уже без поддразнивания.
– "Пугает" – более верное слово, чем
"коробит".
– Ты должна быть польщена, – сказала Мэви, обнимая
меня.
– Я польщена, – кивнула я, – но эта честь
чуть меня не убила.
Мэви вдруг стала очень серьезна.
– Да, и это была бы моя вина.
– Брось, при чем тут ты?
– Я пробовала на тебе мою магию, Мерри. Я пыталась
соблазнить тебя, раз уж все твои мужчины предпочли тебя мне. – Она
поцеловала меня в макушку. – Я решила: "Не можешь победить – примкни
к победителю".
Она прижалась ко мне так крепко, что я уже не видела ее
лица.
– Я хотела плоти сидхе, Мерри. Я хотела, чтобы другое
сияние сливалось с моим, бросая отсветы на темные стены. – Голос был
страстным до ярости.
– Поцелуй тебя не устроит? – промычала я куда-то
ей в плечо.
Она отстранилась, чтобы я разглядела ее улыбку.
– Только с приправой из магии.
– Ну, без магии мы и не узнаем, проявится ли снова сила
Богини.
Она опять улыбнулась и чуть приподняла великолепно
очерченные брови:
– Наверное, не узнаем.
– Холод тоже поцеловал ее с высвобождением
магии? – спросил Дойл.
– Да, – хором ответили Гален и Мэви.
– Холод освободил ее от власти Мэви, а потом как будто
потерял власть над собой. – Гален рассеянно посмотрел в пространство,
словно припоминая, как все было. – Его лицо, когда он наклонился и
поцеловал ее... – Гален моргнул и снова взглянул на Дойла: – Он казался
околдованным.
– Куда он делся? – спросил Дойл.
Никто не знал.
– Королевино проклятие на его душу! – ругнулся
Дойл. – Никка, Гален, отыщите его и ведите сюда.
Никка повернулся идти, но Гален медлил.
– А Мерри мы не понадобимся?
– Ступайте, – сказал Дойл. – Быстро.
Что-то в его тоне подсказывало, что спорить дальше не стоит.
Гален еще раз взглянул на меня на прощание, и они с Никкой
выбежали за дверь.
– Он просто не хотел упустить зрелище, – пояснил
Рис.
– Какое зрелище? – не поняла я.
Он осклабился.
– Две прекраснейшие в мире женщины, сплетенные в
объятии. Многие заплатили бы, чтоб взглянуть на это хоть одним глазком.
Я покачала головой. Рядом с Мэви, совершеннейшей из красавиц
Благого Двора, я казалась себе дурнушкой. Наверное, эта мысль отразилась у меня
на лице, потому что Мэви приподняла мою голову за подбородок и повернула к
себе.
– Ты прекрасна, Мерри. Можешь мне поверить. Как-никак я
была когда-то богиней красоты и очарования.
– Я слишком похожа на человека... – тихо сказала
я.
– А почему, ты думаешь, наши мужчины то и дело похищали
смертных женщин? Не из-за их же уродства! – Она покачала головой с легким
упреком. – Мерри, нужно знать себе цену!
Под ее кожей заструился золотистый свет, будто кто-то зажег
свечу, и свет приближался, тек сквозь ее тело, пока не запылал так ярко, словно
свеча превратилась в солнце. Магия ударила в меня, ускоряя мой пульс, вызывая
мое собственное белое свечение, и я вспыхнула луной навстречу ее солнцу.
