Когда окованные серебром черные ворота распахнулись, в зал вошли девять крепких мужчин, одетых в длинные пестрые рубахи, кожаные нагрудники с бронзовыми бляшками и накидки из выделанных шкур. Их кожа была бела, а сплетенные в косы волосы и усы, напоминали по цвету чуть перезревшую пшеницу. Хотя висевшие на их широких, украшенных бляшками поясах, петли для топоров были пусты, всё в их внешности указывало на то, что именно эти отсутствующие вещи и были для них главными инструментами.
Следом за ними вошли трое, чьи предки явно были родом с иного берега Внутреннего моря. Хотя их кожа была куда бледнее и не так отдавала красным как у прочих фальтов, свойственные этой расе черты, вроде выступающих надбровных дуг, острых скул или орлиных носов, хорошо просматривались на их лицах. Их черные волосы были сплетены в несколько косичек, а бороды охватывали золотые обручи, усыпанные самоцветами.
Но больше всего Великого логофета заинтересовали одежды послов. Каждый их элемент говорил о союзе фальтского и клавринского начала, просто пестря красками. На каждом из гостей была длиннополая, доходившая до остроносых башмачков песочного цвета рубаха в красную, зеленую синюю и белую полоски, рукава которой украшали беличьи хвосты и заячьи лапки. Её перехватывал широкий, подбитый подкрашенным мехом кожаный пояс с крупными золотыми и серебряными щитками и бляшками, на каждой из которых был выгравирован причудливый орнамент или мифические животные. На плечах они носили короткие плащи, сшитые напополам из шкур волков, лис и желтой шерстяной ткани, а головы покрывали высокие закругленные шапки с бронзовыми чешуйками.
— Торговый эмиссар Уянтхара Эт-Дакку из города Эурмикона прибыл для вручения верительных грамот Великому логофету Джаромо Сатти и логофету торговли Арно Себешу, — пробасил глашатай Великой палаты.
На этих словах один из разодетых эурмиконцев поклонился на три стороны и, пройдя между жавшихся к колоннам сановников, протянул большой свиток, окованный золотым обручем с выгравированными на нем печатями и гербом города — тремя собаками, которых окружал морской змей.
— По воле Совета кровей, старых семей и трех достойных племён. Под взором всех богов и повелителя воды и ветра Аггу, я вверяю владыкам Тайлара грамоты моего города. Да будет мир между нами вечным, а покой нерушимым, — голос посланника оказался мягким и мелодичным, с совсем небольшим акцентом.
— По воле народа и Синклита Великого Тайлара, приветствую вас, о достопочтенный посланник, — с легким, едва обозначенным кивком, ответил Джаромо Сатти, взяв тяжелый свиток. — Да будет визит ваш благоприятен и благостен для наших государств.
— Да будет полезен он всем нам.
Джаромо Сатти передал стоявшему за его спиной каниклию массивный свиток города Эурмикона. Тот же протянул Великому логофету куда более маленький свиток и стопку серебряных табличек.
— Вручаю вам охранные грамоты государства, дабы визит ваш не омрачали мелкие неприятности и недопонимания. Знайте, пребываете вы на земле Тайлара, как желанные и почётные гости.
— И известие это радостное, ибо видим мы в Тайларе оплот надежности и закона.
— Грамоты приняты и вручены. Отныне визит ваш приобретает официальный статус, — Великий логофет указал иностранному гостю в сторону коридора, ведущего к внутреннему саду. — Прошу вас следовать за нами, уважаемый господин Эт-Даку.
— А что насчет моей свиты?
— Можете оставить ее на попечение наших сановников. Скорее всего, они вернут вам её почти целой, — проговорил Арно Себеш.
— Да будет на то милость и воля богов.
Посланник повернулся к своим людям и что-то им сказал, после чего пошел следом за логофетами.
— Надеюсь путь ваш был легок и не обременителен, а пираты и дикарские налетчики не смели тревожить ваш покой, — проговорил Джаромо.
— Для эурмиконца море и суша нераздельны, господин Сатти. Мы — город кораблей и жизнь наша проходит пополам на мостовых и палубах. Да и летние путешествия, когда сезоны штормов уже позади, всегда доставляют лишь удовольствие и восполняют истраченные силы. Что же до упомянутых вами пиратов и племенных налетчиков… я же не слишком поражу вас, если скажу, что мы умеем достигать взаимопонимания и с ними? — улыбнулся Уянтхара Эт-Дакку.
Судя по седым прядям, обветренной коже и глубоким морщинам в уголках его больших черных глаз, посланник был уже не молод. Скорее всего, они были ровесниками с Джаромо Сатти, и как и Великий логофет, он явно относился к тому типу мужчин, что с годами сохраняют крепость и подтянутость, избегая рыхлой дряхлости. Сановник был уверен, что под этими причудливыми одеяниями, что совсем не подходили для жаркой кадифской погоды, скрывалось поджарое и мускулистое тело. А ещё, он был ослепительно красив и явно умел пользоваться своей красотой в самых различных ситуациях.
— Отрадно знать, что ваше путешествие не было омрачено опасностями и тяготами, дорогой посланник.
Два логофета повели чужеземца по широкому коридору и лестницам к расположенному на верхнем этаже Внутреннему саду.
— Вы прекрасно говорите на тайларене, — сказал Арно Себеш. — Вы раньше уже бывали в нашем государстве?
— О, конечно! Великое множество раз. Давным-давно, пока Совет кровей не призвал меня на службу моему городу, я вел вольную жизнь торговца. Двадцать шесть моих кораблей трижды за год огибали весь север Внутриморья, посещая порты от Саргшемара до Каришмянского царства. И как добросовестный купец, я счел своим долгом узнать обычаи и выучить языки тех народов, с которыми по воле богов мне доводилось вести дела. Так что помимо родного мне эурмеку, я свободно говорю на тайларен, саргшамарском, белрайском, каришмянском диалекте кариша и двух клавринских языках. Но, признаться честно, именно тут, в Тайларе, мне всегда нравилось вести дела больше всего.
— И почему же? — Логофет торговли поднял глаза от своих сапог и с подобием интереса посмотрел на посланника.
— Все весьма просто: в Тайларе чтут правила. Поверьте, даже во времена смуты и распрей, порты вашей страны были куда безопаснее чем любые иные, а купцы и чиновники лучше понимали значение слов договор и сделка. Увы, но наши клавринские друзья и братья нет, нет, да и норовят заплатить вместо серебра железом и кровью, саргшемарцы не вполне уверены, что люди с иным разрезом глаз и цветом кожи и люди вовсе, а в языке павшего государства Каришидов слова купец и вор не зря отличаются лишь одной буквой. Что же до далекой родины моих предков, пустынного берега Западного Фальтасарга, то там на нас всё ещё смотрят как на изгнанников, а ведение дел безмерно подвержено ритуалам. Восточный же берег просто беден и скуп. Так что лишь тут, в Тайларе, ведя дела я испытывал истинное наслаждение и, что не менее важно, спокойствие при каждой сделке и каждых переговорах.
— И вот, спустя столько лет, судьба вновь занесла вас по торговым вопросом в наше государство, — проговорил с улыбкой Джаромо.
— Скажу вам больше, господин Сатти, я тут ровно за тем же, зачем приезжал и двадцать лет назад.
