– Она что-то задумала, – сказал Никка.
– С чего бы это на твоей мордочке появилось такое
выражение, а, Мерри? – спросил Рис.
– Если гламор Шалфея победит нас, я хочу ласкать его
ртом до самого конца.
– Ты же знаешь, почему мы так не делаем, –
нахмурился Рис.
Я села на кровати, отодвинувшись от Риса.
– Знаю, знаю, мне нужно забеременеть, но секс
существует не только для того, чтобы делать детей. – Я глубоко
вздохнула. – Я хочу испытать все, а не просто раз за разом пытаться
сделать ребенка.
Меня вдруг захлестнула грусть.
– Когда-нибудь кто-то из вас станет отцом моего
ребенка, и как только мы узнаем имя счастливчика, всем остальным придется уйти. –
Я обвела их взглядом, даже малыша-эльфа, стоявшего на животе у Риса. – Я
хочу попробовать с вами все, что можно, пока у меня есть шанс.
Я положила ладони на бедра стражей:
– Вам целыми веками было запрещено все, не только
соитие. Разве вы не хотите попробовать все снова?
Рис сел, вынудив Шалфея вспорхнуть в воздух, и обнял меня:
– Мне так жаль, Мерри... Прости. Я бы рад, но...
Я вывернулась из его рук.
– Но терять семя мы не должны. Ну да, да, это важно, я
даже не спорю. Но хотя бы иногда, время от времени, я бы хотела делать только
то, что нам взбредет на ум, и не беспокоиться, заведем мы в результате ребенка
или нет.
– Вряд ли Дойл нам разрешит, – сказал Никка.
Злость пронеслась по мне горячим ветром. Она будто
подстегнула мою магию, под кожей разгорался свет. Я развернулась к младшему
стражу:
– Ты здесь видишь Дойла?
– Нет... – растерянно прошептал Никка. –
Прости, Мерри, я не хотел...
– Я – принцесса и будущая королева! – Я мотнула
головой. – Мне надоело, что со мной вечно спорят! Ладно, ладно, с вами
двумя сегодня будет ваш любимый акт, но с Шалфеем – нет.
Я протянула руку Шалфею, и он спустился ко мне. Он был
странно тяжелым, словно весил больше, чем положено. Мне приходилось держать на
руке королеву Нисевин – она ничего не весила, сплошь воздух и эфир, но Шалфей
был сделан из мяса.
– Ты ведь сделаешь то, что мне нужно, а, Шалфей?
– Со всем моим удовольствием, принцесса.
Он отвесил глубокий поклон, вспорхнул с ладони, быстро
поцеловал меня в уголок губ и со смехом взмыл в воздух.
– А знаешь, как много женщин-сидхе не стали бы сосать
мужскую игрушку?
– Ты слишком часто соблазнял благих, – буркнула я.
Он оглядел меня, паря на узорчатых крыльях:
– Быть может. А может, слишком многие при Неблагом
Дворе имеют острые зубки. Надо смотреть, куда суешь, а то потеряешь не только
добродетель.
– Я не кусаюсь, – сказала я.
– Фу, как плохо, – надулся Шалфей.
Я улыбнулась:
– Ну, если ты хочешь погрубее...
Он на миг посерьезнел:
– До некоего предела.
– Скажешь, когда он наступит.
– Твой предел Мерри не узнает, если ты нас всех не
зачаруешь. Что мы получим, если ты проиграешь? – вмешался Рис.
– Я больше никогда не попытаюсь довести – или ввести –
принцессе мой предел.
– Слово чести? – уточнил Рис.
Шалфей положил руку на сердце и на редкость изящно поклонился
прямо в воздухе.
– Слово чести.
Мне тут же захотелось от всего отказаться, потому что
слишком хорошо я знала Шалфея. Он не стал бы спорить, не будь он уверен в
выигрыше. Но я не успела и рта открыть, как Рис сказал:
– По рукам.
Я вздохнула, а потом вдруг поняла, что едва ли не надеюсь,
что мы проиграем. Но проиграем мы или выиграем, с Дойлом мне надо будет
переговорить. Королева отдаяа мне стражей в полное мое распоряжение, но что,
если она заберет их обратно, когда у меня появится король? Неужели они упустят
единственную за тысячи лет возможность изведать все возможные ласки?
Потребовать стражей обратно и снова им все запретить – это очень похоже на
Андаис. Она садистка по натуре. Может, Дойл взглянет на все моими глазами, если
я ему это изложу. А если нет, попробую приказать. Хотя на приказ у меня надежда
слабая. Попытки приказать Мраку сделать что-то, что он считал неправильным,
обычно кончались тем, что приказ игнорировался. Андаис обмолвилась, что не
пускала Дойла в свою постель потому, что он не удовлетворился бы скромной ролью
консорта, случись ей забеременеть. Он стал бы настоящим королем, не только по
названию, – а она властью не делилась. Я начинала понимать ее точку
зрения.
Да поможет мне Богиня, я в чем-то согласилась с моей злобной
теткой. Плохо дело, правда?
Глава 13
Мы трое устроились на подушках, я примостила голову у Риса
на плече; Никка сполз пониже, чтобы положить голову мне на живот, его волосы
рассыпались вокруг коричневым шелковым покрывалом. Шалфей порхал над нами,
похожий на похотливого ангелочка.
– Не многим из фейри предлагался столь роскошный приз!
– Никак не могу решить по твоему виду, на секс ты
рассчитываешь или на жратву, – буркнул Рис.
– На то и на другое, не сомневайся! – Шалфей
неторопливо подплыл к нам поближе. Рис подставил ему ладонь, но эльф скользнул
в сторону. Я тут же, не думая, подняла руку, чтобы не дать ему приземлиться на
голые груди. К таким интимным частям я предпочитала его не подпускать.
– Эй, ты ж у нас кровь пьешь, не у Мерри! – вмешался
Рис.
– Не тревожься, гуинфор, ты не будешь обойден
вниманием, но поскольку я, как и ты, насколько мне известно, отдаю предпочтение
женщинам, лучше мне начать с нашей прелестной принцессы. Так получится вернее.
– Меня не звали гуинфор уже очень давно.
– Ты был гуинфор, что значит «белый лорд», и будешь им
снова, – торжественно заявил Шалфей.
– Может быть, – усмехнулся Рис, – но эта
лесть не объясняет, почему ты приземлился на руку Мерри, а не на мою или Никки.
Шалфей весил не так уж много, фунта два, наверное, но долго
держать его на весу мне не улыбалось.
– Он свои чары лучше знает, Рис, дай ему действовать,
как он хочет. Я все же хочу поспать этой ночью. Я не то что вы, бессмертные, на
моей внешности бессонные ночи сказываются.
Рис подозрительно на меня глянул:
– Что-то мне кажется, что дело не в бессоннице, а в том
скорее, что ты переметнулась на другую сторону в этом споре.
– Я вообще не спорила, – напомнила я, – а
когда ты еще раз решишь поспорить на мое тело, не спросив меня, лучше подумай
хорошенько.
