— Миш! Ну что я не так сказал? Она же обычная девчонка, просто с хорошей фигуркой и красивая… А так … ну всё как у всех…
Михаил в один прыжок перемахнул через барную стойку и, схватив бармена за плечо, уже снова замахнулся для удара, когда его телефон зазвонил. От неожиданности Морозов дернулся, а потом, чуть постояв с занесенным кулаком, всё же отпустил молодого человека.
А достав телефон, уставился на него. Номер звонившего был неизвестен, но отчего-то сердце его вдруг забилось сильнее, а в висках заныло. Михаил вдруг понял, кто именно ему звонит. Он чувствовал эту молодую женщину даже сейчас, на расстоянии. И поэтому, как последний болван, всё смотрел и смотрел на телефон, боясь ответить. А когда коммуникатор замолчал, парень от злости аж зарычал, проклиная себя последними словами.
«Идиот! Кретин! Это точно она! Она! Почему не ответил?».
Да всё было просто. Он испугался. Миша реально понимал, что Варя сейчас не готова на примирение, а значит, ничего хорошего сказать ему не захочет… Скорее всего, снова заведет речь о разводе… А это приведет к новой вспышке агрессии с его стороны, к новому витку ссоры…
«Любимая! Я не готов отпустить тебя… Не готов, но как же я хочу снова услышать твой голос».
Вместо того, чтобы набрать этот номер самому, он принялся тупо гипнотизировать телефон. Усевшись на барный стул, постучал по столешнице, привлекая внимание Виталика, уже приведшего себя в порядок.
— Давай, барик! Вискаря мне налей, — нагло скомандовал он.
Но тут телефон снова ожил. Помедлив буквально с десяток секунд, Михаил звонок принял.
— Морозов, — ответил он в обычной своей манере, стараясь не выдать голосом своей дрожи ожидания подтверждения догадки о звонившем ему сейчас человеке.
Секунда, две… они казались долгими, очень долгими для них обоих. Их сердца бились, как пойманные в силки птицы… Они тянулись друг к другу, словно магниты, даже через разделявшее их расстояние.
— Это я, — произнесла девушка. И будто испугавшись, что он не узнает её, добавила. — Это я, Варя!
— Варюша, — теплота и нежность разлились в его голосе, окутывая её своей невидимой любовью, словно теплым одеялом. — Варюша. Как же я по тебе соскучился, любимая.
И снова одно чувство на двоих. Сердца их сладостно заныли от полноты испытываемых ими обоюдных чувств. Но Варя, быстро взяв себя в руки, решившись, произнесла.
— Миша! Я звоню тебе сказать, что я уезжаю…
Парень даже не сразу понял, что именно она сказала, а когда осознал, вдруг разозлился.
— С тем, рыжим? Это же он к тебе таскался тогда?
— Миша! Я очень прошу, не начинай!
— Прости! — спохватился он. — Прости! Я всё никак не могу прийти в себя. Ты надолго?
Девушка молчала.
— На месяц? На два?
Снова молчание.
— Не говори мне, что навсегда! — выкрикнул с отчаяньем Морозов.
— Нет, не навсегда… Я уезжаю на год.
— С ним?
— Да.
— Если ты звонишь по поводу развода, то я тебе его не дам. Не проси и не настаивай.
— Сейчас для меня это не важно, — слукавила она. — Я не собираюсь за Илью замуж. Он мой начальник и просто друг.
Они оба замолчали.
— Друг… Друзей мы уже проходили… — с сарказмом произнес он, а потом опомнился. — Но ты же точно не собираешься за него замуж? — со страхом поинтересовался Михаил.
— Нет. Не собираюсь. Я вообще в ближайшие годы замуж не собираюсь, — абсолютно искренне призналась она. — Но может быть, ты всё-таки подумаешь над тем, чтобы дать мне свободу? Давай разведёмся, — закинула она контрольный вопрос.
— Я же не держу тебя, Варя. Ты же видишь, что я отпустил тебя, — с явной тоской в голосе произнес он. — Я не сижу у тебя под окнами, я не еду за тобой, чтобы набить сопернику морду.
— Он не соперник.
— Хорошо. Я не еду за тобой, чтобы набить твоему другу морду…
— Спасибо и за это! — теперь горечь прозвучала и в её голосе. — Мне кажется, что я начинаю узнавать того Мишу, в которого я влюбилась когда-то… Разумного, хладнокровного…
— А я до сих пор тебя люблю… Ты же помнишь — «Я живу лишь пока отражаюсь в тебе»…
— Миша! Я хочу, чтобы ты стал прежним, чтобы я смогла гордиться моим… — она сделала вид, что не услышала его слов о любви и замялась, не зная, как определить теперь его статус.
— Я обещаю, Варя, что попробую! — Морозов легко проглотил её заминку.
— Я ненавижу пьяных людей, и в последнее время ты сделал многое, чтобы оттолкнуть меня от себя, в том числе и своим алкогольным безумством.
— Я всё понял, любимая!
Сердца, и его, и её, сжались снова. Память услужливо подкинула ей ощущение его ласковых рук, нежных губ, а ему — её чуткость и отзывчивость на, казалось бы, самую незамысловатую ласку, на простой поцелуй, вот только со вкусом и запахом яблока.
— Я обещаю тебе, Варя, что не буду позорить тебя и… я даю тебе свободу, но без развода… Потому что если я когда-нибудь на него соглашусь, то можешь считать, что я отказался от тебя… что между нами всё кончено, — он перевел дыхание и на какое-то время замолчал. Варя ждала и в конце концов дождалась. Он снова продолжил. — Просто не торопись вычеркивать меня из своих мужей, даже если у тебя кто-то появится за это время…
Девушка сглотнула. Это был явный перелом в их отношениях. Такой, что она на какое-то время даже потеряла дар речи, не найдясь, как отреагировать на его слова.
— Варя! Я буду ждать тебя назад любую… Я люблю тебя, и это навсегда… Прости меня, ревнивого идиота, прости за слова отца… То, что он сказал тогда — неправда. Я в тот момент ошалел от ревности и не сразу понял, что он имеет в виду! Ты пойми: хотел бы я отомстить — не цеплялся бы за тебя сейчас, как ненормальный…
— Давай не будем об этом. Я не готова это пока обсуждать. И потом, я уже подъезжаю. До свидания, Миша.
— Варя! Разреши мне приехать … проводить тебя… — заговорил он быстро, боясь, что она отключится прямо сейчас.
Она задумалась, но потом всё же нерешительно согласилась.
