Морозов после этих слов чуть помедлил, а потом, судорожно вздохнув, порывисто обнял жену.
— Прости меня, Варя! Я с ума схожу от ревности… Я дурак! Большой дурак, ведь ты и правда моя женщина… Только моя! — он принялся лихорадочно целовать её глаза, щеки, нос. — Прости! А Милославскому, если он ещё хоть раз приблизится к тебе, я разобью его смазливую морду…
Добравшись до её губ, он жестко впился в них, а затем больно укусил её за нижнюю губу. Варя дернулась. Она не привыкла к такому обращению с собой, поэтому, что-то замычав, стала отталкивать от себя мужа. Михаил, опомнившись, отпустил…
— Ты что? — испуганно произнесла она и вытерла губы тыльной стороной руки.
Глаза мужа потемнели, превратив живущее в них летнее небо в осеннее… Какое-то время Варя смотрела на Мишу, силясь понять, к чему такая жесткость с его стороны, но так и не найдя ответа, спросила.
— Зачем ты так со мной? Думаю, нам обоим будет лучше, если мы про всё это забудем!
Чуть помешкав, тот согласно кивнул.
— Прости! Не сдержался. Я тебя напугал?
— Немножко.
Глава 54
Поднявшись в комнату, Варя постаралась как можно быстрее вычеркнуть из памяти неприятное воспоминание о разногласии с мужем, первом за все время существования их семьи. Эти последние сорок минут очень больно ударили по самолюбию девушки, показав, что она совсем не знает своего супруга.
— Миша! До ужина есть ещё время. Чур, я первая в душ.
Он улыбнулся и, обняв её, поцеловал в нос.
— Беги!
Едва жена исчезла в ванной, как Михаил тихонько подкрался к двери и прислушался. Спустя некоторое время оттуда послышался шум льющейся воды и он, нервно вздохнув, бросился к сумке Вари. Время от времени оглядываясь на вход в ванную комнату, принялся шарить в поисках телефона. Вытащив искомое на свет, разблокировал его и дрожащими руками принялся лихорадочно просматривать сообщения, а найдя то, что искал, обессиленно опустился на кровать. Парень продолжал тупо пялиться в экран до тех пор, пока из душа не вышла довольная Варя, замотанная в большое банное полотенце. Отправляясь в гардеробную, она бросила на ходу.
— Давай, иди мойся! Только не задерживайся, а то через двадцать минут ужин.
Спустя какое-то время, войдя в спальню уже одетой, она обнаружила мужа по-прежнему сидящим на кровати и только сейчас обратила внимание на стоявшую рядом с ним женскую сумку и свой телефон в его руках.
— Миша, что тебе нужно в моем телефоне?
Тот поднял на неё перекошенное злобой лицо и поинтересовался.
— Так что у тебя, говоришь, с Милославским?
Варя на вопрос не ответила, но зато, нервно облизав губы, возмутилась.
— С каких пор ты копаешься в моем телефоне?
— Что у тебя с Митей? — не слушая её, проигнорировал заданный ему вопрос Миша. — Что это за смс?
— А что за смс? — с вызовом переспросила девушка, которую почему-то начала злить эта пустая ревность и явное недоверие.
Глядя, как Варя нервно накручивает на палец полусухие локоны, он приподнял бровь.
— У тебя любимая девичья память? Напомнить? Сейчас зачитаю… «Улица Горки, 115, 70. Ты самая лучшая женщина на свете. Люблю и с нетерпением жду нашей встречи. Твой навсегда. Димка».
Варя нервно сглотнула. Почувствовался колоссальный дискомфорт, поскольку содержание присланного другом сообщения действительно звучало неоднозначно. Явный подтекст, заложенный в смс Милославским, сыграл с наивной Варей и ревнивым Морозовым злую шутку. И пусть она всё это время не давала никакого повода для этого чувства, даже рассказала о своей случайной встрече с неудачливым поклонником мужу, но зерно сомнения было посеяно.
«Надо было удалить это смс», — с тоской подумала Варвара.
Михаил, не дождавшись пояснения от жены, швырнул телефон о стену, отчего тот тут же развалился, а девушка испуганно сжалась. Вскочив на ноги, он бросился к жене и, нервно ухватив её за руку, сильно дернул к себе.
— Так я всё ещё жду ответа… — прошипел он ей прямо в лицо. — Что у тебя с Милославским? — закричал Миша, больно заламывая ей руку и одновременно сильно прижимая девушку к себе. — Тебе родная хочется острых ощущений? — прорычал молодой человек, уткнувшись ей носом в волосы, вдыхая её запах. — Ты мне сразу об этом сказала бы. Уж я бы постарался, — он провел носом по её щеке, шее, лизнул за ухом, а потом вдруг резко укусил её за мочку.
От неожиданности и боли Варя вскрикнула, а парень будто только и ждал этого. Отпустив руку, он ухватил девушку за ягодицы и рывком прижал к себе ещё сильнее. К своему ужасу она тут же поняла, что то, что сейчас происходит, доставляет мужу удовольствие… Страх и отчаянье захлестнули её с новой силой. С дрожью в голосе она попросила.
— Остановись, Миша… я прошу тебя, остановись… Если ты сделаешь мне больно, то я не прощу тебе этого. Я ненавижу и презираю насилие…
Дыхание их участилось. Михаил криво усмехнулся и, швырнув жену на кровать, захохотал как ненормальный. Да и сам он был сейчас похож на сумасшедшего: его голубые глаза стали темными, практически черными, и лихорадочно горели, взгляд расфокусирован, самого же его колотило так, что чуть зубы не щелкали. Варя попыталась снова позвать мужа, но практически сразу же поняла, что он просто не слышит её. Складывалось полное ощущение, что ни его самого, ни его разума сейчас здесь нет. Что перед ней стоял чужой человек, будто кокон, натянувший на себя личину горячо любимого ею мужчины.
— Ты же хочешь меня, — каким-то низким и властным голосом произнес он, страшно ухмыляясь. А затем, наклонив голову, с каким-то новым, животным интересом принялся рассматривать её. — А и не важно! Ведь я тебя хочу…
Ревность. Злая, страшная ревность отравила его душу.
— Давай поиграем в любовную игру, новую… тебе понравится… ты привыкнешь…
Его руки сжимались в кулаки и разжимались.
— Не подходи ко мне… — крикнула она в испуге, становясь на четвереньки и отодвигаясь от него, чтобы сбежать.
Сейчас Варя чувствовала себя мелкой шавкой, встретившейся с огромным разъяренным, бешеным бродячим псом. Отползая от него на другую сторону кровати, одновременно старалась не отпустить связь их глаз, чтобы как-то сдержать его нападение на себя.
— Не подходи, — снова попросила она.
Её сердце стучало в особенном ритме. В какой-то момент она моргнула, и контроль оказался потерянным. Ойкнув, рванула с кровати и оказалась в ловушке, загнав саму себя в угол. Михаил явно забавлялся происходящим. Он был сейчас словно дикий, хищный зверь, преследующий свою добычу и играющий с ней перед тем, как съесть её. Его расслабленная поза, надменный, нет, скорее даже наглый и голодный взгляд уже пожирал её так, что грозил не оставить даже костей.
