Девчонка стояла, прижав руки к груди, и лишь ресницами хлопала. Оно и понятно — она еще недавно сидела в подвале в одной дерюге. А тут — четыре гроша в месяц! У кого угодно от такого голова кругом пойдет.
— Сейчас к вам направлю человека, он вам все покажет и объяснит. А вы? — обернулся он к нам.
— Мы пока что останемся, — решительно заявила Салэм, с таким видом, будто ее собирались выгонять.
Клерк в ответ пожал плечами.
— Как вам будет угодно, комнат свободных у нас достаточно. Спуск в подвал найдете?
Кивнув ему на прощание, Салэм первой направилась к входу в гостиничные номера искоренителей, а Ханна, коротко схватив меня за рукав, шепнула.
— Спасибо.
Я же улыбнулся ей и, вручив небольшой кошель, последовал за учительницей. О том, что за прошлое было у девчонки, никому рассказывать не собирался. А в будущем, если что, у меня будет не только благодарная работница ордена, но и рычаг влияния. Кто сказал, что связи с низшим звеном Аркейна не могут пригодиться позднее?
Выбросив девчонку из головы, я спустился по лестнице, и, едва не столкнувшись со съезжающим искоренителем, запросил у клерка комнату.
— Киррэл «Чертополох», — считал тот информацию с моего знака. — Ваш учитель уже распорядилась, вы будете в одной комнате. Вот ваш ключ.
Стоявший рядом искоренитель многозначительно хмыкнул, но свое мнение все ж таки решил оставить при себе. А я не стал спорить — расходы на комнату лучше делить на двоих.
Здесь, кстати, их было вдвое больше. Я добрался до нашего двадцать третьего номера и, войдя внутрь, тут же отвел взгляд.
Не теряющая времени Салэм уже успела раздеться, но захватить полотенце не додумалась.
— Что, нравлюсь? — улыбнулась она, обводя руками свое тело.
— Я же не железный, — проворчал я в ответ, занося сумки в номер.
— Так и я тоже, — кивнула та, и, шагая к ванной, улыбнулась. — Захочешь присоединиться, я не против.
В первую секунду я не нашелся с ответом, а потом стал разбирать вещи. Шутки шутками, а особого желания по-прежнему не было. Нет, я понимал, что было бы неплохо, но и рваться в объятия Салэм не спешил. Чтобы скрасить ночь, можно и в город прогуляться — по дороге к анклаву мы как раз проехали мимо борделя, благо деньги на это у меня теперь есть. А портить отношения ученика и учителя — не стоило.
Закончив с вещами, я перетряхнул сумки, перебирая добычу и остатки еды. Ничего скоропортящегося не осталось — доели на последнем перед Гажчем привале. А вот часть крупы следовало переложить в другой шкаф, благо артефакты позволяли сохранить их в сухости. Да и мышей в анклаве не водилось — магия отпугивала.
Дверь ванной открылась, и Салэм, завернутая в полотенце, вышла в комнату. На меня она взглянула с легкой усмешкой, но я не стал ничего говорить и просто направился в душевую. А уж под струями воды едва удержался от того, чтобы не растечься самому, как кисель — горячая вода, стекающая по плечам, пар, отмачивающий въевшуюся в кожу пыль.
Соскребая с себя грязь и пот, я едва не урчал от счастья. Как ни крути, а иметь возможность принять горячий душ, да полежать на кровати — это просто прекрасное чувство.
Когда шторка отъехала в сторону, я и не заметил — стоял под струями воды, упираясь руками в стену. А вот тонкие руки, заскользившие по моему телу, мигом заставили очнуться от блаженной неги и напрячься.
— Я хочу, — прижавшись ко мне обнаженной грудью, выдохнула Салэм мне на ухо. — А ты обязан слушаться.
Чувствуя, как падает мое желание бороться с искушением, я хмыкнул.
— Как это связано с обучением? — проворчал я, не оборачиваясь.
— Сейчас узнаешь, — пообещала искоренительница, и уже знакомый холод прошелся по моей груди. — Источник, Киррэл, следи за ним. Не теряй концентрации.
Что я могу сказать? Это было превосходное упражнение, хотя первый раз все вышло слишком быстро — сказывалось отсутствие нормального опыта и воздержание. А на втором подходе к снаряду я уже не ударил лицом в грязь.
Закончили эти упражнения мы только через час. Уже оба загнанные, как кони, лежа на смятых простынях. Восстанавливая дыхание, Салэм довольно улыбалась. Я же прислушивался к себе. Удивительно, но действительно помогло — и теперь ощущение точки у сердца просто не проходило, казалось, я могу его коснуться руками.
— Помогло? — повернув ко мне лицо, спросила учитель, закидывая ногу мне на живот.
— Как ни странно, кажется, да, — негромко признался я.
Салэм довольно усмехнулась.
— Все зависит от концентрации, Киррэл, — уже глядя в потолок, заговорила она. — Чем дольше и сложнее ее удерживать, тем крепче у тебя связь с источником. Но и надо понимать — если бы ты не упражнялся все то время, что мы ехали из Смолбурга, сейчас бы никакого эффекта не было. Просто ты шагнул на следующую ступень.
Я кивнул, принимая объяснение.
— В старые времена учеников специально подвергали опасности, чтобы те в пиковые моменты обнаруживали в себе дар, — принялась рассказывать искоренительница. — Но потом магистрат решил, что слишком затратно — выживают не все, да и хлопотно это. Так что от старой методики отказались, заменив более плавным и постепенным обучением. Но принципы — напряжение концентрации — остались. Так что не думай, что я тут в тебя влюбилась, как дурочка, и теперь буду ждать от тебя предложения брака.
— Хорошо, это многое упрощает, — признался я, пробуя перестать ощущать источник.
Как оказалось, это нисколько не повлияло на чувство дара — он по-прежнему был там же, просто чуть приглушенным. Как и сердцебиение — я его чувствовал, если начинал об этом задумываться, но так — сердце просто работает, и внимания на это не обращаешь. Так и тут — стоило подумать, и тепло разливалось в груди, но сменяешь фокус — и оно просто где-то там, рядом.
— Вот и хорошо, — протяжно выдохнула Салэм, поднимаясь с кровати. — Но, скажу тебе честно, любовник ты неплохой. Так что, если вдруг, не откажешь своей милой учительнице?
Я пожал плечами, прекрасно понимая, что эта игра — не более чем кривляние. Когда нужно, Салэм может действовать жестко. Ей ничего не стоит бросить меня в яму с кольями, лишь бы я сделал очередной шаг в развитии дара. И спим мы вместе или нет — роли не играет.
Конечно, у нее есть определенные минусы, но в целом я о своем выборе учителя не жалею. К тому же, в некоторых вопросах она достаточно податлива. А пока у меня есть место для маневра, жаловаться не на что.
— Пора поесть и садиться за учебники, — заплетая волосы в косу, сообщила Салэм.
Сказано было прежним тоном, от любовного угара ничего не осталось. И я положил еще один кусочек мозаики в картину искоренительницы. Там, на дороге, я обвинил ее в непрофессионализме, и теперь она отыгралась — сделав все, чтобы я добился пусть и не большого, но все ж таки успеха в учебе. Можно счесть это оправданием, заглаживанием вины, но я видел именно то, что хотела показать Салэм — работу, за которую она и взялась, заключив со мной контракт.
