— Я слишком тяжёлая, я завязну!
— Не завязнешь, травница, поверь мне! Бежим же, утопнет зверь!
— Утопнет, утопнет... — проворчала я, осторожно нащупывая ногой твёрдую кочку в полужидкой траве. — Что мне делать-то? Да и вообще.
Что «вообще», я не сказала вслух. Мало ли, что там за зверь. Вдруг хищник? Как эта поганка болотная думает, я буду его вытаскивать? За задние лапы, что ли?
Странный звук заставил меня вздрогнуть и замереть. То ли крик, то ли рёв, то ли клёкот огромной птицы. По спине пробежал предательский холодок, и я позвала осипшим голосом:
— Кики. мора! Что это? Эй! Ты где?
Но на этот раз она не откликнулась. Да и источник звука был совсем рядом. Слишком близко! Какой хищник может так кричать? Или это выпь? Про неё говорят, что орёт дурным голосом, смеётся и плачет.
Но стоять на месте нельзя. Ноги сразу стали погружаться в жижу, и я рисковала потерять не только башмаки, но и себя. Поэтому, собрав всю свою храбрость в кулак, двинулась дальше.
С трудом пробравшись через топи, я оказалась на маленьком островке. Почти круглой формы, он был окружён зелёными полями ряски, от которых поднимался пар. В одном месте ряска была потревожена, разошлась, обнажив чёрную воду, в которой бултыхался задними ногами верблюд в полном ездовом снаряжении.
Верблюд?
— Твою мать, я брежу! — в восхищении протянула я. — На болоте настоящий верблюд!
Он был мохнатый, как мамонт, огромный, с длинной шеей, которую вытягивал в отчаянье, с длинными губами, которые складывались в трубочку. Верблюд поднапрягся, выбросив передние ноги чуть дальше на землю, попытался подтянуть тело, но не смог. И тут раздался тот самый звук, который напугал меня. Зверь стонал и звал на помощь.
Настоящий верблюд, с ума сойти!
— Как же ты сюда попал, милый мой? — озадаченно спросила я сама себя и ничуть не удивилась, когда услышала жалобное:
— Я не милый, я милая! Самка я!
— Ну ясен пень, собака и лошадь со мной болтают, почему бы и верблюду не поговорить,
— буркнула, разглядывая необычное седло, покрытое коврами и металлическими арабесками. Да и узда у верблюда была зачётной — золото покрывало красивой вязью кожу повода и головных ремней. А взяться страшно — потяну, а она и порвётся. И вообще. Как это чудо вытаскивать из болота — ума не приложу!
— Ты меня понимаешь! Хвала небесам! Вытащи же меня, молю!
— Я попробую. А пока прекрати двигаться. Ты только провалишься ещё глубже!
Верблюдица затихла, глядя на меня преданными жалостливыми глазами. А мне стало страшно. Я представить не могу, с какого бока взяться за верблюда... Ох, нелегкая это работа — тащить из болота. ну все помнят, да?
На ум пришли верёвки, из которых можно сделать блок. Но его не за что зацепить, тут даже деревца нет, один сплошные кусты и кустики! Помнится, когда-то мы застряли на машине в непролазной грязюке посреди чистого поля, когда возвращались с дачи после осенних дождей. Папа тогда вытащил наш Опель с помощью двух ломиков и лебёдки. Но вот беда — у меня ни ломиков, ни троса нет! Только руки и ноги.
Я горестно вздохнула. Наверное, надо веток наломать, чтобы бросать под ноги верблюдице и потихоньку тянуть её на твёрдую землю. Но это надо возвращаться с риском самой заблудиться и утонуть. Кикимора-то тю-тю! Вот тоже зараза, конечно. Где она спряталась? Тут подмога нужна, какие-нибудь рыбки или что там живёт в болоте.
Нечисть!
Я сразу взбодрилась духом. Надо попросить помощи у местной нечисти. Травнице должны помочь. Мне же их лечить, как вон русалок.
— Кикимора-а! — крикнула, слушая, как мой голос затихает в кустах. Верблюдица с перепугу снова забилась задними ногами, баламуча воду, и заскрипела странным голосом:
— Я проваливаюсь!
— Прекрати бултыхаться! — в отчаянье бросила я ей и снова заорала дурным голосом: — Кикимора! Выйди на свет, или я тебя найду и ручонки переломаю!
— Тебе ж лечить потом, — пробурчала нечисть, появляясь где-то в стороне.
— Я сломаю, я и вылечу, — фыркнула. — Кто из твоих на болоте живёт? Помощь нужна. Кикимора отодвинулась от меня ещё дальше и пискнула:
— Это к Батюшке надо обращаться!
— Так обратись! Или скажи, где его найти!
— Виданное ли дело — Хозяина Болотного беспокоить по пустяку, — скорчила гримаску на и так сморщенном личике кикимора, но я двинулась в её сторону и грозно сказала:
— Виданное ли дело было беспокоить меня с каким-то крючком в руке?!
— Смерти моей хочешь, — буркнула нечисть и сгинула. Ну вот что за маленькая дрянь?! Как ей доверять после этого? Я плюнула и с досады воззвала сама к мифическому Хозяину Болот:
— Батюшка Болотный Царь! — слова пришли сами собой, и я удивилась: с чего царь-то и какой он мне батюшка? Но продолжила: — Помоги мне, как я помогаю твоим детям! Кикиморе, русалкам. Хотя русалки, наверное, тебе племянницы. Бог с ним! Не дай умереть этому гордому животному, которое ничем не заслужило такую страшную смерть!
Сия пафосная речь не возымела никакого результата. Я с досадой хлопнула руками по ляжкам и осторожно приблизилась к верблюдице. Ноги сразу стали тонуть в жиже, и я отступила. Сказала с сожалением:
— Мне к тебе не подобраться. Ты подожди, ладно? Нам обязательно помогут!
— Кто? — печально вздохнула верблюдица. — Тут нет никого. Я уж звала, звала...
— Ты, главное, успокойся. Как тебя зовут?
— Асель. А тебя, человек?
— Диана я.
— Когда я утону, вспоминай обо мне хоть иногда, — верблюдица положила голову на переднюю ногу, и я чуть не расплакалась от жалости. Ну как так? Я здесь, рядом с ней, но никак не могу помочь!
— Мне так жаль. — пробормотала, вытирая намокшие глаза, и тут сбоку раздался странный чавкающий голос, будто старик говорил во время еды:
— Кто тревожит мой сон? Кто взывает к помощи?
Резко обернувшись, я увидела покрытое тиной существо, напоминавшее одновременно и человека, и рыбу. У существа были длинные седые волосы, в которых запуталась ряска и трава, маленькие глазки не разобрать какого цвета, и большие уши — тонкие, кожистые и зеленовато-серые. Сверху это был старец, а снизу рыба с длинным сильным хвостом. Как зачарованная, я пялилась на него и думала: «Как он по суше передвигается?» Болотный Хозяин тут же продемонстрировал своё искусство, скользя на хвосте по островку. Он приблизился, разглядывая Асель, и проворчал, жуя слова:
— Взбаламутили, понимаешь, всё болото. Чего надо-то?
— Прости нас, — повинилась невиноватая я. — Это Асель, она тонет. А я не могу её вытащить.
— Ты-то кто такая? Ведь человек, не дриада!
— Я травница, меня зовут Диана.
