– И что мы будем делать? – спросила рыжеволосая.
– О, рыба полосатая. То, что обычно делает наша девочка – разговаривать. Пойду впущу их.
– Нет. – Бланка шагнула ей наперерез. – Уж лучше я.
Лавиани понимающе усмехнулась:
– Боишься, что, побеседовав со мной, они уже будут менее вежливы? Вполне возможно.
Пока Бланка отсутствовала, сойка посоветовала Шерон:
– Приведи себя в порядок и сделай грозное лицо. Ты все-таки страшный некромант.
– Я не буду никого пугать. Страх порождает проблемы.
– Или же не дает им случиться. Как ты хочешь поступить, девочка?
– Зависит от того, чего они желают.
– Согласишься стать игрушкой очередного правителя?
Шерон нахмурилась:
– Если это люди герцога, а не кто-то из благородных. Влиятельных родов в Треттини много. Я хочу задержаться в Рионе, пока не появится Мильвио, и на это может понадобиться и год, и два. Нам потребуются друзья.
Сперва раздался стук трости Бланки, затем шаги, и в сопровождении хозяйки дома в зал вошли трое.
– Эти люди ищут тебя, дорогая сестра, – милым тоном произнесла госпожа Эрбет.
Двоих Шерон знала. Мелкий кривоногий крепыш и его усатый товарищ, не далее как пару часов назад пытавшиеся украсть ее покупки. Вот только одеты они были уже не в платья обычных горожан, а в камзолы аметистово-сливовых оттенков. Широкополые шляпы, тяжелые кинжалы на превосходно выделанных поясах и жемчужные серьги в ушах.
Женщина, высокая, статная, с темными волосами, убранными под серебристую сетку, в платье цвета слоновой кости, обнажавшем шею и часть груди, выглядела привлекательно.
– Сиоры. – Шерон улыбнулась знакомым с видом радушной хозяйки. – Вы все же согласились принять мое приглашение на ужин. Я польщена вниманием. Кто ваша прелестная спутница?
Спутница и вправду была прелестна. Красива. В ней текла и треттинская и соланская кровь, а цвет платья прекрасно подходил к оливковой коже.
– Госпожа. – Женщина поклонилась, подобрав юбки. Голос у нее оказался столь же красив, как она сама. – Я Моника, и для меня честь служить вам.
– Служить мне? Интересно. Что же, Моника. А вы господа?
– Я Моти де Марри, – поклонился усатый, снимая шляпу. – А это сиор Бандесто де Гонци. Мы являемся доверенными людьми его милости барона де Рьи.
Шерон едва заметно пожала плечами, как бы говоря, что не знает такого человека.
– Это же треттинцы и интриги дворов, – буркнула Лавиани, не слишком-то добро разглядывая гостей. – Куча личностей, масок и этикетов, в глубинах которых запутается даже акула. Де Рьи – это тень де Бенигно. То есть одно и то же. Младший отпрыск, к примеру, идет на площадку учиться фехтованию. Или в армию, служить в один из полков да набираться опыта. Если он де Бенигно, то с него надо пылинки сдувать, обращаться «ваша светлость» или как там еще, и вообще непозволительно многое, что можно сделать с де Рьи. И то, что порой разрешено барону, недостойно герцога. При том что все знают, кто перед ними.
– Сиора, хоть и чужестранка, а хорошо разбирается в правилах. – Усатый сказал это учтиво, но в его глазах появилась некая жесткость.
Лавиани ответила ему гадкой усмешкой.
– И раз люди барона нанесли нам визит, это означает?.. – Указывающая заставила вопрос повиснуть в воздухе. – Что его светлость сперва хочет начать общение неофициально, – настал черед Лавиани пожимать плечами.
– Лишь для того, чтобы госпожу не смутил высокий титул и человек, наделенный подобной властью. – Моти де Марри расстегнул верхнюю пуговицу камзола и достал конверт плотной желтой бумаги.
Она хотела бы рассмеяться, но одарила их еще одной вежливой полуулыбкой. Скорее уж здесь вполне обоснованное опасение, что она мошенница и обвела вокруг пальца солдат, которые теперь рассказывают о ней небылицы. И герцог не желает напрямую афишировать свой интерес, пока не будет убежден, что она та, кто есть.
– Вполне понимаю его светлость, – ответила указывающая, собираясь забрать конверт, но Лавиани сделала это первой и понюхала бумагу под изумленными взорами гостей.
– Перестаньте, сиоры, – укорила их сойка. – Вам ли не знать, как легко можно пропитать бумагу ядом. Пока я лишь слышу слова, что вы от герцога.
– Мы пришли с добрыми намерениями, – негромко произнесла Моника. Она единственная не выглядела оскорбленной, протянула руку. – Как видите, я без перчаток. Могу вскрыть и прочесть.
Лавиани зыркнула на нее, но письмо не отдала. Оторвала краешек конверта, не тронув печать, развернула бумагу, пробежалась по строчкам, затем, все еще удерживая, показала Шерон, не собираясь выпускать из пальцев. Кажется, в первую очередь, чтобы позлить пришедших. Указывающая видела, что настроение подруги безнадежно испорчено.
Почерк был очень мелкий, но хорошо различимый.
«Дорогая гостья моего города. Мне будет приятно, если ты найдешь возможным побеседовать и выпить бокал вина. Знаю, что ты покупаешь книги, и, полагаю, тебя заинтересует моя библиотека. Кроме того, в ней есть несколько исторических трактатов о прошлом тзамас. Возможно, это интересно. Буду ждать тебя и тех, кого ты захочешь взять с собой, в любое время. Передай свой ответ через моих людей. Моника позаботится о том, чтобы сопроводить тебя.
Барон де Рьи».
– А если я не желаю? – вздохнула Шерон, движением век показывая Лавиани, что та может убрать письмо.
– Тогда мы передадим барону ваши сожаления и оставим конверт у вас. Если вы передумаете, печать на нем послужит пропуском в Каскадный дворец, – с некоторой печалью произнесла Моника.
Указывающая подошла к женщине, изучила ее лицо. Та не дрогнула, не отшатнулась, стояла, чуть опустив взгляд. Позволила обойти себя по кругу.
– Ты ведь не из благородных?
– Нет, госпожа.
– Ты знаешь, что обо мне говорят?
Небольшая заминка.
– Меня проинформировали.
– Ты веришь этому?
Наконец-то она получила то, чего добивалась – прямого взгляда карих глаз. Не было в них никакой скромности или услужливости. Скорее жесткость, чем мягкость. Вызов, чем подчинение. Моника играла роль, которую ей приказали играть, и только.
– Я…
– Ну же! – Ее приказ был хлесткий, точно пощечина. В карих глазах вспыхнул уголек и тут же погас. Вновь покорная служанка опустила взор.
– У нас есть… сомнения.
Возникла тяжелая пауза, во время которой Шерон прошлась из одного угла комнаты в другой.
– Я приму предложение его светлости… ах, простите. Конечно же барона. Если ему потребуются доказательства, я готова их предоставить. Или продемонстрировать. В качестве знака доброй воли, если его не пугает… не смущает подобное.
