- Спасибо! Ромашка! Идем со мной!
Я поманила красотку за собой, что той не сильно понравилось. Она видела мешочек монет и выходить из загона явно не хотела. У-у, своенравная!
Я поставила руки в боки, кивнула в сторону маленькой девочки, что до сих пор восхищенно смотрела на Ромашку, тихонько вздыхая и прошептала еле слышно:
- Хочешь, чтобы тебя любили искренне и беззаветно? Что бы ухаживали и кормили? Чтобы было кого защищать от врагов?
- Фыр, - Ромашка тихонько опустила голову, копытом своим мощным топнула и на Маршу внезапно уставилась. Ага, поняла, к кому я ее увести хочу.
Шаг… Еще шаг… В глазах кобылы проснулся не дюжий интерес, но я и так знала, что не ошиблась. Никогда не ошибалась, сама не понимаю, почему.
Марша мялась среди толпы, потом в очередной раз вздохнула и развернулась в сторону дороги.
Ромашка забеспокоилась, да шаг ускорила, тут же требуя ее выпустить.
Все, кто видел происходящее, но не понимал до конца всей сути, были дико удивлены. И эльфы и гномы, и даже орки с волками и котами смотрели на меня как на диковинное нечто.
- Марша! – крикнула я, привлекая внимание девочки, - Марша, подойди ко мне.
Добрыня накинул на Ромашку длинный повод, но как мне казалось, он и так был не нужен. Лошадка сама бы пошла рядом с девочкой, никуда бы от нее не делась.
- Да, тетя Серафима Андреевна, - маленькая ведьмочка с черными словно мазут глазами и такими же волосами опустила невинно голову, дрожа толи от холода, толи от страха, толи от неловкости.
- Держи!
И, вручив Ромашку девочке, я тут же поцеловала малышку в лоб, обняла Ромашку за шею и, довольная словно стадо слонов, отправилась обратно к Кощею, пока Добрыня все объяснял ничего не понимающей Марше.
- Как почуяла, что к ней пойдет?
- А как я узнала, что кому-то в лесу, в яме, нужна помощь? – парировала я и, довольная и радостная, вновь обняла мага, не в силах противостоять нахлынувшим чувствам.
Внезапно воцарилось молчание. Если до этого все обсуждали Маршу и Ромашку, а так же глупость, мною совершенную, и что “девка коня загубит/потеряет/отравит”, то теперь многие уставились на меня и Виктора.
Молча уставились. От шока все слова растеряли.
- Чего все замолчали? – удивленно спросила я, оглядываясь по сторонам.
- Ведьма колдуна обнимает, - так же удивленно ответили мне ведьмы в черных одеждах и с остроконечными шляпками на головах, - позор на весь наш род. Да не просто колдуна, а самого Кощея… Саму смерть в наш мир зовет…
- Смерть вы сами зовете, когда своих соседей травите и войны развязываете, - рыкнула я, - а мы-то здесь при чем?
- Ты хоть понимаешь, что говоришь, Серафима? – одна из ведьм явно меня знала, а вот я ее – нет. В этом и прелесть, в этом и проблема.
- Прекрасно понимаю. Более того, на ваше мнение мне плевать, кого хочу, того и обнимаю.
- В сообществе ведьм это запрещено, - ведьм трясло, Кощей хотел вмешаться, а меня разрывало на кусочки.
- Видите, как хорошо, что я не принадлежу к вашему сообществу, так ведь? Идем!
И, взяв мага за руку, я, пылая гневом и ненавистью, повела его дальше в глубину ярмарки, игнорируя всеобщее помешательство.
***
- Серафима, - голос Кощея дрогнул, - так нельзя.
- Как именно нельзя?
Мы шли мимо палаток, заваленных амулетами, потом обошли пекарню, из которой доносились умопомрачительные запахи. Мой живот так сильно урчал, что Виктор мгновенно меня остановил.
- Так делать не правильно, - мягко заметил колдун, - я ведь объяснял тебе.
- Что колдунам и ведьмам встречаться противозаконно, но беременные ведьмы с лихвой рожают во внешнем мире своих деток. И принесли их им далеко не аисты… помню.
- Дело не в этом, - еще более мягко заметил маг, указывая в сторону пекарни. Мы тихонько встали на ступеньки, замерли напротив друг друга и все же Виктор продолжил свою мысль, - я же Кощей, Серафима. Тот, который смерть…
- Да, я помню, - хмыкнула я, - у тебя по приданиям еще смерть в яйцах, на конце иглы… или где там она, уже не помню.
Мужчина тут же покраснел, голову опустил и было видно, что такого он от меня вообще не ожидал услышать. Ну да, внешний мир меняет! Делает злее, безумнее и беспардоннее.
- Неуместная шутка, - Виктор тихонько открыл дверь пекарни и в нас тут же ударил невероятный запах корицы. Боги, какие у них булочки с кремом… Большие и сочные, с разноцветной посыпкой. А сколько тут мороженного и даже без червяков! На витринах были представлены сладости – и пирожные и тортики разных размеров. Даже поющие жабы из темного шоколада, заговоренные хозяином пекарни, и конфеты со вкусом грязных носков… Какая гадость… суть этой забавы в том, что среди конфеток лишь одна – та самая… Ох, я бы в детстве всю партию скупила, не иначе.
Стоило нам присесть за столик возле окна, как к нам мигом подскочила молоденькая официантка, улыбнулась, стала слушать заказ, и зачем-то посмотрела на Кощей…
Девушка мигом побледнела, тут же заблеяла что-то на своем родном, но записала волшебным пером все в блокнот, который держала в трясущихся от страха руках.
- Теперь ты видишь? – печально улыбнулся Кощей, - они ведь не просто так реагируют на меня подобным образом.
- Они просто не знают, что ты хороший, - не сдавалась я.
- Знают, - утверждал обратное Кощей, - а так же знают, что если мои глаза почернеют, то они могут умереть просто потому, что оказались не в том месте и не в то время рядом с тем, с кем стоять рядом не стоит.
- Ну я же стою…
- Ты – исключение. Именно ты привела в мою жизнь Дракуловича, Химичи и его сестру с Котом. Благодаря тебе некоторые стали немного мягче относиться ко мне в детстве. Например, богатыри… Но ты тоже рискуешь, Серафима.
- Видишь, как тебе со мной повезло, - хмыкнула я, слегка наклонилась к Виктору, чтобы сказать ему кое-что, как тут…
Небольшое окно, возле которого мы сидели, разбилось в дребезги. Множество осколков разлетелось по всей пекарне как раз в тот момент, когда Кощей резко схватил меня за плечи и с силой швырнул на пол, прикрывая собой.
Несколько острых стекол врезались ему в плечо, но мужчина даже не пикнул, просто смотрел на меня своим пристальным взглядом, излучающим беспокойство.
Тут же возник какой-то запах – едкий, невероятно противный. Глаза слезились и к горлу подступала тошнота. Фиолетовая туманность проникла сквозь разбитые окна и, поражая собой ничего не понимающих жителей Лысегорья, заставляла терять их сознание. Стоило вдохнуть этот яд, как тело будто парализовало, и судя по судорогам некоторых – вызывало дикую боль.
Мы отползли к окну, прячась за несколькими перевернутыми столами. Кощей мигом замер, словно боролся с чем-то, а потом…
