– Может быть, ты становишься таувином…
– Десятью таувинами и одной великой волшебницей. Не городи чушь, мальчик. Это нечто иное и больше напоминает сыпь. Которая возникает ни к месту и постоянно вызывает раздражение.
– Они же не мешают тебе жить. Более того, одна из них спасла тебя от удара клинка искари.
Лавиани махнула рукой, говоря этим, что нет смысла продолжать беседу:
– А, во тьму все. – Подхватив кролика, она направилась к лагерю, сердито шлепая босыми ступнями.
Бланка сидела на расстеленном походном одеяле и, чуть склонив голову, не спеша расчесывала бледно-рыжие волосы, сверкавшие на теплом весеннем солнце, словно медная проволока. Когда до нее оставалось ярдов сто, она посмотрела в сторону Лавиани и помахала рукой, в которой был зажат костяной гребешок.
– Проклятущая слепая, – недовольно пробурчала себе под нос сойка. – У меня от нее то и дело мурашки.
– Вместе с тем только благодаря ей мы выбрались из Аркуса. – Тэо находился слишком близко, чтобы не услышать фразы.
– Именно поэтому я отношусь к ней благосклонно и с симпатией.
Акробат рассмеялся.
– Я серьезно, Попрыгун. Благосклонно и с симпатией, иначе на кой шаутт я бы ее кормила, когда мы все подыхали без еды? Она заслужила свой кусок кроличьей лапки и право быть в нашей безумной компании уродцев. Но она все равно меня пугает тем, чего я не понимаю.
– Ты и силу асторэ не понимаешь.
Они почти дошли до Бланки, когда последовал ответ:
– Не понимаю. Впрочем, как и ты.
Тэо прижал руку к сердцу:
– Подлый удар.
– Я на такое способна, – важно кивнула сойка. – Но утешу тебя, ты еще наберешься знаний. Вернешься в Шой-ри-Тэйран, поспишь сотню лет и будешь самым мудрым из асторэ.
Пружина с сожалением покачал головой:
– Ты не слушала то, что я рассказывал.
– Слушала, – рассеянно произнесла Лавиани, пытаясь разглядеть Шерон, но на стоянке той не было. – Во всяком случае, все, что представляло для меня мало-мальский интерес. Так что я упустила?
– «Плач о лете». Ее пела Велина.
– А… – вспомнила женщина. – Про Первый Дуб, о настоящее название которого можно своротить язык. Ну да. Точно. Дерево асторэ, желуди которого они передали своим детям эйвам, и те вырастили леса на всех континентах. Потом самый важный дуб сожгли шаутты, кажется. Или Шестеро. Полагаю, у тех и у других имелись на то причины. Короче, лето закончилось.
– Но остались леса эйвов, а там – их города, где асторэ могли получить знания прошлого. – Бланка заколола волосы безделушкой, в которой скрывалась ядовитая игла. – Ведь только там их можно было получить тем, кто не умеет читать. Дубы были вашими книгами. Верно, Тэо?
– Выходит, да.
– Эй! – Лавиани помахала рукой перед лицом Бланки. – Специально для слепых: я все еще с вами и вообще не улавливаю, куда вы клоните.
– Было несколько великих лесов и в них города эйвов. Мы знаем о двух из них. Это Шой-ри-Нейган, утонувший с бледными равнинами Даула, спасибо Темному Наезднику.
– И Шестерым… – тут же добавила сойка. – Угу. И второй Шой-ри-Тэйран, где мы с вами весело провели время.
– И он уничтожен, – произнесла Бланка.
– Не говори чушь, рыжая. Когда я уходила, он был на месте, в сердце леса.
– Но город мертв, выжжен тьмой. Шерон убила его своей магией. Помнишь? – вкрадчиво поинтересовалась Бланка. – Поэтому Тэо и проснулся раньше времени и недополучил знания. Их передают асторэ дубы, как людям передают книги. А теперь Шой-ри-Тэйран умер.
Лавиани подвигала языком во рту, вспомнила кое-что и обратилась к акробату:
– Не ты ли говорил мне, что Шестеро лишили асторэ умения читать, чтобы те не вернули себе магию? А если, выходит, они в любой момент могли ее получить, просто полежав под деревьями, какой тьмы волшебники не сровняли леса эйвов с землей?
– Остается только догадываться, какие отношения были у эйвов и волшебников. И почему последние никогда не вторгались в леса этого народа.
– Спросите у Мильвио, – произнесла Бланка.
Они оба уставились на нее, и та, чуть усмехнувшись, развела руками:
– Я помню, как ты говорила о Фламинго в здании таувинов, где на стенах оставили письмена великие волшебники.
– А я надеялась, что ты об этом забыла, – прищурилась сойка. – Но ты еще и выводы сделала. Глупые.
– Шерон не стала скрывать.
– Ну, тем лучше. Что касается «волшебника», то, вполне допускаю, он знает не больше нашего. Кто может поручиться за то, что творилось, когда Шестеро выставляли своих учителей на ту сторону? И кстати, довольно забавно, что Шой-ри-Тэйран существовал несколько эпох, а уничтожен девчонкой, которая только-только училась быть тзамас. Неужели никто из некромантов не мог туда попасть раньше?
– Гратанэхи охраняли границы этих лесов. Туда и волшебники раньше приходили по приглашению. – В голосе Тэо слышалась грусть. – Тзамас не сражались с эйвами в последние эпохи. И с асторэ тоже. Их врагами всегда были таувины и великие волшебники. Им незачем было разорять леса.
– Или они этого не могли. До прихода Шерон. Ведь Мильвио привел ее.
– Привел.
– И не предупредил о том, что будет.
– Ты забываешь, – возразил акробат. – Ее предупредил эйв.
– Ну хорошо. Было такое, – признала Лавиани. – И чем это закончилось, все помнят? Вот. А Фламинго ей так ничего и не сказал?
Тэо сокрушенно покачал головой:
– Не думала о том, что он просто не хотел взваливать на ее плечи лишний камень?
Лицо у сойки стало довольным, словно ей только что выдали целый мешок золотых марок:
– Поэтому вместо него это сделал ты, не найдя ничего лучше.
– Еще один подлый удар, – без всякой печали произнес Тэо, вновь прижимая руку к сердцу. – Второй за день.
– Я стараюсь, – с достоинством произнесла убийца Ночного Клана и даже поклонилась, принимая «комплимент». – Но, завершая тему, поняла, куда ты клонишь. Лес мертв, и ты не получишь новых знаний.
– Не только я, но и другие асторэ. Те, кто есть в нашем мире. Те, кто появятся позже. Они останутся пустыми и принесут лишь зло.
– Зло. Добро. Вот что я тебе скажу, мальчик. Живи одним днем и не думай о тех, кто будет после тебя, иначе ты сойдешь с ума, страдая о неизвестных.
– Последние потомки Подпирающего Небо уничтожены. Сведения о магии асторэ утрачены. – Теперь Тэо был серьезен.
– Мир велик, а от прошлого нам доступны лишь жалкие крохи. – Лавиани тоже стала серьезной, посмотрела на него искоса. – Пустынь огромна, никто уже веками не уходил в нее далеко от замков Белого пламени. Мут славится непроходимыми лесами, Кадир и его пустоши, джунгли Черной земли. Не говоря уже о Смерчах. Дубы живучи, уверена, что где-то они есть. Если ты не понял, то я только что проявила сочувствие и заботу. Где наша повелительница мертвых?
