Рычу на них, прогоняя, но этим отродьям ночи хоть бы что!
Они ведут меня, надеясь, наверное, что я не успею оказаться в деревне до полной темноты, когда они могут напасть всем скопом даже на такого большого зверя, как я, чтобы сожрать, растерзать на куски, лакомясь мясом сильного оборотня.
Потому бегу еще быстрее, в который раз костеря Марка на чем свет стоит за его разрешение вампирам жить в заповедном лесу. Он давно напрашивался на то, чтобы окончательно изгнать его из стаи. И нужно было сделать это после того, как Мария умерла!
Воспоминания, похороненные под гнетом лет, пытаются прорваться в сознание, а я хочу удержать их там, где им и место, хоть это и получается ужасно плохо…
— А разве оборотни существуют? — Мария кокетливо оправила прядь, улыбнулась и вытянула длинные загорелые ноги на большом махровом полотенце, которое служило нам покрывалом на живописной полянке.
— Ты сама можешь в этом убедиться, — рыкнул я в ответ.
— Я верю тебе. Верю больше, чем себе, — хихикнула она. — Но… Каникулы заканчиваются, мне нужно будет уезжать. Сказка скоро закончится, Лиам.
— Ты должна остаться со мной. Мы будем жить в городе. Ты будешь под моим присмотром.
— Но…
— Или… Останемся в стае. Я скажу, и тебя примут все оборотни.
— Лиам, ради тебя я готова на все… На все!
26
В два счета запрыгиваю на дорожку, ведущую к хибаре знахарки, в которой еле теплится скромный огонек. Чувствуя владения стаи оборотней, летучие мыши остаются позади, они недовольно хлопают крыльями, пищат, переговариваясь на своем противном языке, и улетают обратно в лес в поисках другой, менее ловкой жертвы.
Надо с ними решать, и как можно скорее!
Рысцой пробегаю по главной дороге, замечая, как члены стаи закрывают двери домов — многие вернулись из леса, все теперь опасаются темноты. Не дошло бы еще до того, что по собственной деревне волки перестанут ходить ночью, не то что выбираться в лес!
От этого хочется завыть во всю глотку. Никто не смеет притеснять волков! Никто!
Запрыгиваю на крыльцо и замираю. Втягиваю носом воздух и понимаю, что аромат Аурелии почти рассеялся — ее нет в доме.
И ее нет в доме уже довольно давно!
Вхожу в дом уже на двух ногах, немного влажных от растаявшего снега, прохожу по комнатам, хотя и так знаю — Аурелии в доме нет. Нервно сжимаю ладонь в кулак. Занятый проблемами стаи, я совсем упустил из вида то, что нужно молодой женщине, ожидающей ребенка. Внимание. Мария тоже упрекала меня в этом, и…
Черт.
Быстрым шагом выхожу на улицу. Окидываю пустую дорогу тоскливым взглядом, вдыхаю запах полной грудью, надеясь уловить след любимой, но не могу. Пахнет выпечкой, немного — вином, зверями, духами, но духа Аурелии почти не слышно. Делаю несколько шагов вдоль дома, отслеживая ее следы, замираю.
— Чего тебе, Джайден?
Паренек, поняв, что его заметили, переступает с ноги на ногу, оглядывается на дом, из приоткрытой двери которого его ждет брат — Джордан. Кажется, что примирение завершилось успехом — они уже не пытаются отомстить друг другу, подначивая на пакости.
— Ты Аурелию ищешь?
Пожимаю плечами. Понятно, что не подснежники выискиваю вдоль дороги.
— Она… ушла, — он замирает и резко проводит рукавом под носом.
— Как — ушла?
— Ну вот так. Ходила, ходила и ушла.
— И куда? — нависаю над мальчишкой, испуганно сжавшимся от воли альфы. Тот пытается юлить — глаза бегают туда-сюда. Дергаю его за плечо куртки. — Повторить вопрос?
— Альфа, я не знал, правда не знал, — бормочет он.
Тут из дома выкатывается Джордан. Он пытается защитить брата, кидается мне на руку, даже не боясь, что взрослый мужчина может откинуть его в снег, как котенка. Думаю, что мой собственный брат с самого рождения был бы на стороне той силы, что хочет причинить мне вред. Но тут же дергаю плечом, прогоняя эти мысли — не время об этом вспоминать!
— Что ты не знал?
— Она спросила, где находится старый дуб.
Отпускаю мальчишку и внимательно гляжу ему в глаза. Он не врет.
— Зачем ей старый дуб?
— Она не сказала, — виновато бормочет Джайден. — Прошлась по деревне и ушла.
— Ты почему не остановил? — рычу, не скрывая злости.
Джордан тут же обращается в волка, оскаливает пасть на меня, грозясь защитить брата. Черт. Да я и сам знаю, что никто не может вмешиваться в дела альфы. И сам же запретил лишний раз заговаривать с Аурелией.
Улица пуста и глуха. Темная ночь незаметно подкралась и укрыла черным одеялом все вокруг, оставив только белые лампочки звезд. Даже луны не видно.
Фыркаю. Опускаюсь в снег четырьмя лапами, веду носом вперед.
Старый дуб, говорите?
Устремляюсь вдоль по улице, перепрыгиваю через снеговика, проезжаю по новому катку, уже исполосованному коньками детей и взрослых, сокращаю дорогу как могу и вот уже падаю грудью в высокий снег оврага. Продираюсь быстро, загребая белые барханы под себя, а потом вижу чуть вдалеке уплывающую вверх цепочку следов.
Аурелия была тут.
Сворачиваю к тому месту, где она проходила, и бегу по ее следам, ощущая нервные покалывания плохого предчувствия в груди. Потому что там, на самом верху, у черного дуба, рассеченного молнией, я чувствую запах Марка. Он говорил с ней. Он убеждал ее в чем-то. Именно на том месте, где несколько лет назад умерла Мария, когда в ребенке внутри нее начала просыпаться сила оборотня.
Жмурюсь от картин, которые так и встают перед глазами: кровь между ног, испуганный крик, расширенные от ужаса глаза… Ее волосы, в которых запутался солнечный свет, и тонкие белые руки на животе…
Я никогда не хотел ребенка такой ценой… Никогда… Зачем она ходила к ведьме, зачем попросила возможность забеременеть от меня?..
Чем ближе я подхожу к дубу, тем сильнее воспоминания будоражат кровь. Я снова чувствую невыносимую слабость, когда понимаю, что ничем, совершенно ничем не могу помочь девушке, спасти ее, защитить от той разрушающей боли, которая сотрясала все ее тело. Помню, как нес ее на руках к ведьме, и как та качала головой, показывая, что душу Марии уже не спасти, что она уже вознеслась к небесам…
Чертов Марк! Он специально привел Аурелию сюда, чтобы сделать больнее, чтобы провести ножом по не заживающим ранам, пустить кровь воспоминаний, оживить призраков, упокоенных в сундуках памяти…
За деревом — следы машины. И я знаю, куда он повез ее. Поднимаю голову вверх, к небу и вою на луну, скрывшуюся в темных тучах.
У-у-у!
Кх-кх-кх! — тут же отзывается волна звуков. Открываю глаза, и вижу своих врагов — летучие мыши, объединившись в огромное облако, летят прямо на меня, надеясь спикировать одним большим осиным роем, чтобы загрызть, заклевать, выжечь с земного шара своими кроваво-красными глазами, огромными клыками, с которых капает слюна!
