Он специально привел эту женщину сюда, чтобы трахнуть ее на моих глазах.
Он хочет показать, у кого в руках контроль, кто хозяин положения.
Он хочет наказать меня за то, что я почти сбежала с его треклятого острова.
Он нуждается в том, чтобы наполниться силой, что черпает из моей слабости.
И ему она даже не нужна, эта девушка. Он даже не получает удовольствия, потому что все делает слишком нарочито, напоказ. ТАК себя в постели он никогда себя не ведет. А здесь я будто бы чувствую, как после каждого поцелуя ее тела он оглядывается и отслеживает мою реакцию.
А я…позволяю ему это делать.
Горючие реки текут по моим щекам. Мне страшно и больно за себя. Но больше всего мне отвратительна мысль о ревности в моем сердце. Потому что, несмотря ни на что, эта картина передо мной ужасна.
На кровати сейчас видна только освещённая луной мощная спина Стефана, который оглаживает, выцеловывает все ее тело. Девушка вздыхает, дрожит, цепляется руками за края постели.
Она отвратительно и вульгарно ведет себя, пошлые звуки прелюдии становятся все громче.
Но вот он встает перед ней на колени, и я вижу, как красиво изгибается позвоночник, что делит его мощную спину на две половинки. Лунный свет пробегает по его влажной от пота спине, и кажется, будто Стефан – боец на ринге, обмазанный специальным маслом.
Дарк разводит в стороны ее ноги и отпускает какую-то шуточку, от которой женщина смеется.
- Хватит, Стеф, не смеши меня, - говорит она, и это я слышу с трудом через вату, что, кажется, появилась в моих ушах.
Стефан наклоняется над ней, входит медленно, и также медленно, в унисон ему, женщина начинает стонать.
Он меняет ритм движения, и она тоже начинает дышать в тон ему.
Ее стоны удовольствия становятся все громче и громче, а я проваливаюсь в пучину безысходности.
- О, Стефан, да, да! Жестче! – почти кричит она.
Мой бог. Меня сейчас вырвет. Как же все это наигранно и пошло.
Она реально думает, что после секса со Стефаном у них будет какое-то будущее? Удерживаю злой смешок внутри себя. Наивная дура.
Через какое-то время Стефан рычит, кончая в нее.
Этот звук что-то ломает внутри меня, потому что еще недавно я думала, что ТАК может быть ТОЛЬКО со мной. Нет.
Он опрокидывается рядом, они тяжело дышат и шепчут что-то друг другу на ушко, как влюбленная пара, мило обнимаются и совсем не чувствуют этого смрадного запаха секса, что заполонил комнату.
И это будто становится последней каплей.
Во мне закручивается ураган эмоций, страшный, сметающий все на своем пути. Держитесь!
20. Клэр
Ошейник уже не кажется помехой, встаю во весь рост, дергая дверь на себя, впуская воздух в комнату, чтобы очистить ее от этого ужасающего зловония чужого удовольствия. И этот воздух моря, близкого и такого далекого будто придает мне сил.
Я опускаю ноги на холодный пол…
И…
Вдруг просыпаюсь от сквозняка, что окутывает снизу все мое тело.
Просыпаюсь…
Господи, я уснула сидя на этом стуле у окна и все это мне приснилось. Какой ужасный, страшный, невыносимый сон! У меня такое ощущение, будто ножом без грамма наркоза мне вырезали сердце и облили его кислотой – настолько страшное, иссушающее чувство ревности охватило все тело!
И на самом деле, это очень странно, потому что, на самом деле, я должна чувствовать облегчение от того, что Стефан нашел себе новую забаву для игр, но никак не меня. Но, увидев его с другой в такой запредельной близости, в ТАКОМ положении, я чувствую страшную ревность, которая огнем выжигает все мои внутренности.
И несмотря на то, что я очнулась ото сна, смахнула свое видение, процессы, которые запущены в организме, уже не остановить.
Мое тело будто наполняется неимоверной силой, энергией и я начинаю хохотать, жутко, страшно, словно маньяк после того, как расправился с очередной жертвой.
Что-то вокруг меняется: становится мельче, я слышу звук треснувшего стекла и не сразу понимаю, что это дверь наружу вдруг лопнула за моей спиной. Оглядываюсь и вижу какую-то темную тень, но ничего не понимаю. Ошейник лопается на шее с глухим звуком и опадает на пол, наклоняю голову, и вижу, что пол сейчас отодвинут на несколько метров дальше, а я уже упираюсь головой в потолок.
Ничего не понимаю: испуг, ужас, захлёстывают меня полностью, я вываливаюсь наружу, в траву, и брякаюсь животом на землю. Выставляю вперед руки, чтобы не удариться лицом и не сломать от удара нос и с удивлением вижу перед глазами освещенные неверным лунным светом черные, покрытые чешуей лапы.
Я начинаю вопить, но из горла место звуков с кашлем вываливается парок. Я бы изумилась этому обстоятельству, если бы не была уже так напугана, что хоть волком вой.
Сзади что-то кричит Стефан, я определенно точно слышу его голос, пытаюсь повернуться, но ничего не выходит. Это уже не моя шея, а какая-то ужасающе длинная труба.
Боже, это снова какой-то страшный, мрачный, фантасмагорический сон! Я хочу проснуться! Но я, переваливаясь не своим телом, а какой-то огромной тушей, ползу в сторону океана, прочь от этой комнаты, от Стефана.
Что со мной?
Что происходит?
21. Стефан
Наконец-то это случилось! Произошло! Боже, никогда не видел, как вылупляются драконы, и наконец стал свидетелем этого темного, древнего, таинственного зрелища! Клэр прекрасна: темно-зеленая чешуя, отливающая серебром от света полной луны, два небольших рога на лбу, огромный хвост, как минимум метра три длиной, и еще мокрые, не расправленные, крылья, похожие пока на тряпку, испачканную в черной краске.
- Клэр! Клэр! – протягиваю руки к ней, но она, глупая, отстраняется, пытается сбежать от меня, в ее глазах - самый настоящий ужас, страх сильнее того, что мне доводилось видеть в этой жизни, и я начинаю хохотать как сумасшедший.
Кто бы мог подумать, что твоя последняя капля настанет так скоро и в таком антураже, Клэри!
Развожу руки в стороны, готовясь показать ей, КАК нужно управлять таким телом, как вдруг происходит невероятное: Клэри, моя пугливая Клэри, вдруг выгибается дугой и расправляет свои огромные, еще не просохшие крылья.
- Рано, рано, - кричу ей я, но она не слышит: в отчаянии бьет ими по песку, вздымая вокруг себя целый песчаный вихрь. Вокруг царит настоящий ад.
Вдруг я вижу небольшую белую точку, что приближается от пирса, видимо, покинув яхту, на которой я только что причалил к берегу.
Вот черт. Такое уже было однажды, и это очень, очень плохо: барменша, которую я решил подцепить в баре на берегу, пробралась на мою лодку, чтобы оказаться здесь. Видимо, ее уязвлённая женская гордость – как же! от нее отказались и оставили на берегу! – не позволила ей вернуться на рабочее место, и она решила взять секс-реванш у меня по месту жительства.
