– В какое время вы желаете, чтобы вас забрала карета?
– Через несколько минут. Надеюсь, мой внешний вид никого не оскорбит.
– Это не проблема, сиора, – ответила Моника.
– Прекрасно. Я спущусь к вам вскоре. Подождите, пожалуйста, у кареты.
Мужчины колебались, но поклонились и ушли. Моника присела в реверансе и последовала за ними.
– Девка опасная. – Лавиани швырнула письмо на подоконник. – Очень ловкая и сильные руки. Не дай себя обмануть красотой и глупым видом.
– Я не мужчина, на меня ее прелести не действуют.
– И все же не поворачивайся к ней спиной. С ней что-то не так. Это не простая служанка или фрейлина. Не могу понять, что меня в ней смущает, рыба полосатая.
– Ну, за спину я не беспокоюсь. Ее обычно прикрываешь ты.
Лавиани потупилась, сказав небрежно:
– С тобой во дворец я не поеду.
– Есть причины? – Шерон не стала скрывать разочарования.
– Во-первых, Тэо будет удивлен, если, вернувшись, никого не найдет. Во-вторых, у меня кое-какие дела, и я очень сомневаюсь, что герцог желает тебя убить. Особенно на первых порах, так что тебе пока ничто не грозит. Он предложит остановиться во дворце, обдумай это. Не отказывайся сразу, по крайней мере. Я же смогу найти тебя с этим письмом. Соскучусь, покажу охране, скажу, что я твоя любимая матушка.
Указывающая нахмурилась. Слова сойки звучали несколько туманно, если не сказать фальшиво. Но она не стала выспрашивать.
– Бланка?
– Толку от слепой немного. – Госпожа Эрбет, все это время молчавшая, подняла руки вверх, потянулась. – Но я всегда хотела попасть в настоящий дворец.
Лавиани стояла у окна и смотрела, как отъезжает карета. Слушала отдаляющийся стук подкованных копыт, нервно расстегнула воротник рубахи, поняв, что пальцы на левой руке едва заметно дрожат, и сжала их в кулак, до боли, пока ногти не врезались в ладонь.
– Рыба полосатая! С удовольствием кого-нибудь убила бы.
Каскадный дворец, занимавший целый район в Рионе и плавно переходящий в Пьяные Сады, до того как стать вотчиной герцогов Треттини, был местом, в котором после гибели Аркуса собирались таувины.
Строили его не то известные архитекторы той эпохи, не то сами рыцари света, а некоторые поговаривали, что и великие волшебники, чьи имена затерялись, приложили к камням и раствору свое искусство.
Расположенный на трех холмах, поднимавшихся от Пьины, один выше другого, он каскадами забирался на склоны, сверкая медью крыш и серебром витых, тонких колонн. Мрамор, перламутровые лестницы, арки размером с морские гроты, невероятной конструкции беседки, казалось бы едва балансировавшие на самом краю искусственных террас и обрывов. Пруды, озера, каналы, водопады и конечно же башни. Самые высокие и острые. Они венчали Каскадный дворец, словно королевский венец, видимые из любой точки города.
Такие близкие и недоступные для большинства людей этого мира.
При всей внешней красоте дворца Шерон не могла не отметить высоту и толщину оборонительных стен и крепостных бастионов. Каскадный дворец был еще одним городом в городе, как и порт Рионы.
– Надеюсь, вы простите нам наше первое знакомство, сиора, – перед тем как оставить ее с Бланкой и Моникой, сказал усатый. – Уверяю, мы не желали вас задеть.
– Прощаю. И вас, и вашего молчаливого друга, – искренне ответила она, не видя причин для обид. Утренний эпизод показался скорее забавным, чем неприятным. Потом она вспомнила фразу, которую как-то слышала от Мильвио. – Пусть Шестеро хранят вас в служении вашему господину.
На этот раз их поклоны выглядели безупречно.
Моника отвела гостей герцога в большие покои, с балконом. Далеко внизу прекрасный сад. Здесь открывался вид на излучину Пьины, город, лежащий на противоположном берегу, бесконечные купола храмов и богатых особняков. Вечерело, и солнце садилось прямо перед окнами.
Появились пятеро служанок. Быстрых, аккуратных, сметливых, понимавших любой жест Моники, руководившей ими. Пришел портной с четырьмя помощниками, чуть испуганный срочным вызовом и постоянно извиняющийся, что не может сшить платье в такой срок, а лишь подогнать из тех, что у него есть.
Предложил ей на выбор: шерсть, лен, шелк, фастиан, дамаст, тафту.
Она, как дитя севера, выбрала шерстяное сукно, и перед ней спустя несколько минут выложили два десятка платьев разных расцветок и фасонов. Бланке понравился шелк.
В итоге Шерон остановилась на бледно-сером оттенке, с завязками на лифе и широкими, по моде Треттини, рукавами. Бланка, проведя по тканям пальцами, выбрала зеленый, и теперь, под придирчивым взглядом Моники помощники портного подгоняли на ней одежду.
Шерон отказалась от туфель, предпочла свои ботинки, мягкие и удобные, а когда Моника попросила не брать с собой сумку, ответила:
– И сумка, и пояс с сумочками останутся со мной. Под то, что я выбрала, они подойдут.
– Госпожа, к герцогу…
– Не кажется ли тебе странным бояться кинжала, когда у меня есть куда более опасное оружие? – спросила Шерон. – Открой сумку, открой подсумки. Убедись, что там нет ничего острее стилоса. Я разрешаю.
Черноволосая заколебалась и в итоге не стала этого делать. Указывающая благодарно кивнула, одобряя такое решение.
– Вашей сестре придется ждать здесь. С этим будут проблемы, госпожа?
– Если только Бланка не станет скучать.
– Ее окружат надлежащим вниманием.
– Тогда предпочитаю ожидать в библиотеке. И пришлите ко мне служанку, которая умеет читать, – попросила госпожа Эрбет.
– Я сама вас провожу, как только отведу госпожу. И прочту все, что вас заинтересует.
От драгоценностей Шерон тоже отказалась. Это был не Кариф, но она не видела причин вдевать в уши сокровища, а также украшать ими пальцы и шею. Ни к чему. Ее черно-белые волосы собрали в высокий хвост, закрепили тонкой металлической сеткой из серебра, украшенной мелкими, блестящими на закатном солнце темными камушками.
Перед выходом Шерон взглянула на себя в зеркало и втайне порадовалась тому, что увидела. Она все еще оставалась собой. Не та женщина, которая шла на встречу с Азимом Эш-Тали, с накрашенными глазами, умащенными маслом волосами и в серфо, облегающем фигуру.
Здесь же, несмотря на дорогую одежду, из зазеркалья на нее смотрела Шерон из Нимада.
– Буду ждать тебя, дорогая сестра, – на прощанье сказала ей Бланка, с помощью одной из служанок присаживаясь в глубокое кресло.
В отличие от Шерон она выглядела куда более эффектно и благородно. Что и неудивительно. Аристократка, пускай и не из герцогов, все равно остается аристократкой. Шелковое ли платье на ней или грязная и порванная за время пути через Мертвые земли юбка.
