– К Нэ? Но она…
– Нет. К другому учителю. К той, что никогда не станет одной из нас, но все же так близко. Так близко… Жаль, что она не познает нас, как познал ты. Ты едва не убил ее. Вернись к ней. Твой полет связан с этими людьми. Я же сказала – ты уже полетел. Теперь просто не упади. Лети в Трещотки, прямо сейчас. Лети и ищи. Прощай, брат. И до встречи.
И она замолчала.
Вир с удивлением ощутил вовсе не свойственное ему пощипывание в носу и ком, подступивший к горлу, словно только что он потерял старшую сестру.
Или, быть может, не потерял, просто она уехала в далекое долгое путешествие, и теперь совершенно непонятно, когда они увидятся снова.
Его научил Оглен: надо всего лишь на всплывший в памяти облик человека наложить свое желание увидеться в реальности. Таувины прошлого использовали это, если знали, как выглядит асторэ, видели его лицо, а после пытались найти.
Вир импровизировал.
Вернулся в дом, где его когда-то держали, но строение стояло пустым и запертым. Проторчав час, никого не дождавшись, он решил, что хуже в любом случае не будет, и решил, что стоит попробовать.
Первый болезненный удар палкой по лопатке не принес никакого результата. Вместо Лавиани ученик Нэ очень некстати подумал о рыжеволосой леди, и сформировавшаяся перед его глазами картинка Каскадного дворца оказалась развеяна ветром, стоило лишь парню смутиться.
Он внезапно понял, что думает о рыжей не в первый раз. И даже не во второй. Мысль о том, что она сейчас во дворце герцога, его ничуть не удивила.
Вир потерял одного из своих светлячков. Со времен встречи с Лавиани не все вернулись обратно, и теперь их оставалось десять. Пришлось начинать с самого начала.
Перед его взором появился обшарпанный дом, улица, забиравшаяся куда-то вверх, несколько старых деревьев. Помня, что Катрин говорила ему о Трещотках, он поспешил в этот район. Незнакомый, хоть и расположенный сразу за Фехтовальщицами.
Он бродил по нему в течение часа в поисках нужного дома. И увидел Лавиани случайно, когда она кружила по улицам, а он стоял на смотровой площадке, ярдах в пятистах от нее. Расстояние было большим, но ее растрепанные седые волосы, которые раньше она собирала в косу, теперь сожженную его талантом, узнал. Так же как и походку, и сутулую осанку.
Пока он искал лестницу и обходил квартал, она пропала из виду, улица, ведущая под уклон, оказалась пуста. Вир кинулся вперед, нырнул в один переулок, затем другой. Никаких намеков на Лавиани. Тогда вернулся обратно, поспешил вниз, в сторону Фехтовальщиц, и наконец нашел искомый дом.
У входа в него треттинка старательно и неспешно мыла оконное стекло.
– Я ищу… – начал он, но та мотнула головой вверх, сказав:
– Дверь с дельфином. Все ваши уже там. Последний этаж.
«Все ваши», скорее всего, означало компанию, которая его пленила. Странный Тэо, серьезная Шерон, злая Лавиани и, возможно, эта Бланка, хотя он и видел ее в совершенно другом месте. Так что, оказавшись перед дверью, он уже собирался постучать, когда услышал разговор.
И слышал достаточно, поняв, что сойку надо выручать, если, конечно, он хочет, чтобы она его чему-нибудь научила.
Лететь, а не расшибиться в лепешку, как советовала Нэ.
Очень необычное ощущение.
Лавиани словно бы смотрела со стороны. Время замедлилось, и не она была причиной тому – оба ее таланта оставались на лопатке.
Но… вокруг происходило нечто странное.
Комната взорвалась, а затем начала неспешно разлетаться. Во все стороны. Перекрытия вздыбились, лопнули миллионами длинных щепок. Балки постигла та же участь, черепица рассыпалась в мелкую крошку – и все это устремилось куда-то в небо.
Стены пошли трещинами, отряхнулись от штукатурки, развалились на кирпичи, а те, в свою очередь, превратились в песок, широкими крыльями рассеявшийся по двору. Пол ушел вниз, и все четверо находящихся в комнате внезапно остались висеть в воздухе.
Висеть без всякой опоры.
Лавиани видела изумленные глаза Краза и полагала, что у нее они не меньше.
А затем наконец-то сойки начали движение, устремившись в разные друг от друга стороны со все возрастающей скоростью. Лавиани видела, куда она врежется – в толстый ствол платана, находившегося в пяти десятках ярдов от нее. Попробовала извернуться, словно пловец, но ускорившееся время не оставило никаких шансов.
Кто-то крепко схватил ее за правую голень, сойка, уже понимая, что все кости превратятся в крошево, все же оскалилась, намереваясь перед ударом отвесить противнику тумака, но увидела Вира.
Он играл по правилам, которых Лавиани не понимала, но они миновали дерево и приземлились относительно мягко. Позади раздался запоздалый грохот – крыша, долетев до наивысшей точки, рухнула вниз.
– Бежим! – сказал ей Вир.
– Что?! Ты сдурел, парень?! От этой неприятности нельзя бегать! Ее можно только закопать!
Она дернула его на себя, и широкий зубчатый наконечник арбалетного болта вместо шеи мальчишки воткнулся в платан.
Окровавленная внучка Краза отбросила арбалет, взялась за кинжал, и Лавиани, презрительно хохотнув, обнажила нож и ринулась к ней.
– Меня зовут Урьи, – сказал тот, кто встал напротив Вира, держа в руках два широких мясницких топора с короткими рукоятками. – А ты тот, кого мы искали.
– Ну, видишь, как тебе повезло. – Он бы многое дал, окажись у него сейчас в руках клинок.
– Я не могу тебя убивать, друг. Ты нужен Шреву.
– Это одновременно и хорошая новость, и плохая.
Усмешка.
– Но за то, что ты сделал, я срежу твою кожу со спины. И отрублю ноги. Рисовать-то для других соек можно и без них.
– Много разговоров, – сказал Вир и ударил так же, как когда он столкнулся с Лавиани на чердаке.
Нэ однажды сказала ему, что колебания в серьезной схватке – это смерть. Нельзя замирать, надо действовать и все время двигаться. И потому ее ученик не сомневался.
Тот, кто назвал себя Урьи, был куда менее расторопен, чем сойка. Он не смог увернуться.
Сквозная дыра величиной с кулак появилась в его груди – так что через нее стал виден двор, заваленный обломками верхнего этажа несчастного дома.
Оплавленные края не давали течь крови, дымились, и от них затлела одежда.
Сойка зашатался, упал сперва на колени, выронив топоры, а после лицом ткнулся в землю. Его левая нога хаотично дергалась в судороге, которая с каждой минутой ослабевала.
Вир смотрел на только что убитого им человека, слыша, как за его спиной идет бой и звенят нож и кинжал.
И в этот момент на него налетел Краз.
Эта проклятущая девка даром что выглядела дура дурой, ленивой скучной апатичной мартышкой, но драться умела.
