Предстояло решить, во что вкладывать свалившийся на голову капитал, и пока что я не видел вариантов. Создавать артефакты я если и смогу, то орден оставит меня с носом на любой дистанции. А что я еще могу предложить? Самопальные обрезы, стреляющие картечью из мелко нарезанных гвоздей? Ну, в теории собрать такой можно, и даже с порохом проблемы не будет. Вот только кто их покупать станет, когда есть артефакты?
За этими размышлениями я пропустил начало диалога между женщинами.
— У тебя остался кто-то из родных? — спросила Салэм, закидывая в рот очередную ложку завтрака.
— Нет, — понуро опустив голову, ответила Ханна. — У отца была сестра в другой деревне, да только ее в прошлом году унес мор. А больше я никого и не знала.
Искоренительница сочувственно покивала, глядя на собеседницу с жалостью.
— А если мы тебя до города доведем, сможешь устроиться работать? — с сомнением произнесла Салэм. — Если ты помогала отцу с управлением деревни, то уж с какой-нибудь кухней справишься ведь?
Ханна равнодушно пожала плечами. Да, спастись из плена — это одно дело, а вот решить, куда после этого идти — тут совсем другая проблема. Одна на свете, никому не нужная, без защиты, участь таких девчонок в любом мире одинакова. И светит Ханне местная панель, где придется обслуживать пьянь, желающую потешиться с молодой девкой. И даже деньги тут не помогут — если не ограбят сразу, так обманут.
— В анклаве для нее нашлась бы работа, — пожал плечами я, встревая в диалог.
Салэм покосилась на меня с неодобрением.
— А что? — поднял бровь я. — Ханна читать умеет, считать тоже. Сама говоришь — помогать старосте это не овец пасти. Так что и в ордене ей место найдется. Не всем же искоренителями быть.
Салэм снова вздохнула, с сомнением глядя на Ханну. А та сжалась под ее взглядом и опустила глаза в пустую уже чашку.
— Ладно, все равно нам еще долго вместе ехать. Я пока присмотрюсь к тебе, девочка. Если будет все хорошо — так и быть, получишь рекомендацию, поселят тебя в анклаве обслугой.
Я удовлетворенно кивнул, поднимаясь из-за стола.
— Тогда в дорогу.
Глава 10
Из-за присоединения нового едока пришлось изменить маршрут, чтобы не остаться без провизии. В попавшейся по дороге деревушке, куда более мирной и зажиточной, чем в Чернотопье, мы закупились зерном и мясом, но оставаться на ночь не стали и поехали дальше.
Ханна не мешалась под ногами, выполняла легкие поручения и вела себя более чем скромно. Салэм продолжала заниматься со мной, натаскивая на ощущение источника, а мне оставалось только готовить еду на всех, да чувствовать себя конченым дураком — магические упражнения толку не давали.
— Ты думаешь, это так просто? — сказала искоренительница в ответ на мое негодование. — Работа с магией во многом — это навык, который нарабатывается годами. А ты хочешь за пару дней успеха добиться?
В тот раз мне нечего было ей ответить, хотя я и понимал всю правоту слов учительницы. Да и то сказать — ощущение источника получалось полегче, но все равно давалось с трудом. Не так-то просто концентрироваться на внутренних ощущениях, когда бежишь рядом с конем, даже если на нем сидят две женщины.
Местность постепенно сменилась. С севера на запад протянулась широкая река, отделяя земли Катценауге от территории графства Скрайласу. Почему монстры погибшей страны не любили переходить проточную воду, Салэм не знала, однако в этом графстве было намного безопаснее, чем в Огонвеже. Разумеется, пользоваться мостами — старыми и почти разрушенными от времени — им это нисколько не мешало, так что и здесь работы у Аркейна и вольных охотников хватало.
Когда показался Гажч, торговый город на реке Небески, я вздохнул с облегчением. Все-таки цивилизация, даже в усеченном виде анклава Аркейна, куда как приятнее, чем сон на холодной земле, комарье и муравьиные армии в сумках с едой.
Внешняя стена у Гажча имелась, но за давностью лет располагалась только в старой части, а новую представляли те же пряничные домики в два этажа с красной черепицей. Крепость анклава и здесь построили из базальта, хотя по размерам она всерьез превосходила Смолбургскую. Все поселение занимало достаточно приличную территорию и растянулось треугольником вокруг речного берега.
По Небески здесь уже могли ходить суда, но были они небольшими, к тому же — весельными. Однако тут мне оставалось лишь закатывать губу — в судостроительстве я ни черта не смыслил, а потому и прогресса внести бы не смог.
Перед въездом на территорию города Салэм вытряхнула из мешка кости, и оседлала мертвую псину, предоставив нам со спасенной девчонкой своего коня.
Горожан было много и приходилось долго ползти по улицам. Сидящая передо мной Ханна прижималась ко мне, а я вертел головой по сторонам, чтобы не затоптать очередного бегущего по своим делам горожанина.
Одевались здесь тоже богаче и аккуратнее, чем в Смолбурге — и материалы смотрелись новее, и сшито все куда как качественнее. Однозначно, в Скрайласу было куда богаче Огонвежа, и это чувствовалось буквально во всем — даже в домах местами попадалось стекло в окнах.
Но как бы ни был долог путь, а вскоре мы оказались в анклаве, где сдали транспорт конюху и прошли к писарям.
— Что привело вас в Гажч? — спросил мужчина за столом, щелкнув пластиной по нашим с Салэм бляхам.
— Мы здесь проездом, — сообщила искоренительница, а потом кивнула в сторону стоящей позади меня Ханну. — А еще привезли вам грамотную девушку.
— У нее есть дар? — деловито осведомился клерк, окидывая ее взглядом.
— Нет, — покачала головой Салэм, — но она грамотна, умна и достаточно сообразительна. Кроме того, помогала отцу вести дела. А после нападения разбойников, была нами спасена. У вас наверняка найдется место для нее.
Писарь с сомнением смотрел на Ханну, но, тяжело вздохнув, все же вытащил из стола бланк. И вновь, в отличие от смолбургских, напечатанный на станке.
— Место у нашего анклава есть, — сообщил он, вручая девушке перо и чернильницу. — Остается только пройти проверку ее знаний.
Ханна быстро заполнила лист, и хотя явно очень нервничала, но, судя по лицу клерка, все написала правильно. С чем он ее тут же и поздравил.
— Остановиться вам, Ханна, очевидно, негде, — с какой-то решимостью проговорил он. — Поэтому мы дадим вам койку на первое время, за постой из вашего жалованья будет вычтена сумма — три гроша в месяц. Сюда также входит питание и одежда. Работать начнете с завтрашнего дня, вас пристроят к другим молодым писарям, обучат нашему делу, и кто знает, может быть, через годик-другой, вам удастся сколотить состояние?
Улыбнулся он достаточно тепло, но тут же спохватился, всплеснув руками.
— Совсем забыл, вам полагается четыре гроша жалованья в месяц. Если решитесь съехать от нас, естественно, вычитывать у вас станут меньше. Но я бы не рекомендовал — хотя бы первые полгода. Гажч — место хорошее, но здесь не самые добрые люди встречаются.
