– Я заслужил право здесь находиться, Мрак. Можешь
поверить, – сказал Эйб. Ухмылка исчезла, а темно-серые глаза вдруг стали
очень трезвыми.
– Как это – заслужил? – спросил Уолтерс.
Ни мне, ни другим стражам спрашивать не было нужды. Заслужил
– значит сделал что-то ненавистное для него, но приятное для королевы. Чаще
всего связанное с сексом или болью, или и с тем, и с другим. Стражи не
рассказывали об унижениях, которым их подвергала королева. В старой поговорке
говорится, что к желанной цели поползешь по битому стеклу. С королевой
поговорка могла осуществиться буквально. Что сделает человек, чтобы положить
конец векам воздержания? И чего не сделает?..
Наверное, что-то на наших лицах отразилось, потому что Уолтерс
помрачнел еще больше:
– Что вы от меня скрываете?
Баринтус и Дойл ответили ему непроницаемыми взглядами,
отработанными за века дворцовых интриг. Я отвернулась к Холоду, пряча лицо от
майора. У меня кончились запасы непроницаемости.
Холод обнял меня за плечи и распахнул шубу, чтобы я
скользнула под нее. Наверное, многие решили бы, что он пользуется моментом
привлечь меня поближе, но я знала – так ему проще достать пистолет или нож,
если понадобится. Обнять меня было приятно, но долг у стражей на первом месте.
Я нисколько не обижалась – как-никак это мою жизнь они
защищают.
– Насколько мне известно, майор, – ответил
Баринтус, – мы не скрываем от вас ничего, что могло бы повлиять на
эффективность вашей работы.
Уолтерс едва ли не улыбнулся.
– Вы не отрицаете, что скрываете от меня информацию?
Скрываете от полиции?
– Зачем же отрицать? Вы слишком умны, чтобы думать, что
мы расскажем вам абсолютно все, что знаем.
Майор посмотрел на Баринтуса уже добрее:
– Спасибо, что предупредили. Так вам присутствие этого
Эйба не нравится?
– Не могу спорить.
– Так почему же он здесь?
Мэдлин попыталась вмешаться:
– Майор, нам давно пора готовиться к пресс-конференции.
Майор ее будто не слышал:
– Почему он здесь?
Баринтус моргнул, быстро мелькнуло третье веко – прозрачная
пленка, помогавшая ему держать глаза открытыми под водой. На суше движение
третьего века выдавало его беспокойство.
– Вы же слышали, что Аблойка назначила королева, а не
я.
– Но почему она послала сюда пьяного?
– Протестую, – заявил Аблойк, качнувшись в направлении
майора.
Уолтерс повел носом:
– Выхлоп смертельный.
– Всего лишь доброе шотландское виски, – сказал
Аблойк.
Баринтус схватил его за плечи.
– Нам нужно кое-что обсудить приватно, майор Уолтерс.
Уолтерс сухо кивнул и отозвал своих людей в сторону.
Двоих он попытался оставить, но Баринтус попросил забрать и
их:
– Поставьте их на обе двери – снаружи, если
хотите, – только чтобы они не пытались подслушать.
– За дверями они вас не услышат, если вы орать не
станете.
Баринтус улыбнулся:
– Постараемся не орать.
Уолтерс махнул своим копам, и Дойл сказал им вдогонку:
– Придержите дверь для миз Фелпс, пожалуйста.
Мэдлин взглянула на него большими глазами, удивленно
приоткрыв ротик. Разыгрывала удивление, слишком быстро она среагировала.
– Ну, Дойл... – Она положила ухоженную ручку на
его кожаный локоть. – Мне же нужно подать вас на пресс-конференции в самом
лучшем виде!
Он посмотрел на нее почти так же, как Уолтерс недавно, разве
что еще выразительней. Она сняла руку и отступила на шаг. На секунду выглянула
настоящая Мэдлин: упорная и безжалостная. Свой козырь она выложила с
заострившимся от злости лицом:
– Королева дала мне приказ проследить, чтобы на
пресс-конференции вы все выглядели восхитительно. Когда она спросит, почему я
этого не сделала, я могу сослаться, что вы пошли против ее приказа?
Больше чем другие смертные, имевшие дело с двором, она
знала, на что способна королева, – и знанием умело пользовалась.
Я повернулась в руках Холода, выглянув из меха:
– Мы не идем против приказов королевы.
Она взглянула на меня едва ли не презрительно. Мэдлин уже
семь лет пользовалась расположением королевы. Семь лет в лучах абсолютной
власти, которую имела королева над существами, способными одним щелчком
свернуть Мэдлин шею. Под защитой Андаис она чувствовала себя в полной
безопасности. И в общем, правомерно. До некоторых границ. Пора напомнить ей,
где проходят границы.
– Это очень ответственная пресс-конференция,
Мередит. – Она даже не трудилась называть мой титул, когда нас не слышали
другие смертные. Взгляд ее перебежал с любимой потертой куртки Галена на куцую
черную курточку Дойла и наконец на слепяще-яркую парку Китто. Губы поджались –
едва заметно. – Не вся одежда годится, прически не вполне в порядке, и
макияжа на вас, Мередит, безусловно, недостаточно, если предстоит фотосессия.
Косметика и одежда у меня с собой. – Она направилась к двери – за
упомянутыми аксессуарами, видимо.
– Нет, – сказала я.
Она оглянулась с такой надменной миной – любому сидхе на
зависть.
– Я могу связаться с королевой по сотовому телефону, но
я уверяю вас, Мередит, что выполняю ее приказ. – И она правда вытащила
телефон из внутреннего кармана – крошечную игрушку. Он нисколько не портил вид
блейзера.
– Твои действия сейчас противоречат ее приказу, –
сказала я. Я знала, что кажусь слишком маленькой, почти ребенком, выглядывая из
пушистого меха. Но сейчас, с Мэдлин или ей подобными, меня это не волновало –
чуть ли не впервые в жизни. Нет нужды демонстрировать силу. Здесь и малого
хватит.
Она помедлила в нерешительности:
– Не может быть.
– Разве тетя велела нам заняться нарядами, едва мы
войдем в помещение с мороза? Это ее точный приказ?
Она прищурила искусно подведенные и накрашенные глаза.
– До подробностей не доходило. – Голос был
неуверенный, но деловые интонации тут же вернулись. – Но после конференции
вам нужно будет еще раз переодеться к банкету. Время назначено, и королева не
любит ждать.
Она нажала на кнопку и поднесла телефон к уху.
Я шагнула вперед из уютного Холодова тепла и прошептала ей в
свободное ухо:
– Я наследница трона, Мэдлин, а ты ведешь себя со мной
вызывающе. Я бы на твоем месте задумалась о своем поведении, если б хотела
сохранить работу.
Я расслышала из трубки голос секретаря своей тетушки, но не
его слова.
