– Прости, ошиблась кнопкой, – прощебетала
Мэдлин. – Да, они прибыли. Определенные сложности есть, но мы со всем
справимся. Да-да, прекрасно.
Она убрала телефон и попятилась от меня точно так же, как
пятились люди от Андаис или Кела. Испуганно попятилась.
– Я подожду за дверью. – Она облизнула губы,
взглянула на меня искоса. Не такой уж она прожженный политик. Кое-кто из тех,
кто прежде пытался меня убить, теперь улыбались мне в лицо и поддакивали,
представляясь лучшими друзьями. Мэдлин до таких высот двуличия не дотягивала,
что изменило к лучшему мое мнение о ней.
У дверей она задержалась:
– Но поторопитесь, пожалуйста. У нас действительно
очень напряженный график, а королева сказала – цитирую, – что приготовила
наряды на сегодняшний вечер для всех. Она хочет, чтобы к пиршеству все
переоделись.
И она вышла, не оглянувшись, словно не хотела, чтобы я
видела выражение ее глаз.
Когда дверь за ней плотно закрылась, Гален спросил:
– Что это ты ей сказала?
Я пожала плечами и опять прижалась к Холоду.
– Напомнила, что как наследница трона я имею
определенный вес в решении кадровых вопросов.
Гален качнул головой:
– Она даже побледнела. Всего лишь от угрозы увольнения?
– От угрозы изгнания из волшебной страны, Гален.
– Но она же не одержима эльфами, – непонимающе
нахмурился он.
– Не до зависимости, и все же ее реакция ясно сказала,
как она дорожит своим особым положением среди нас. Она не хочет потерять
возможность касаться плоти сидхе, даже если это лишь случайные касания.
– Ты думаешь, это так важно знать?
– Это значит, что у нас есть рычаг давления на Мэдлин,
которого раньше не было. Вот так все просто.
– Совсем не просто, – сказал он.
Я посмотрела в его честные глаза – он почти страдал,
осознавая, что я его опережаю, превосхожу в чем-то. Может, мне никогда не
пригодится информация о том, что Мэдлин достаточно дорожит работой, чтобы
угождать мне, а может, и пригодится. Каждый клочок информации – о чьей-то
мельчайшей слабости или преимуществе, о доброте, о жестокости, о тщеславии –
мог оказаться жизненно важным клочком. Я научилась ценить любое проявление симпатии
или лояльности, даже если они вызваны были всего лишь желанием угодить всем
возможным хозяевам. Мэдлин не станет хуже относиться к Келу, когда его
освободят, но теперь она будет относиться к нам одинаково, а это уже кое-что.
Глава 21
– Умница, – с улыбкой сказал Баринтус. – Но в
одном Мэдлин права: времени у нас маловато.
Он подозвал другого стража. Высокого, худощавого и на вид
загорелого до красивого бронзового оттенка, только это был не загар. Кэрроу
всегда походил на обожженного солнцем егеря, даже каштановые волосы у него
казались выгоревшими на солнце до рыжины, как у человека, постоянно бывающего
на свежем воздухе. Стрижка у него была простая и короткая, и он совсем
по-человечески выглядел, если не смотреть в глаза. А глаза были зелено-карие – нет,
не зеленовато-карие, никаких блеклых цветов. Зелень в них была как лес под
ласковым ветром – то вспыхнет сияющими изумрудами, то потемнеет почти до
черноты.
Мне нередко приходилось спрашивать у сидхе, какого рода
божествами они являются, но, как и Баринтус, Кэрроу был виден сразу. Передо
мной стоял один из великих охотников.
Я с радостью ответила на его улыбку. Когда-то мой отец
доверил ему обучить меня повадкам зверей и птиц. А когда я поступила в колледж
на биологический факультет, Кэрроу посещал со мной кое-какие занятия. Ему было
интересно, не продвинулась ли наука дальше со времени, когда он проверял свои
знания в последний раз. В большинстве случаев все осталось на прежнем уровне,
но микробиология, паразитология и введение в генетику его зачаровали. Только он
один из сидхе спрашивал меня, стала бы я работать по специальности, если б не
была принцессой. Всех остальных это не занимало – точнее, они не могли
представить вещи занимательней, чем политика двора. Если ты можешь быть
принцессой, неужто тебе захочется чего-то другого?
Кэрроу попытался встать на колено, но я поймала его за руку
и притянула к себе.
Он рассмеялся легко и свободно и крепко меня обнял.
– Мне странно было услышать, что ты стала сыщиком в
большом городе. – Он чуточку отодвинулся, чтобы взглянуть мне в
лицо. – Я думал, ты заберешься куда-нибудь в глушь изучать животных, ну
или в зоопарк устроишься работать, на худой конец.
– Чтобы заниматься такими исследованиями, надо получить
хотя бы степень магистра, да и в зоопарках ее обычно требуют.
– Но почему сыщиком-то?
Я пожала плечами.
– Я подумала, что королева первым делом проверит места,
где пригодится мой диплом. В агентстве я даже не сказала никому, что у меня он
есть.
– Простите, что прерываю встречу старых друзей, –
проговорил новый голос, – но кольцо на Кэрроу среагировало или нет?
Я повернулась на голос и обнаружила лицо, которому была не
слишком рада.
– Здравствуй, Аматеон, – сказала я, не сумев
скрыть неудовольствия даже в такой короткой фразе.
– О, принцесса, не трудись – я точно так же тебе не
рад, как и ты мне. – Он качнул головой, и зимнее солнце блеснуло золотом и
медью на его рыжих волосах. Короткие локоны запрыгали по плечам, когда он пошел
ко мне.
– Тогда зачем ты приехал?
– Королева мне приказала, – сказал он так, словно
это все объясняло.
– Почему? – спросила я, так как это не объясняло
ничего.
Он грациозно вышагивал в кожаном, сшитом на заказ пальто.
Торс оно обтягивало как перчатка, но развевалось вокруг ног, словно мантия.
Черная кожа делала ярче цвет его волос, они горели медью. И, как всегда, я
почувствовала головокружение, увидев вблизи его глаза. Радужки у него были
похожи на цветок с разноцветными лепестками – красный, синий, желтый, зеленый.
– На тебя приятно глянуть, Аматеон. Сказать обратное –
значит соврать.
Красивое лицо расплылось в надменной усмешке.
– Но не по хорошу мил, а по милу хорош... И насколько я
знаю, ты ходишь в друзьях у Кела. Не думаю, что он обрадуется, узнав, что ты
меня охраняешь, не говоря уж о чем другом.
Дойл шагнул вперед – ровно настолько, чтобы не дать Аматеону
подойти вплотную. Холод подвинулся вперед с другой стороны, на маловероятный
случай, если Аматеону удастся обойти Дойла. Но Аматеон их двоих будто не
замечал, все его внимание было направлено на меня.
– Принц Кел пока не правит Неблагим Двором. Королева
объяснила мне это очень доступно.
Усмешка при этих словах пропала вместе со значительной долей
надменности. Мне стало любопытно, как именно Андаис сделала для него свою точку
зрения столь ослепительно ясной. Я не сомневалась, что она выбрала весьма
болезненный способ, но на этот раз мне не было жаль пострадавшего. Мелко с моей
стороны, но Аматеон был одним из тех, кто испортил мне детство.
