Александр Михайлович весело захохотал.
— Правильно, сын! Нельзя уступать ничего своего…
А потом, резко замолчав, ответил.
— Давай! Действуй! Думаю, что породнится Архиповыми неплохая идея.
Взгляд его затуманился, мысли унесли мужчину в будущее, и спустя пару минут на его губах растянулась сальная, слегка хмельная от представляемой картинки улыбочка.
Наблюдая за отцом, Михаил ужаснулся.
«И это мой отец? Тот, кого я любил? Кого боготворил? С кого брал пример? О Господи, прости меня за мои прегрешения. Ещё чуть-чуть, и я и правда стал бы таким же монстром, как и он. Если бы не мамин рассказ, что он положил глаз на Настю Архипову, подумал бы, что пускает слюни на Варю».
— Пап! Как думаешь? Может, мне активизироваться? К Архиповым съездить? Сделать официальное предложение или пока просто поговорить на эту тему? А то засранец этот, друг мой, к ним в дом вхож, так мало того, что Варвару окрутит, ещё и в уши старшему поколению о любви своей напоёт. Попробуй потом, сломай этот барьер.
Морозов — старший задумался. Его лысина стремительно начала краснеть, а пальцы рук забарабанили дробь по столешнице рабочего стола, видимо, пытаясь изобразить какую-то мелодию. Встав он неторопливо подошёл к бару, достал стакан и бутылку виски. Чуть постоял, в задумчивости глядя в окно, а потом, растягивая слова, сказал то, от чего Михаил замер, боясь даже дышать.
— Откуда такая тяга к Архиповой, сын? Не надо считать меня глупее себя… Разыграл целый спектакль… — хрипло констатировал он факт обмана.
Михаила от напряжения стала бить мелкая дрожь. Мысли стремительно заворочались в его голове, пытаясь найти выход из сложившейся ситуации.
«Признаться? Так вроде бы как поверил. А если на понт берет?».
Александр Маркович, не дождавшись ответа от сына, развернулся лицом к парню и, вздохнув тяжело, снова прибил того вопросами.
— Так как? Сознаешься?
Михаил нахмурился. Так не хотелось признаваться…
— Виски будешь? — спросил отец.
— Пап, — поморщился парень, — ты же знаешь, что я алкоголь не употребляю…
— Ладно, ладно, не пристаю. Иди… куда собирался.
Когда Михаил взялся за ручку, чтобы открыть дверь, ему в спину прилетело.
— Будь счастлив, сынок! Думаешь, я не любил… Я тебя понимаю, ведь она Архипова.
Михаил так и замер, боясь пошевелиться и не веря своим ушам и словам, которые только что услышал.
— Может, хоть тебе повезет в любви… Иди, делай то, что решил, и не затягивай. А то и правда Милославский уведёт.
А уже закрывая дверь, расслышал.
— Пока я не передумал. А я сам определюсь, как могу отомстить этому святому семейству… без сопливых помощников.
Глава 39
— Варька! Ну что ты плетешься… Скорее, а то промокнем, — Димка, зажав подмышкой огромного белого зайца, выигранного в тире для Вари, тащил девушку, еле передвигающую ноги от усталости, к ротонде в надежде укрыться в ней от усиливающегося с каждой минутой дождя.
Варя же мало того что устала и от этого еле шевелилась, её ещё тормозила связка из тридцати штук воздушных шариков, расцвеченных всеми цветами радуги, которую молодой человек, не слушая возражений подруги, купил буквально десять минут назад. Злые порывы ветра дергали лёгкие цветные пузыри с такой силой, что те, грозили вот-вот вырваться из рук девушки, то выворачивая ей кисть, то больно врезаясь тесьмой в тонкую кожу.
Приехав в городской парк с самого утра, они пробродили по нему около девяти часов, и если бы не дождь, скорее всего, продолжали бы и дальше своё развлекательное путешествие. Аттракционы, тир, летний кинотеатр, кафе, игра в городки, прогулка на катамаране по парковому озеру… В общем, к тому времени, когда пошёл дождь, Варя уже физически сдулась, но Митя всё не успокаивался, будто желал «развлечь» сегодня девушку до полного изнеможения.
Их игра в прятки с дождем оказалась бесполезной, поэтому в парковую ротонду Митя и Варя влетели уже насквозь промокшими.
— Не успели, — с досадой прокомментировала случившееся девушка, — только зря бежали, — пробормотала она, пытаясь восстановить дыхание и смахивая с лица промокшие пряди волос.
Димка, весело рассмеявшись, швырнул на влажную скамейку зайца и протянул руку Варе.
— Приглашаю вас на танец, мадмуазель, — дурашливо произнес он и по-гусарски, пятка о пятку, стукнул кроссовками. — Прошу-с…
Легко обняв девушку, он закружил в вальсе под аккомпанемент дождя, выводимого каплями по крыше, периллам, полу сооружения и под музыку шелеста листьев на деревьях, окружающих ротонду. От каждого их движения воздушные шары, привязанные к руке Вари, дергались, скрипели и не прекращали попыток вырваться на свободу.
— Черт! — выругался Дима и так резко остановился, что девушка, налетев на него, наступила парню на ногу. — Тебя не раздражают шарики? — щелкнув по одному из них, поинтересовался он, практически с ненавистью разглядывая прикреплённую к её руке воздушную радугу.
— Н-нет! — почему-то начала заикаться Варя. — Н-не ра-азд-драж-жают…
— И всё-таки, позволь… Я на какое-то время их уберу от нас подальше, — скривился молодой человек, отвязывая их от руки девушки.
— Я же говорила тебе — не покупай! Не надо! — вспыхнула та.
Димка скривился. Он очень не любил, когда его тыкали носом в ошибки, как шкодливого котенка в результат его неопытности.
Чуть помучившись с тесёмками, парень наконец справился с собственным промахом и вскоре уже привязывал шары к ножке скамейки, на которой валялся заяц. А затем, хитро улыбаясь, снова заключил Варю в кольцо своих рук, но уже не для танца.
— Варя! — зашептал он девушке на ухо, — Варюша… — и потерся своей щекой о её волосы. — Ты так пахнешь… я просто голову теряю.
Варя, не ожидавшая ничего подобного от старого друга, растерялась. От его слов сердце забилось где-то в висках, ноги ослабели, и саму её стало заметно потряхивать.
— Ты замерзла? — расценил по-своему её состояние молодой человек. — Давай вот так… — он зажал девушку настолько сильно, что та практически не могла нормально дышать.
— Ты меня задушишь, — наконец выдавила она из себя, пытаясь ослабить железную хватку парня.
Димка тяжело вздохнул и, поморщившись, действительно чуть отпустил её.
— Варь! А ты знаешь, ведь все эти годы я помнил о тебе, — очень тихо и вкрадчиво начал он говорить. — Не было и дня, чтобы я не вспоминал о тебе.
Варя, перестав возиться в его объятьях, невольно стала прислушиваться к словам. Его спокойный, немного приглушенный голос из-за того, что Митя говорил, практически уткнувшись в её волосы, обволакивал девушку, даря ей странное, убаюкивающее умиротворение. В ответ на его шепот она тут же почувствовала, как теплота и нежность к старому и любимому другу, этому взрослому мальчишке, постепенно заполняют её сердце и душу.
