И во всей этой какофонии острыми стрелами мы с драконом боролись на смерть.
С ужасным ревом он оттолкнулся назад, вырвавшись из плена моих лап, оставив куски мяса на когтях, которые я тут же стряхнул вниз.
Поднялся чуть выше, и тут же обдал меня огненным дыханием. Успев увернуться в последний момент, я подставил только спину, прикрыв голову, чтобы не лишиться зрения от огня.
Дракон был явно старше и опытнее, его темная чешуя показывала это достаточно хорошо, а то, что он мог подняться выше меня в воздухе, давало преимущество в борьбе. Но у меня был козырь: я сражался не только за себя, там, внизу, было то, что мне нужно спасти всеми силами, и это придавало уверенности во всем, что я делаю.
В голове промелькнул мысленный портрет Клэр Паркер – разметавшиеся на подушке волосы, припухшие после поцелуев губы, сомлевшие глаза от пережитого только что оргазма, легкая неземная улыбка.
Что бы там ни было между нами прежде, в настоящем и будущем я хочу, чтобы она жила, и именно поэтому я сейчас здесь. Если это будет нужным ей, и она не сможет больше находиться рядом, я отпущу ее. Дам ей свободу. Дам ей все, что она попросит, только бы была счастлива. Но я спасу ее из плена, в котором она оказалась по моей вине. По вине чокнутого, свихнувшегося на власти человека.
С громким рыком прижав крылья к спине, я свечкой вонзился в темное грозовое небо, омываемый струями дождя настоящего библейского потопа. Провернувшись несколько раз, как если бы нырнул в море, оказался над драконом, увидев его заостренные шипы, покрывавшие спину, длинную шею, похожую на трубу и начал пикировать вниз.
Он не ожидал, что я окажусь сверху, не сориентировался в пространстве, замотал головой из стороны в сторону, начал усилено бить крыльями, разрывая плоть пространства.
Все было зря: я прочно вцепился когтями ему в спину, выпустив их как можно глубже, как орел зацепляет добычу. Дракона замотало влево, вправо, он начал мотаться, пускать огонь вниз, изрыгая пламя, не боясь, что случайно подожжет дом.
Краем глаза я увидел, что одна из его огненных пуль почти достигла железного столба у дома и представил себе, как если бы она угодила в Клэр. Тут же я обрушил на ящера всю свою ярость, надавив на него всем своим весом.
Ударив носом по его темечку, я понял, что он потерялся в пространстве, и тут же надавил на него всем весом своего немаленького тела.
Мы начали стремительно приближаться к земле.
Раз.
И оба дракона рухнули на поляну, погребая за собой деревья.
48. Стефан
Мы рухнули оземь, и все сгрудилось в один большой клубок. Дракон пытался укусить, отпихивался лапами, выпуская когти, я отбивался крыльями, стараясь его оглушить.
Кругом слышался только отзвук заканчивающейся грозы и ужасающий треск ломаемых деревьев, что корчились под нашими телами.
Я приложил его раз, другой, третий, но он все равно продолжал бороться так рьяно, как если бы собирался меня прикончить с одного удара. Но мне нужно было видеть это: видеть, как эта тварь будет медленно подыхать, лишаясь крови тут, на заброшенной поляне у старого дома в самой сердцевине леса, где не ступала до нас нога человека.
Мне нужно было знать, что вырванные моими когтями глаза никогда больше не посмотрят ни на кого, особенно на Клэр Паркер.
Я должен был убедиться в том, что его член будет высыхать, лежа в траве вдалеке от тела, и никогда не войдет ни в одно лоно, наслаждаясь его тугостью.
Мне нужна была его кровь.
Его жизнь.
Его свобода.
Уткнувшись зубами в горло, я рвал его на части, наслаждаясь ощущением контроля – еще немного, и я прокушу глотку так сильно, что смогу перекусить главную жизненную артерию, что питает его черное порочное сердце. Он извивался, надеясь скинуть меня с себя, но мы уже сцепились страшным, смертельным замком. Из этих объятий не уйти живым.
Я почти выпрыгивал из собственного тела, лишаясь кожи, брони, нуждаясь в том, чтобы наконец перестать слышать это раздражающее постукивание крыльев по земле.
Блять, я ненавидел его всей душой, и эта ненависть, этот пожар внутри давал мне топливо для того, чтобы оказаться сверху, чтобы занять главенствующее положение в борьбе.
Сражаясь не за себя, не за свою жизнь, я отстаивал две жизни на этой земле. Свою и ту, за которую взял на себя ответственность до конца своих дней.
Его черная кровь текла мне в глотку, и я уже чувствовал, что он лишается жизни. Дракон зашипел, и густая, похожая на черную патоку, кровь, с бульканьем вырвалась из его пасти.
Он и понятия не имел, с кем имеет дело. Зверь внутри меня был жестоким и бескомпромиссным, но самое главное, во мне не было никакой драконьей морали – я сражался так, как считаю нужным. Запах земли, мокрой травы, свежего дерева, костра и крови забивал ноздри, лишал разума, сбивал ориентиры, путая, где верх, где – низ. Но главный ориентир – моя победа - костром полыхала в груди.
Дракон вдруг повернул в мою сторону свою огромную шею и скосил глаза. В них полыхнуло что-то знакомое, очень отдаленно, но сейчас, когда перед моими глазами стояла только пелена страстной ненависти, я не смог бы разобраться, что это.
Змей обмяк, и крылья, что бились оземь, вдруг замолчали. Раз, другой, ударившись о землю, они остановились, распластавшись.
И тут он начал перевоплощаться.
Кожистые крылья сморщились и увяли, пропадая за его спиной. Шея сдулась, хвост пропал, чешуя втянулась в кожу. На поляне лицом вниз остался лежать уже не ящер, а мужчина.
Ливень, который только что шел как из ведра, превращая все в серое месиво, вдруг прекратился также резко, как и начался, только редкие капли достигали земли. Мелкий дождь стучал по уцелевшим после бойни листьям, обещая, что и он скоро прекратится.
Кругом царила разруха: крыша дома горела ярко, как свеча во тьме, и даже струи дождя не были помехой весёлым языкам пламени, превращавшимся в чёрный дым наверху. Поломанные деревья белели свежими срезами то тут, то там, был слышен только треск огня и нудно моросящий дождь.
Где-то горели макушки деревьев, подожженные нашей борьбой, выпуская в небо черный дым.
Я махнул крыльями раз, другой и тоже человеком подошел к тому, кто лежал лицом вниз. Все его тело покрывали многочисленные раны, порезы, кровь и грязь, что ошметками прилипла к некоторым частям тела.
- Ты – поганое животное! – я пнул недвижимое тело в бочину, расставаясь с остатками былой ярости и ненависти, что выходила толчками из моей груди вместе со сбившимся дыханием.
- Место тебе – в помойной яме, крыса!
Я поднял голову кверху, подставив лицо легким каплям дождя, чтобы они смыли напряжение последних дней. Вытер подтеки чужой и своей крови под глазами. В боку закололо- падение и когти дракона неплохо навредили мне.
