Воздух стремительно начал густеть, игральные кости вырвались из кармана, прорвав его, и алые «пятна», три штуки, ближайшие к лейтенанту, а также тело мертвой женщины устремились к Эйрислу.
Его рука пульсировала белым, и то, что было мертвым, соткалось вокруг в щит из плоти и костей, который полностью укрыл воина в момент колоссального взрыва теней и синего пламени.
В воздухе плеснуло шипящей ртутью, раздался сдавленный вопль демона, в щит ударило так, что Эйрисла протащило по земле и едва не сбросило в разрушившийся колодец.
Кости подпрыгнули, собираясь сделать что-то еще, но их в воздухе перехватила крепкая рука Нэ.
– Я же сказала тебе бежать!
Она в раздражении пихнула кубики ему в уцелевший карман, прижала к себе так, что он почувствовал запах потного тела, крови и чего-то еще, отвратительного его дару. Едкого, как настойки из аптекарской лавки.
Их окружил вихрь из странных маленьких белых перьев, столь плотный, что они оказались словно внутри шерстяного клубка.
Или снежного бурана, потому что вновь вернулся холод.
– Стой спокойно. – Нэ наконец его отпустила. – Я прекрасно пряталась одна, когда ты рядом, все сложнее.
– Что? Где мы?
– Мое убежище. Всем людям время от времени требуется уединение. Постарайся не шевелиться и не касаться плечами стенок. Мы все еще на том же месте, где я тебя нашла, просто нас не видят до поры до времени.
– Эта тварь.
– Пустой. Эта тварь – настоящий пустой. Человек со знаком водоворота, асторэ, не получивший обучения, коснувшийся силы и спятивший от этого. Чудовище.
– Я знаю, кто такие пустые. Разве они не величиной с гору? Это была лишь легенда.
– Тебе повезло, что эта легенда на уровне чувств ненавидит шауттов больше, чем людей. Он опасен и будет убивать всех, кого встретит, как убил в этой деревне. Наверное, тут и произошло перерождение. Шаутт удачно отвлек его, но пустой вернется. И будет искать. Пока ему не надоест, или пока он нас не забудет, или не найдет новую жертву.
Эйрисл осторожно сел, чувствуя, что ноги его подводят. Слишком много всего за неполный час.
– Твое убежище надежно?
– Пока хватает моих рисунков. Их достаточно. Не волнуйся.
– Хорошо. Тогда будем ждать.
И они ждали, слушая нескончаемые крики умирающего шаутта.
Глава одиннадцатая
Мелочи
Я не посмею смотреть им в глаза, потому что вина моя безмерна.
Что им можно сказать?
«Простите»?
Такое нельзя прощать.
Я бы не простил.
Лавьенда доверяла мне, называла своим другом, поставила во главе армии. Я должен был успеть! Прийти на помощь генералам Кама. До того как начнется битва за Тропу Любви.
Но меня подвела проклятая мелочь! Хитрость лживого Тиона.
И это изменило все. Мы пошли по другой дороге, застряли в предгорьях и не успели.
Теперь я лечу в Талорис и не надеюсь ни на что хорошее.
Генерал армии Западного Кулака Ари да Эрбет
– Платье какого цвета сегодня желает госпожа?
Моника была очень расторопной и, казалось, держала в голове массу деталей, чтобы угодить Шерон и ее «сестре».
Про последнюю указывающая нисколько не сомневалась, что никто во дворце не считает их родство настоящим. Они были не похожи друг на друга. Не только потому, что являлись уроженками двух соседних герцогств. Но и потому, что Бланка вела себя совершенно иначе: осанка, то, как она ела, пила, говорила – все указывало, что перед ними благородная. О Шерон такого не скажешь.
Но на ложное «сестринство» никто не обращал внимания. Его как бы не существовало, ибо в Каскадном дворце не замечают вещей, которые несущественны. Личные гости герцога могли утверждать и о более неправдоподобных вещах вроде алых ворон на зеленом небе.
Все слуги и даже родовитые господа охотно с ними согласились бы, не прикажи его светлость иное.
В этом Каскадный дворец Рионы не отличался от Небесного дворца Эльвата.
– Платьев так много? – Шерон стояла в личной спальне у окна, в одной ночной рубашке, непривычно легкой, ажурной, приятной и непередаваемо дорогой для такого жалкого куска ткани. Она смотрела в окно, на сверкающую на утреннем солнце Пьину, и чувствовала теплый, уже совсем летний ветер у себя на лице.
– Мастер-портной с помощниками работал всю ночь. Он сделал необходимое количество на первые дни для вас и госпожи Бланки.
– Тебе не кажется, что это перебор?
– Госпожа? – На прекрасном лице Моники не отразилось ничего, кроме вежливого внимания.
– Платья. Бесконечная одежда, в которой я не сильно нуждаюсь и о которой не просила.
– Это подарок герцога, госпожа.
– Ценю. Но ты не ответила на мой вопрос: тебе не кажется, что это перебор?
– Нет, госпожа. – «Нет» в устах Моники звучало не так, как должно звучать «нет». Не резко. Очень мягко, покладисто и осторожно. В пределах вежливости, которой стоило бы иногда поучиться той же Лавиани. Впрочем… какая бы это была тогда Лавиани? – Правила дворца и этикет требуют, чтобы личные гости его светлости были обеспечены всем необходимым. Платьями на выход, на ужин, на дневную прогулку, на представление обществу, на…
– Перебор, – решительно сказала указывающая. – Я не желаю думать о том, какое платье и в каком случае мне надеть. Оставьте два приличных, чтобы не шокировать людей. И если уж герцог хочет угодить, то поступим следующим образом: мне требуется два дорожных костюма для путешествий и города. Простых, хороших, удобных, не привлекающих к себе внимания. Два таких же платья. Одно пурпурное, если уж отдавать дань традиции моей профессии. И алый плащ, пожалуйста. Все остальное обсудим по мере возникновения надобности. Больше я не желаю возвращаться к теме одежды и бросанию пыли в глаза обществу.
– Все будет исполнено, госпожа.
– Но?.. – Она почувствовала в тоне Моники сомнение.
– Но им придется принимать вас и…
– О. Даже если я завернусь в лучшее серфо, что темнее ночи, они вряд ли примут меня. – Она усмехнулась. – Так что не желаю стараться для них.
В глазах Моники на мгновение промелькнуло нечто похожее на неудовольствие. Но призрак этой эмоции был столь слаб, что Шерон не могла бы поручиться за то, что увидела.
Она позволила позвать служанок, одеть себя в скромное летнее платье пепельного оттенка со шнуровкой на спине и собрать волосы в высокий хвост, отказавшись и от дорогих заколок, и от сеток. Попросила перевязать их, и все.
– Где моя сестра?
– Госпожа Бланка проснулась с рассветом и сейчас находится в библиотеке. – Моника провела ее в соседнюю комнату, где на белом столе уже был накрыт завтрак.
