И хотя она и не чувствовала себя виноватой, вскоре вдова невольно начала прятаться от этих взглядов дочери в дальней половине внутреннего сада. Почти у самого склепа.
Усевшись за столик, Лиатна разложила перед собой стопку пергамента. В раздумьях кому бы написать очередное письмо, она начала рисовать цветочки и зверей по краям листа. За последние четыре дня она, кажется, отправила письма с извещениями о смерти Арно и жалобами всем своим родным и знакомым, которых оказалось гораздо меньше, чем она помнила. В растерянности женщина посмотрела на усыпальницу, давшую последний приют останкам её мужа.
— Ну вот мы и снова с тобой рядом, — проговорила она, глядя на тяжелые, окованные бронзой двери гробницы.
Усыпальница не ответила.
— Опять молчишь? Ну-ну, смотрю даже смерть оказалась неспособной тебя изменить. Да, я тут немного попортила твою последнюю игрушку. Ну, ту девку из фъернских племен. Ты же не станешь теперь являться ко мне в кошмарах? Нет? Я так и думала. А так, если хочешь, могу отправить её к тебе, чтобы ты не слишком скучал среди теней.
И вновь ответом ей была тишина.
— Ну ладно, ладно. Я пошутила. Ничего я не сделаю с твоей ненаглядной дикаркой. Может проучу ещё самую малость. Но это ей будет только на пользу, а то за время пока она под тобой стонала и пускала слюни, совсем уж разучилась работать.
Каменные своды гробницы смотрели на нее с непроницаемым холодом, словно не желая слушать.
— А после смерти ты стал ещё не разговорчивее, чем был при жизни. Знаешь, а ведь я тобой недовольна. Да-да. Ты оставил меня с большими проблемами, муженек. Куда большими, чем перевоспитание изнеженных тобой служанок. Ну право дело, неужели ты не мог успеть перед смертью убедить Шето выдать нам кусок земли в этой треклятой новой провинции? Ты ведь говорил мне, что это плевое дело. Да-да. Я помню эти твои слова, даже не смей их отрицать. Как ты там говорил? «После всего что было, он не откажет мне». Однако же — отказал. И более того, умер в один с тобой день и час. И у кого же теперь мне получать обещанную тобой землю?
Недалеко раздались шаги. Вдова замолчала и обернулась на звук: между кустов и деревьев, по вымощенной плоскими оттёсанными валунами дорожке, шла Хъелуг, держа перед собой поднос.
— Великие горести и страшные проклятья, — вздохнула Лиатна, погрузившись в рисование цветочков и орнаментов на пергаменте.
Невольница поставила перед ней тарелку с персиками и виноградом, а также кубок, в который налила вина из нового кувшина.
— Желает ли что-то ещё моя хозяйка? — ранее такой веселый и звонкий голос служанки звучал теперь непривычно тихо и грустно.
Лиатна посмотрела на рабыню. У Хъелуг был подбит глаз и разбита нижняя губа. Да и на шее алел крупный кровоподтёк. Домашняя прислуга всегда очень быстро узнавала кто из бывших хозяйских любимчиков попадает в немилость. И узнав это, тут же начинала припоминать ей всё. А Хъелуг было что припоминать. Насколько знала Лиатна, пока Арно был одержим задницей этой фъергской девки, она скинула с себя все обязанности и чуть ли не командовала остальной челядью, возомнив себя не то наложницей, не то даже официальной любовницей своего господина, хотя на самом деле была не более чем заменой кулака.
Ну что же, теперь она пожинала плоды своих прошлых поступков.
— Ох, что это случилось с твоим лицом и шеей? — с наигранным удивлением проговорила хозяйка дома.
— Ничего, моя хозяйка.
— Если ты будешь мне врать, я прикажу высечь тебя кнутом.
— Прошу вас не надо, хозяйка! — испуганно залепетала служанка. — Это другие рабы. Они обижают меня.
— Тебя били мужчины или женщины?
— Били женщины, моя хозяйка.
— А мужчины?
— Они… — девушка замялась, то ли боясь, то ли стесняясь отвечать.
— Они имели тебя? — подсказала ответ Лиатна.
— Да, моя хозяйка. Против моей воли, — голос девушки задрожал. Казалось, что ещё немного, и она разреветься.
— Сколько их было?
— Двое, моя хозяйка.
— Сколько раз они брали тебя силой?
— Единожды, моя хозяйка.
— Как именно они тебя брали?
— Ч-что?
— Ты что, оглохла? Я спрашиваю, как именно тебя брали другие рабы. Они брали тебя так, как любил мой муж? — Лиатна неожиданно почувствовала, как внизу её живота растекается приятное тепло. По какой-то неведомой причине, эти разговоры доставляли ей удовольствие.
— Нет, хозяйка.
— Я поговорю с Урпой. Больше другие рабы не будут брать тебя силой.
— Благодарю вас хозяйка! Благодарю! Благодарю! — рабыня рухнула на колени и поцеловала ступни вдовы. В её глазах засверкали огоньки надежды, но Лиатна лишь ехидно улыбнулась, оттолкнув девушку ногой.
— Тебя не будут брать силой, потому что теперь ты будешь ублажать тех, кто заслужил награду, — холодно произнесла хозяйка особняка.
Девушка вскрикнула и схватила Лиатну за край платья. Из её зеленых глаз ручьями покатились слезы.
— Молю вас, хозяйка, не поступайте со мной так!
— Я буду поступать с тобой так, как сочту нужным, — проговорила вдова, отдёрнув одежду. — Ты — собственность этого дома, а значит моя собственность. А теперь, если не хочешь, чтобы по твоей спине прошлись розгами, убирайся прочь с моих глаз.
— Да, хозяйка, — произнесла рабыня и, утирая слезы, пошла по дорожке к дому.
Женщина проводила её взглядом, довольно щуря глаза и сжимая пальцами подлокотники кресла. Власть пьянила Лиатну сильнее, чем любое вино. И это чувство было прекрасным. Оно вновь вдыхало в её тело волю к жизни и наполняло силами. Лиатна подумала, что ещё не раз успеет проучить эту мерзкую дикарку, перед тем как она окончательно ей наскучит.
Стоило вдове вернуться к листу пергамента, как недалеко вновь послышались шаги. Лиатна уже было приготовилась вновь увидеть Хъелуг, но вместо фъергской рабыни по дорожке торопливо семенил Урпа.
— Хозяйка! — выкрикнул он, как только заметил, что Лиатна на него смотрит. — К вам гости, моя хозяйка.
Гостей она не ждала. Да и с их долгами почти любые визитёры сулили лишь проблемы. Конечно, религиозные законы запрещали требовать возврата долгов до конца месяца утешений, ибо в эти дни семья усопшего жила под присмотром Маруфа. Но даже среди благородного сословия всегда хватало тех, кто любил серебро больше, чем боялся проклятий Утешителя. Да и любого другого бога тоже. Поэтому от сказанных Урпой слов по её спине пробежал липкий и неприятный холодок. Она была ещё не готова.
— Гости? — Лиатна постаралась придать своему голосу наиболее спокойный и скучающий тон. — Не помню, чтобы я кого-нибудь приглашала.
— Всё так, моя хозяйка, вы никого не звали и не приглашали. Но это Кирот Кардариш и я посчитал своим долгом известить вас как можно скорее!
