Я посмотрел на опухшие костяшки и пошевелил пальцами, затем покрутил рукой. Та казалась слегка онемевшей и нестерпимо ныла, но слушалась.
Вот и решил закругляться, пока ещё слушается. Если уж нет понимания процесса, следует хорошенько всё обдумать, прежде чем приниматься колотить по доскам. Подумать никогда лишним не будет.
Когда шёл от душа в корпус, наткнулся на Матвея. Здоровяк сидел на лавочке, медленно вёл пальцем по странице раскрытой книги и беззвучно проговаривал слова. Необычное зрелище так поразило, что решил взглянуть на обложку. Там значилось: «Устав гарнизонной и караульной служб», а рядом лежала брошюра с ещё более интригующим названием «Теория контрдиверсионных мероприятий для курсантов ОНКОР».
Даже не нашёлся, что сказать, прошёл мимо молча.
Вот это понимаю — расти над собой!
На стрельбище выехали сразу после обеда. Уж не знаю, подходил староста к Дыбе или тому спустили распоряжение сверху, но на построении было озвучено, что нас ждут на полигоне уже сегодня.
Как ни хотелось покрасоваться в кожаном плаще, я решил не изнывать в нём на солнцепёке и на выезд отправился в необмятой ещё толком полевой форме. Василь уступил место в коляске Варе, а сам забрался на сиденье позади меня и натянул очки.
К слову, на складе в первый день девушке выдали такой же мотоциклетный набор, что и ему, не иначе нас запланировали поставить в одну тройку изначально. Опять же, лишь мы в отделении прошли инициацию на девятом витке, все остальные — на восьмом.
Простое совпадение? Не думаю.
— Петя, ты это… не гони! — попросил Василь, заранее хватаясь за ручку.
— Не дрейфь! — рассмеялся я, в кои-то веки почувствовав себя в своей тарелке. — Прокатимся с ветерком!
И мы прокатились. Пока ехали по окраине города, я не лихачил, но, уж вырвавшись за его пределы, не утерпел и прибавил газу. Стало немного трясти на кочках, зато встречный ветер разметал дневной зной, да и на месте оказались буквально в пять минут.
После съезда с основной дороги на узенький просёлок я сбросил скорость до минимума, и даже так покидало нас на выбоинах изрядно. В распутицу могли и не проехать вовсе, а так добрались без совершено ненужных приключений.
Никакой ограды у полигона не было, сначала поросшая жёсткой желтовато-рыжей травой степь пошла невысокими холмами, а потом за одним из них обнаружились несколько навесов и три весьма основательных на вид строения: гаражный бокс и пара то ли складов, то ли пакгаузов — уж не знаю, как верно было их именовать. Тут же высились две караульные вышки, а в поле на разной дистанции торчали ростовые мишени.
Нас заметили, но никто из здешних обитателей в такой же полевой форме корпуса, как и мы, и не подумал поинтересоваться причиной визита, все оказались заняты делом.
— Ну и куда теперь? — озадачился Василь.
— Сходи, узнай, — попросил я и стиснул зубы, стягивая крагу с припухшей правой руки.
Мой сосед по комнате отнекиваться не стал и направился к распахнутым воротам одного из складов. Долго внутри он не пробыл, почти сразу выглянул обратно и помахал, призывая следовать за собой. Без лишних проволочек мы получили оружие, разложили его на столах под навесом, начали распечатывать коробки с патронами. Мне единственному из всех достался ТТ, остальным пришлось довольствоваться револьверами. Опять же лишь я получил пистолет-пулемёт; Варе вручили укороченную и лишённую штыка трёхлинейку с закреплённым на боковом кронштейне оптическим прицелом, а Василь стал временным обладателем ручного пулемёта, в диски которого и принялся вставлять стандартные винтовочные патроны.
Дело это оказалось предельно муторным, и, наскоро снарядив магазины к своему оружию, я приступил к исполнению обязанностей второго номера. Взять-втолкнуть, взять-втолкнуть, взять-втолкнуть. Каждый вставленный патрон заставлял слегка сжиматься пружину, а ещё крышка диска немного проворачивалась, что позволяло на глазок определить наличие в том боезапаса.
— Ты хоть когда-нибудь стрелял из такого? — поинтересовался я.
— Пару раз давали пальнуть, — признал Василь, и вид у него при этом был какой-то очень уж озадаченный. — Да тут ничего сложного: выставить на нужную дистанцию прицел, дёрнуть за ручку, чтобы взвести, и можно поливать всех свинцом. Только лучше короткими очередями бить, кучность выше будет.
Подошёл загорелый усатый дядька с одной широкой и одной узкой нашивками на шевроне — прапорщик. Оглядел нас и объявил:
— В состав мотоциклетной команды патрулирования, сопровождения и огневой поддержки входят три бойца: наводчик пулемёта — он же штурман, водитель — он же второй номер пулемётного расчёта, и снайпер. Если повезёт, то ещё медик и связист, если не повезёт — бесполезная нагрузка.
Варвара слегка покраснела и возмущённо засопела, но сумела удержать язык за зубами. Прапорщик ещё пару секунд ждал хоть какой-то реакции на свои слова, затем вновь кивнул и начал объяснять, как верно определить расстояние до цели на местности, а заодно вручил отпечатанные на рыхлой жёлтой бумаге баллистические таблицы для патронов к трёхлинейке и моему пистолету-пулемёту.
— Зазубрите на зубок! — потребовал он. — Спрашивать не стану, но по мишеням сразу видно будет, кто схалтурил.
Дальше мы под его присмотром отстрелялись на десять и двадцать пять метров, услышали немало не слишком приятных эпитетов в свой адрес, но в итоге были сочтены не совсем безнадёжными. После этого Варя под присмотром ефрейтора едва ли на пару лет старше неё самой отправилась упражняться с винтовкой, а нам провели инструктаж касательно работы пулемётного расчёта.
Под конец прапорщик велел Василю привести оружие к бою и указал на одну из дальних мишеней.
— Огонь!
Прогрохотала короткая очередь, стреляные гильзы принялись с лязгом биться о стол и разлетаться в разные стороны, а ростовая мишень покачнулась и пригнулась, чтобы тут же выпрямиться обратно.
— Неплохо! — признал прапорщик и указал на другую цель, но ту с первого раза моему товарищу поразить не удалось — цепь пылевых фонтанчиков пробежалась по земле с небольшим недолётом.
Василь тут же поправился, расстрелял остатки диска и заработал оценку удовлетворительно. А дальше пришлось стрелять мне.
— Второй номер должен быть готов в случае необходимости заменить наводчика! — отчеканил прапорщик. — Приступай!
От грохота выстрелов звенело в ушах — даже пожалел, что не догадался надеть танковый шлем, и устроил на пулемёт диск я без всякой охоты. Сразу приноровиться к спуску не вышло, да ещё приклад изо всех сил лягал в плечо, и кое-как отсекать очереди начало получаться только под самый конец, а потому с меткостью не задалось, но прапорщик беспечно махнул рукой.
— Принцип понял, остальное дело практики. И мартышку можно стрелять выучить, было бы желание.
Прозвучало обидно, но по делу. Проглотил возмущение, потопал палить из пистолета-пулемёта. Там сначала выцеливал одиночными небольшие гонги, попадал редко, поэтому каждый звонкий цонг! и последующее дрожание металлического диска вызывали нешуточную радость. Потом бил очередями по мишеням, расположенным на существенно большем удалении и тоже без особого успеха, лишь в самом конце не иначе чудом поразил две цели подряд и чуть не заорал от восторга.
