Время шло, я чувствовал их присутствие, физическое — липкое, холодное и ощущал их призраков столпившихся вокруг меня. Я знал о неминуемости этой встречи, как знал, что не избавлюсь от их гнета до самого последнего вздоха. Но находясь здесь, на месте преступления, не завершив операцию, оказался не готов к столь раннему визиту. В другой момент я бы позволил себе полностью испытать всю принесенную мертвыми боль и тяжесть, радушно принимая наказание. Но для начала нужно вернуться на базу.
На помощь пришла молитва. Я молился, повторяя одни и те же слова, удерживая на них внимание, ныряя всем сердцем и растворяясь в них. Нет я не чувствовал облегчения, но так я не позволял собственному сознанию провалиться в омут самобичевания и ненависти, где единственным выходом стало бы само наказание. Молитва же удерживала меня в теле и сохраняла четкость мыслей, не отпуская по другую сторону жизни. Не имея права перешагивать эту черту, удерживал перед глазами образ Маи и Маши, напоминая ради чего вообще ввязался в эту резню.
Час спустя у нас все же получилось выбраться с территории противника незамеченными. Посланники бури все еще вздымались в высь, но уже без былой ярости и намерением уничтожать любого посмевшего высунуть нос на улицу.
И возвращаясь на базу в джипе, можно было даже представить, будто мы завершили одну из тех операции, что стали практически обыденным делом. Вот только мешок в ногах, пропитавшийся кровью бедолаги, помеченного в качестве жертвы, напоминал о моем преступлении, говоря о невозможности вернуться к былой жизни. Дорога к прошлому закрыта навсегда.
В лагере нас встретили холодно. Ни радости, ни даже удивления, ничего. Лишь забрали проклятый мешок с головой, избавив меня от его тяжести. Легче все равно не стало. Я чувствовал ее на расстоянии. Она звала меня, шептала проклятия и просто требовала упокоения. Окутанный белый мороком помутнения, теперь не понимал что есть реальность. На меня накатывало желание брести на зов, искать успокоения души. Рациональное звено все еще тлело у меня в сознании.
«Тебя больше нет! Ты не существуешь!» — проговаривал мысленно, отгоняя назойливого призрака.
Спрятавшись под струями воды в душе, постарался отключить голову, заблокировав события последнего дня. Но ощущения того как нож вонзается в человеческую плоть, словно в кусок подтаявшего сливочного масла, все еще жили не только в воспоминаниях, но и отдавались эхом в руке. Так чертовски плохо мне не было ни после одного испытания. Я понимал, с этим нужно что-то делать, как-то приводить себя в функциональное состояние.
Маша. Мысли о ней на какое-то время отодвинули в сторону душевные терзания. Нужно как можно скорее решить вопрос с женитьбой и перестать волноваться хотя бы на ее счет.
Отыскать Хасана получилось лишь к вечеру. Он словно играл со мной в прятки. И на кону этой забавы стояло спасение жизни девочки Маши. Казалось, что Старший снова проверяет действительно ли я хочу получить то о чем просил у него несколько дней назад. Но я не сдавался. Я хотел хоть какого-то спокойствия. Мне физически было необходимо почувствовать, что не зря проливал кровь и теперь навсегда привязан к еще одному духу.
Хасан стоял на крыльце штаба, весело обсуждая что-то с парнями. Смеется. Радуется ублюдок. Его жизнь понятна и прекрасна и не замечает он уродства обложившего его со всех сторон и съедающего его душу. Вот чья голова должна красоваться где-то на пике, счастливая, с впалыми глазницами, отделенная от тела. Когда-нибудь Всевышний покарает нас всех за совершенные злодеяния и Хасан будет в первых рядах проклятых.
— Хасан, брат! — позвал его, не поднимая на крыльцо. — Можно тебя на пару слов?
— Махди! Иди к нам! — махнул мне рукой.
— Не сейчас. Нужно поговорить, — не собирался уступать в его трусливой игре.
Он не спеша спустился по ступенькам, осторожно осматривая меня. Глаза прячет, взгляд бегает по сторонам и неизменная улыбка на губах. Вот он, истинный облик предателя. Уже тогда стало ясно — наш договор оказался не более чем уловкой. Но я все еще верил в его честность, убеждая себя в надуманности увиденного.
Хасан, я выполнил мою часть уговора. Теперь хочу, чтобы и ты выполнил свою.
Застывшая, будто на пластмассовом лице улыбка, говорила громче любых слов. Остекленевший взгляд выглядел комично из-за его попыток сохранить безмятежность.
— Я хочу жениться на девчонке. Если ты думал, что я изменю своё мнение, то это не так. Ничего не поменялось. Я лишь сильнее укрепился в своём решении.
— Махди, — шумно выдохнув, заговорил старший, — я не хотел ставить под сомнение твоё желание. Но появилась серьёзная проблема.
Искусственная радость наконец-то сползла с его лица.
— Какая? — вся эта история стала походить на ситуации из нашего фольклора. Сначала голову принеси, потом живой воды, чтобы голову эту оживить, а после и Жар-птицу не забудь поймать. И все только ради отвлечения внимания.
— Её здесь больше нет, — нахмурился он.
— Что это значит? — в висках запульсировало.
— Поступил приказ отправить её к генералу.
— И что, ты незамедлительно его исполнил? — злость разрасталась в грудной клетке, сдавливая легкие. — Разве у нас не было договора? Разве не ты говорил, что после успешно выполненного задания верхушка будет более сговорчива в моем вопросе?
— Да, все так, — поспешил успокоить меня Хасан, чтобы не привлекать к нам внимания парней, любопытно бросающих взгляды в нашу сторону. — И я думал, что она будет в лагере до твоего возвращения. Но пришел незамедлительный приказ о том, чтобы отправить её как можно скорее.
— Зачем она понадобилась кому-то так скоро? И почему, твою мать, именно она?
Чувства гнева и несправедливости, а еще страха за Машу, снова закрутили меня песчаной бурей, застилающей обзор и забивая органы дыхания. Я тяжело дышал, практически не видя перед собой старшего. Мысль о том, что потерял ее и не смог спасти, впивалась в меня иглами, мешая трезво мыслить.
— Я не могу ответить на этот вопрос, — слышал голос Хасана словно сквозь вату. — Они не отчитываются о своих планах.
— Знаешь, Хасан. Больше похоже на то, что ты изначально знал об этом приказе и собирался его выполнить, а меня отправил на задание, чтобы лишний раз не путался под ногами.
— Все не так, брат.
— Не надо, — перебил его, помахав головой. — Не надо выдумывать очередной лжи. Просто скажи, есть вероятность мне как-то попасть к генералу и поговорить с ним о моем намерении?
Пусть реальные факты говорили о бессмысленности задумки, ведь кто я здесь кроме как пешка. Но я собирался испробовать все варианты прежде чем опустить руки.
Старший замолчал на несколько мгновений, смотря в пустоту, обдумывая мой вопрос. Помяв шею, встретился взглядом со мной.
— Есть один вариант, — наконец-то проговорил он. — Но для начала я должен узнать насколько он реален.
