И я научился этому. И вложил это заклятие в неё, в её тело - «идеальный сосуд», что сотворила Эллиания, способный вместить куда больше маны, даже чем я с внедренным в плоть адамантием. И только она, моя даэйра, смогла бы поставить идеальную финальную точку в моем плане.
Конечно, я прекрасно понимал, что подвергаю и её опасности, пусть и призрачной, иллюзорной, один на миллион, но выбора у меня не было.
Однако именно по этой причине, несмотря на то, что план был завершен, я продолжал его оттачивать, чтобы максимально уменьшить возможный процент ошибки. И чтобы посвящать ей всё возможное время. Не заниматься чем-то полезным, а просто радоваться жизни. И эти мгновения спасали меня от безумного переутомления. А её улыбка и любовь всегда освещали путь, погруженный во мрак будущего.
Как же мне хотелось в те моменты наконец-то рассказать ей все, сбросить с себя этот груз бесконечных недоговорок и вздохнуть полной, свободной грудью рядом с ней!
Но никто, кроме меня, не знал целиком план. Даже Шантаэр был посвящен только в большую его часть, хотя ему я полностью доверял - порождение истинной Тьмы, поклявшееся мне, не могло предать, и никто не был в состоянии узнать у него то, что он бы не пожелал рассказать сам.
У меня всё было готово, Эллиания наконец явилась, рассказав мне о том, что я и так уже прекрасно знал, и я понял, что этот день настал. А внутри почему-то не было ликования, лишь что-то липкое сковало сердце, и было сложно дышать. Я постоянно целовал даэйру, прижимал её к себе и улыбался. Наверное, столько я не улыбался за всю свою жизнь, сколько подарил ей улыбок в те дни на Хищной планете.
Но откладывать было больше нельзя, и мы переместились на Тахвар, так называли планету местные жители, на которой был запечатан Кровавый, и где мы встретились с Лиэной. Ничем не примечательная, кроме стихийных всплесков маны, что волнами проносились по поверхности, высасывая её «избытки» у существ. Ну и, конечно, пирамиды - жертвенники Кровавому Божеству.
Как только мы ступили на эту планету вновь, план вступил в действие с уже подготовленными и учтенными мною корректировками.
Я сразу понял, что поиски можно и не проводить. Божество никуда не делось, не переместилось, оно просто спряталось и затаилось. Однако соврать Лиэне я не смел, поэтому в заклинание поиска я вплел другое, которое бы уже сработало как приманка и выманило бы отсиживающееся Божество.
Воспользовавшись переживаниями даэйры, я упросил её отвлечься или сходить прогуляться. А в это время моё место занял Шантаэр, принявший мой облик, он же получил и ненужное мне орудие - косу из адамантия, для полного сходства с образами из памяти Лиэны.
На самой даэйре было ожерелье из того же адамантия, которое способно было поглотить любой урон и в случае малейшей опасности переместить ко мне. Не считая массы различных защитных заклинаний. А также я наложил ещё одно, но не защитное, а «перекрестное»: если бы Лиэна испытала хоть малейшую боль или даже дискомфорт - оно бы передало всё мне.
Но и так, зная, что её жизни ничего не грозит, мне отчаянно не хотелось оставлять её одну. В неведении. Зная, какой ужас ей предстоит вскоре испытать. Однако я знал, что она поймет и простит. За всё.
Кровавое Божество не заставило себя долго ждать. Учуяв дармовую ману, изливаемую прямо в воздух, да ещё и «приятную» для подобного ему, оно тут же примчалось. Явив моему взору знакомую рожу внучка с одной извилиной, который однажды ловко от меня ускользнул, отдав тело демониона Кровавому.
В тот момент, когда Кровавый «лапал», как он думал, Лиэну, я был вынужден отвернуться, потому как ярость была столь сильна, что едва не погубила весь план. Я еле смог сдержаться. Правда он не до конца считал память о сильном, но страшащемся демонионе... Потому что она позвала меня так отчаянно, что я отдал приказ Шантаэру появиться.
Кровавый же «сбежал» подготавливаться к сражению в то место, где, как он думал, я буду неимоверно слаб, а он - бесконечно силен и постоянно на «подзарядке». В густонаселенный город.
И снова он поступил так, как я и рассчитывал. Хотя трудно было поступить, как я не рассчитывал, ведь вариантов я предусмотрел тысячи.
И началось представление с Шантаэром в роли меня и Кровавым Божеством. Керр’эр’ир, конечно, сражался как мог, но он не маг, а лишь порождение Тьмы, причем довольно юное по их меркам. И доступны ему только имитации заклинаний из этой стихии. Он бы ничего не смог сделать, но, признаюсь, сражался он достойно и научился у меня многому. Успевая ещё и демонстративно спасать горожан, специально ошибаясь. И даже целеноправленно подставился, когда понял, что свой лимит исчерпал, ведь он ничем не рисковал - создания, подобные керр’эр’ирам, не умирают так просто. Отрубленная голова ничего не значит, а Кровавому знать об этом было не дано. Зато старый маразматик окончательно расслабился плюс заметно поистратил сил во время схватки.
И тогда наступило время моего «триумфального» выхода. Максимально сбивающего с толку как Божество, так и Лиэну. Ярость на мои поступки в ней должна была копиться. Именно с этим чувством проще и легче всего выходит наружу мана, обличенная в заклинания. И только так мы бы с ней оба выжили при применении «невозможного» заклятья, обращающего само время вспять в физическом мире.
И начался бой. Ненадолго я даже почувствовал азарт от интересной схватки, правда, когда обезумевшее Божество начало паниковать и притягивать к себе жертв, весь запал угас. А он сразу стал неинтересным и до зевоты скучным противником.
Незаметно я укрыл город непроницаемым для всех, кроме меня и моих заклинаний, куполом. И сравнял его подчистую со всеми живыми существами. Отрезая Кровавого от его основной силы и возможности телепортироваться. Заставляя ещё больше паниковать и начать совершать ошибки.
И он совершил. И гнилое сердце лопнуло в моей руке, словно перезревшая и покрытая плесенью ягода... Я победил...
И кривая улыбка исказила мои губы. Кто-то бы посчитал свершенное мной невозможным, а я, вероятно, вызовом самому себе и своим способностям. Моей идеальной битвой. Вот только до невообразимого скучной.
Однако расслабляться было ещё рано. Пусть и победа уже была за мной, но дело ещё не было завершено.
Осталось выполнить обещание Лиэны - как можно меньше жертв. А значит, нужно было обернуть время вспять во всем разрушенном до основания городе и оживить вообще всех.
Как же мне было трудно смотреть в её наполненные горем глаза. Как сжималось моё сердце, когда она сначала в ужасе пыталась отстраниться. И как же был счастлив, что, несмотря на злость и ярость, она меня уже простила.
.И в ход пошло моё величайшее творение, что я вложил в голову Лиэны. Заклинание, способное повернуть время вспять, правда в одном конкретном месте и укрытое особым куполом, в котором понятие времени было подобно не линии, а застывшей точке.
Её хрупкое и крошечное тело, напитанное, казалось бы, под завязку, смогло вместить в себя ещё витающую в воздухе после сражения ману, все мои и Шантаэра запасы и скрытые резервы.
