— Это ее выбор! — Запальчиво отвечаю, не давая ей сказать лишнего слова, не предназначенного для ушей Аурелии.
И от этого окрика знахарка снова принимает привычный вид старой женщины. Главное условие ведьмы — чтобы приходящие к ней точно знали, чего хотят, были уверены в своем выборе. Я в своем уверен точно. И Аурелия тоже.
13
— Я тут подслушал кое-что, золотко, — ухмыльнулся Лиам, как только я вышла из домика знахарки.
Я улыбнулась: он узнал, что женщина только что рассеяла все мои сомнения, сказав, что бесплодие — не приговор. Оказывается, я уже в положении! И одна-единственная ночь в нежных объятиях этого невозможного, прекрасного, сильного оборотня вылечила меня.
Лиам сделал шаг навстречу.
— Знаешь ли ты, что я ещё никогда не был так счастлив в своей жизни?
— Значит, это всё правда? — Я тоже улыбнулась, но тут же сделала серьезное лицо. — И ты не рассказал мне про эти ваши пары?! У вас есть истинные пары?
— Подумал, что у нас ещё достаточно времени, — пожал плечами мужчина, а потом приблизился ко мне вплотную, чтобы поцеловать в лоб и нежно огладить мой живот. — У нас троих.
— Ох, — я всхлипнула от счастья, но почувствовала одновременно такую обиду! Он ведь мог сказать, когда мы ехали в машине. У него для этого было целое утро!
Лиам хрипло засмеялся, а потом нежно взял моё лицо в свои ладони и приблизился:
— Я весь в твоём распоряжении, золотко. Делай, что пожелаешь, но сначала… — он хмыкнул и обдал горячим дыханием мои дрожащие губы. — Я тебя поцелую.
Его поцелуй обжег губы, а юркий язык, скользнувший внутрь, пробудил что-то сильное, звериное внутри меня. Я закинула руки ему на плечи, чтобы стать еще ближе, прочувствовать каждую мышцу, каждый мускул, каждую горячую клеточку этого невероятного мужчины.
— Нет, нет, золотко, — он мягко отстранился и хитро улыбнулся.
Его темные глаза сверкнули желтоватым огнем из-под набрякших век, выдавая возбуждение. Кажется, кто-то почувствовал то же, что и я — желание обладать, сделать приятное и невероятное партнеру. Никогда бы не подумала, что способна на такие ощущения! Прежде с мужем я никогда не испытывала подобного, кровь не бежала быстрее по венам от мужских прикосновений, дыхание не перехватывало, сердце не падало в пятки, а в низу живота не закручивалась спиралью предвкушение. Но сейчас, с Лиамом все стало гораздо острее, сильнее, ярче. Мое тело с удовольствием отзывалось на все, что он мне давал, желая отдать больше.
Лиам с сожалением вздохнул — ему тоже хотелось жарких объятий, поцелуев, но сейчас у него явно были другие планы.
— Ну что, пришло время знакомства с моей стаей, — мужчина притянул меня ближе к себе, прижимая к своему бедру, жар которого я ощущала даже через джинсовую ткань его и своих брюк. Наверное, волшебная, оборотни чья кровь пульсировала быстрее, чем обычная человеческая, потому он и не мерз в одной фланелевой рубашке в клетку, которую достал из багажника машины, после того как лишился одежды во время схватки с медведем-шатуном. Я же куталась в его пальто, чувствуя, как морозец щиплет щеки и лоб.
— Даже не представляю, как это может произойти, — пробормотала, оглядываясь.
Покосившийся домишко знахарки находился в самом начале деревни оборотней. Он проглядывался среди елей и очень подходил старухе — был таким же старым и неухоженным. От крыльца юлила вперед тропинка, превращаясь дальше в большую дорогу между добротными одно- и двухэтажными домами. Красные, белые крыши кирпичных и деревянных строений покрывала белая шапка снега, и отсюда деревня оборотней походила на сказочный город фантастических существ.
— Тебе нечего бояться, — Лиам не удержался и легонько куснул меня за ушко, отправив россыпь мурашек по всему телу. — Ты им понравишься.
Он взял мою руку в свою большую горячую ладонь и уверенно повел вперед. Машина так и осталась стоять сбоку, припаркованная возле небольшой елки, укутанной белым рыхлым снежком.
Через несколько шагов мы вышли на дорогу к домам, навстречу выбежали мальчишки. Внутренне я готовилась к чему угодно, но только не к тому, что жителями деревни оборотней окажутся обычные на вид люди. Небольшая стайка подростков, одетых по последней моде, насколько я в ней понимала, вдруг остановилась прямо перед нами и молча принюхалась.
— Не может быть, — вдруг ошарашенно произнес один из них, и Лиам рассмеялся. — Это же альфа!
— Альфа! Альфа! Вернулся! Приехал! Альфа! — Загомонили они, окружив нас со всех сторон.
Лиам же только улыбался и прижимал меня к себе сильнее, демонстрируя мою принадлежность ему. Он провел ладонью по вихрам одного из мальчишек, и тот радостно осклабился — ему было приятно такое внимание.
Так мы и вышли вперед большой разношерстной толпой, над которой высился огромный сильный Лиам. Он остановился прямо посередине улицы, и к нам начали стекаться жители деревни — мужчины, женщины, дети. Все они с радостью и любопытством переговаривались, обменивались мнениями, указывая в нашу сторону. Наконец, Лиам поднял вверх правую руку и произнес громко и отчетливо:
— Приветствую, стая! Я здесь! Ваш альфа здесь!
— Альфа, альфа, — снова пробежал возбужденный ропотом между людьми.
— Я вернулся и, надеюсь, надолго! — Голос его покрывал шелест толпы и внушал уважение. — А со мной — моя избранная, моя истинная пара!..
При этих словах раздался изумленный вздох, а после — испуганное молчание. Лиам посмотрел на меня, пожал плечом, чмокнул в висок, успокаивая.
Меня же удивила эта внезапная тишина, которая вдруг накрыла площадь. Женщины смотрели на меня с нескрываемым сочувствием, сожаление было видно и в глазах мужчин. Только Лиам не обращал внимания на все эти метаморфозы.
— …Я работал на благо стаи в городе, пришло время поработать и здесь!
После этих слов мужчины завыли, подняв головы вверх, а женщина начали аплодировать.
— Альфа! — вдруг пронесся сильный мужской окрик.
И все повернулись на этот звук. Замолчали. Лиам нахмурился. Его рука на моем плече напряглась.
Толпа расступилась, как море перед Моисеем, и перед нами возник такой же высокий, плечистый, как и мой личный оборотень, мужчина. Он широко расставил ноги, как капитан на корабле, сложил руки на могучей груди, нервно дернул уголком рта, и только после этого я заметила главную отличительную особенность этого человека — некрасивый бордовый шрам, похожий на веревку, тянущийся от брови до виска.
— Альфа вернулся! — Он ударил ладонь о ладонь, и эти демонстративные аплодисменты сказали больше, чем любые другие слова — незнакомец был недоволен и крайне зол.
