– Редко. В основном Альбертина ведет дела. Я лишь помогаю ей, если работа сложная. С какого времени тебе нужны слухи?
Вернулась дочь, поставила блюдце с зелеными оливками, кувшин с вином, два низких бокала, наполнила их, снова ушла.
– За последнюю пару лет.
– Ночной Клан борется с последователями Вэйрэна. Выжигают эту заразу, стоит лишь ей появиться в городе. Говорят, кто-то из твоих работает. За последние три месяца больше не появилось ни одного проповедника. И, как шепчутся, Савьятскому герцогу настоятельно рекомендовали не влезать в новую веру Горного герцогства. Если, конечно, он планирует править дальше.
– Даже так?
Мариус сделал уцелевшей рукой жест, говоривший: «А что тут удивительного?»
– Суровые времена. Борг умер. Слышала?
Лавиани до боли сжала зубы, прежде чем произнести:
– Это точно?
– Мы в Рионе. Какая может быть точность в том, что творится за тысячу лиг от нас? Прошел такой слух пару месяцев назад, но без всяких подробностей. Теперь кто-то новый. Ничего особо не изменилось.
Она могла бы сказать, что изменилось все. Проклятущий старый козел отбросил копыта, а вместе с ним исчезла последняя возможность узнать причину, почему он вместе с Шревом решил убить Релго. То, что ее сын мог встать во главе Ночного Клана, – чушь.
Мог. Но не собирался. В этом она была совершенно уверена.
Проклятье!
Сегодня просто день разочарований.
– Ты не пьешь вино, Рыба Полосатая.
– Нет настроения, и день слишком долгий, чтобы начинать сейчас.
Они проговорили еще с час, сидя перед открытым окном, через которое со стороны моря долетали тревожные крики плачущих чаек. Все остальные новости интересовали Лавиани мало. Смерть Борга засела в ее мыслях, закрыв путь в Пубир. Больше ей там нечего ловить.
Уже когда она уходила и была на лестнице, Мариус сказал ей в спину:
– В городе еще сойка.
Она сразу подумала о высоченном ученике Нэ.
С этим Виром следовало что-то делать. Лавиани, правда, сама пока не понимала, что и как. Но от его присутствия по спокойной воде Рионы уже пошли круги, а это приведет к тому, что те, кто водится на глубине, поднимутся на поверхность. Может, не мгновенно, но это случится. Например, когда новости дойдут до Пубира, станет известно, что в Рионе использует таланты сойка, которой здесь быть не должно.
А какой сойки быть не должно?
Единственной неучтенной сейчас в Ночном Клане.
Лавиани.
Борг мертв, Шрев мертв, но что там думают насчет случившегося Золотые и новый глава Клана – это еще большой вопрос.
– Есть подробности?
– Нет. Но источник надежный.
– Совсем никаких?
– Видели в районе Трещоток.
Лавиани думала начать поиски с Фехтовальщиц, где она почувствовала Вира в первый раз. Трещотки – куда более бедный, располагался следующим, забираясь на склон холма и оставляя его вершину голой, еще с тех пор, как в одну из башен ударила молния, сжегшая ее, а также парк вокруг. Что же. Можно поискать и там.
– Эй, Рыба Полосатая. – Мариус смотрел ей в глаза, улыбался по-доброму и с сожалением. – Рад, что ты жива. Но если у тебя проблемы со своими, не появляйся здесь, пока не решишь их. Подобные тебе обычно не отличаются дружелюбием к таким, как я. Моя дочь, может, и заноза, но рисковать ею не желаю.
– Береги себя.
– И ты.
На том они и расстались.
Она наняла лодку и проплыла на ней всю бухту до устья Пьины, больше не желая бродить по порту. Потом пошла пешком и в Трещотках была только через три с лишним часа. Места здесь не сказать что опасные. Люди жили небогато, но в основном честно. Этот район, с улицами, забиравшимися вверх, с домами, ютящимися на склонах, выглядел человеком, уже прожившим свои лучшие дни, а теперь доживавшим тот период, который располагался где-то между лучшим и худшим.
Еще все не так уж и плохо, но… Трещотки ветшали, разрушались, беднели, из них уходили прежние люди, и их место занимали те, кто раньше здесь отродясь не появлялся.
Район был достаточно протяженный, каскадный, с сотнями лестниц, получивших от Лавиани нелестную характеристику. Она не больно-то и надеялась, что ей повезет найти искомое. Но честно прошла до вершины, где кипело строительство, а точнее, реставрация сгоревшей башни, а затем спустилась по другой улице вниз, когда почувствовала Вира.
С ним явно было не все в порядке, потому что ощущение двоилось и даже троилось, словно эхо, дезориентируя ее.
Ей понадобилось больше часа, чтобы, то отдаляясь, то приближаясь, найти нужный дом. И даже сейчас сойка все еще сомневалась, что не ошиблась. Но сомневаться можно бесконечно долго, а она из тех, кто отбрасывал все, что мешало ей как можно быстрее и эффективнее приблизиться к цели.
– Сиора, – обратилась она к женщине, мывшей окно на первом этаже. – Я ищу друга. Он из Савьята, молодой парень, выглядит…
– Знаю! Знаю! – дружелюбно кивнула та, не глядя на нее и продолжая свое занятие. – На верхнем этаже. Дверь с дельфином.
Лавиани быстро поднялась на четвертый этаж, стараясь не слишком сильно скрипеть лестницей. Подошла, прислушалась. Разговора не было, но кто-то звенел не то столовыми приборами, не то чем-то еще.
Она осторожно потрогала ручку, толкнула, и дверь на хорошо смазанных петлях мягко распахнулась. Лавиани так и не придумала, что скажет, внутренне готовясь, что придется использовать что-то из оставшихся талантов, если мальчишка запаникует и снова начнет множить дырки невидимым огнем.
За столом сидел не Вир.
Жилистый, совершенно лысый старик в красной мантии ел салатные листья с сыром, неспешно орудуя ножом и вилкой. Лицо у него чем-то походило на обезьянье, но не злое, скорее комичное. Он поднял на вошедшую темные глаза, округлил их на мгновение и воскликнул глубоким, сокрушительным басом, абсолютно не подходящим этому телу и возрасту:
– Ба! Сама Лавиани! Вот это неожиданность так неожиданность!
Она и сама, пораженная встречей, застыла, и это сыграло с ней роковую шутку. Из соседней комнаты вышел мужчина с темными волосами, рассыпавшимися по плечам. Стоял он спокойно, но…
Вот это самое «но».
Почувствовав движение, Лавиани обернулась. Невысокая, чуть пухловатая девушка с печальным лицом обезьянки, почти копией лица старика в алой мантии, перегородила дверной проем, держа в руках маленький арбалет. Болт, заряженный в него, вызвал бы дрожь даже у самого закаленного сражениями бойца. Широкий зубчатый наконечник – такой только в самый черный день своей жизни можно получить в кишки. Да так и сдохнуть.
Лавиани быстро просчитала варианты. Трое соек. У старика четыре рисунка, у парня два или три. Сколько у девчонки, она могла только гадать. В любом случае расклад не в ее пользу.
