Он не двигается, а во мне бурлит адреналин, и все кругом меркнет, приближается и отдаляется – причем одновременно. Стефан начинает продвигаться вперед медленными толчками, наполняя меня и опустошая на выходе.
Боль пульсирует, крепнет, я кусаю кожаный ремень, пытаюсь в него выдохнуть всю боль от такого истязания, но ничего не выходит, - верх моего тела словно парализован, тогда как низ горит огнем. Жгучим, опустошающим.
- О господи, - стонет Стефан. – Клэри, Клэр…
Он нагибается надо мной, дышит в ухо горячим воздухом, он возбужден до предела, возможно, в шаге от того, чтобы кончить, но я не чувствую ничего, кроме боли.
Стефан выходит из меня медленно, и также медленно и похотливо дышит в ухо, и мне кажется, что он произносит мое имя постоянно, на вдохе или на выдохе. А потом начинает также медленно входить, и сам шипит от ярого удовольствия.
И тут - странное дело! – я сама начинаю возбуждаться. Боль будто уходит на второй план, а на первый выходит сексуальный голод. Стефан добавляет жара своими вздохами, от них начинает кружиться голова, а чувство наполненности всего тела, когда он входит, наконец, своим членом до конца, во всю длину, заставляют трястись колени.
Это чувство еще не совсем удовольствие, не совсем надвигающийся оргазм, но что-то близкое, похожее. Я пытаюсь расслабиться, отпустить боль, и это постепенно выходит, когда Стефан снова медленно продвигается во мне вперед.
И вдруг я слышу, как к звукам удовольствия Стефана присоединяются мои. Сначала жалобные всхлипы, легкие, едва заметные, а потом – по нарастающей все больше и больше. И вот мы уже вместе исторгаем этот похотливый звук удовольствия, знакомый всем любящим друг друга любовникам.
Стефан тоже замечает это и начинает двигаться резче, будто до этого времени он ждал, когда же я присоединюсь к этому пиршеству сладострастия. Меня немного трясет, и мысли возвращаются обратно, и я ненавижу Стефана за то, что он делает со мной: удовольствие на боли. Счастье от извращенного секса.
На языке привкус кожаного ремня, вся окружающая действительность обретает яркие и рельефные очертания, и тут Стефан протискивает руку поверх моего бедра, нащупывает клитор и делает пару движений пальцем.
Я охаю, цепляюсь пальцами за кору дерева, которая крошится под моим натиском, и тут же взрываюсь изнутри радугой и фейерверком. Стефан начинает резко двигать бедрами, сильно, размашисто, как привык действовать обычно, раз, еще, еще, еще….
Кончает с протяжным воем, и опадает мне на спину, погладив грудь напоследок.
- Клэри, Клэр, сколько же мне ждать? – спрашивает он непонятно у кого. Эта фраза часто звучит из его уст после того, как все закончится. И ни разу он не давал ответа на этот вопрос.
Краем уха я слышу какой-то непонятный гул. Сначала кажется, что это кровь шумит в ушах ПОСЛЕ всего того, что только что произошло, но потом я понимаю: что-то не так. Шум и треск усиливается.
9. Стефан
Клэр снова плачет.
Не могу смотреть на слезы, меня это раздражает неимоверно. Все то теплое, яркое, классное, горячее, радостное, что было между нами только что, перечеркивают ее мокрота из глаз, ее бесконечная жалость к себе.
Я задираю голову вверх и смотрю на крону дерева, которое стало свидетелем лишения еще одной девственной преграды этой девушки.
Черт. Похоже, это просто испорченный товар из партии НЕРАСКРЫВШИХСЯ. Ничего не могу понять: я делаю все для нее, все, чтобы выпустить ее сущность, а Клэр противится постоянно, каждую минуту. Сводит на нет все порывы. И только с ней я не проваливаюсь в черноту, страшную, пугающую тьму.
Но ведь тогда, в день нашего знакомства, на наших руках проявились татуировки, которые пропали сразу же, как только мы отпустили руки друг друга. Если это не знак, тогда что?
До Клэр Паркер я уже имел дело с тремя НЕРАСКРЫВШИМИСЯ, получив довольно большое удовольствие от жесткого секса с ними, но ни на одной из них не проступила татуировка. А тут – стоило коснуться, как тут же она проявилась. Да еще и парная! Это просто невероятная удача, и мне нужно было воспользоваться ею на все сто процентов.
Я дал ей время –целые сутки на раздумья, но сам не стал упускать возможность повлиять на ее решение.
Только за нею закрылась дверь, тут же набрал номер телефона ректора ее университета.
- Я по поводу Клэр Паркер. Стефан Дарк. Да, тот самый. Так, не перебивайте и слушайте меня внимательно. Клэр ужасно показала себя в первый же рабочий день, и я удивлен, что такие студентки выходят из университета, в котором должны готовить специалистов. Я разочарован и уязвлен. Не ожидал, что девушка окажется такой неработоспособной, не готовой к выполнению простейших задач. Мое разочарование достигло такого предела, что я даже решил высказать свое недовольство лично. Нет, нет. Не пытайтесь оправдаться. Понимаю ваши чувства, как преподавателя, а потому предлагаю такой вариант развития событий.
Я помолчал, будто бы собираясь с духом, чтобы выдвинуть свои требования. На самом же деле просто отпил воды из стакана рядом – жар в грудине испарял воду очень быстро.
- Хочу, чтобы вы сейчас же отчислили Клэр Паркер из университета и выдвинули ей требование ВЕРНУТЬ учебному заведению все средства, которые были затрачены на обучение. Знаю, что такие случаи уже встречались. Об этом ей нужно сообщить сейчас же, поставив срок на возврат около одной недели. Думаю, этого будет достаточно.
Я снова помолчал, давая женщине на том конце провода переварить всю услышанную информацию. Она начала предлагать какие-то варианты, но я даже не слушал ее причитания.
- А чтобы вы могли вернуть доверие, оказанное университету, я выделяю грант трем студентам, на ваш выбор. Кроме того, приглашаю двух выпускников на работу в своей корпорации. Имена вы можете выбрать сами. До свидания.
Закончив с ней, подкупив совесть жирным предложением, тут же связался со своим юридическим отделом. Моя задача, поставленная этим профессионалам, была непроста, но я знал, что они справятся.
Так и вышло. Уже вечером прекрасная Клэр Паркер получила устные и письменные уведомления из банков, что она не может взять ни один кредит даже на покупку чайной ложки; письмо о возмещении крупного убытка с предыдущего места работы; приказ о выселении из общежития – единственного места, где она могла проживать; множество платежек с красной печатью: просрочено.
У нее просто не оставалось выбора. Мышка попалась в мышеловку.
Над головой слышится гул. Поднимаю глаза к небу и удивленно смаргиваю. Клэр же пытается прикрыться платьем, потому что практически над нами пролетает одноместный вертолет.
Он делает над нами круг, второй. Трава, ветки дерева, волосы Клэр беснуются в танце от вихря, им пущенном. Мелкие листочки, ветки, сухая трава поднимаются, как от метели, вверх, сор лезет в глаза.
