Ну я попал…
В пятницу оперативка по итогам недели затянулась до самого вечера. Довести до начальства нашу точку зрения о том, что выполнить повышенные обязательства, взятые на себя руководством цеха, без капитального ремонта оборудования оказалось невозможным. Как разговор слепого с глухим. Мои попытки предложить замену изношенного «железа», стоящего на нашем участке, на более целое и современное вызвали глухое раздражение начальника нашего цеха, которое он выразил в местных идиоматических выражениях. Нам было предложено направить свои усилия не на споры с руководством, а на аспекты улучшения эксплуатации существующего оборудования (правильнее сказать «текущего»; вот точно – изо всех дыр и трещин текущего). И что именно на нас особо возлагается ответственная задача по обеспечению обязательств цеха реальными делами. То есть если не обеспечим – отвечать будем мы.
– Всем все ясно? Тогда никого больше не задерживаю! – подвел жирную черту под обсужденными вопросами наш «любимый» руководятел.
Выйдя на ступеньки центрального административного корпуса, мы с напарником остановились. Ледяной ноябрьский ветер резанул по лицу. Мимо проходили остальные участники совещания. Наши «соседи» по промплощадке тоже остановились.
Начальник соседнего участка Палыч прикурил, прикрывая огонек зажигалки ладонью. Володя, его технолог, отвернулся от резкого порыва ветра, несущего мокрый снег, и накинул капюшон куртки.
Всегда «любил» ноябрь: темень, холод… Если дождь – то ледяной, если снег – то мокрый. Хотя, как говорят «англичанцы», нет плохой погоды – есть плохая одежда.
Палыч с наслаждением пару раз затянулся. Ему, заядлому куряке, было тяжко совещаться – оперативиться почти три часа.
– Ну что, на проходную?
На ступенях, собственно, остались только мы и наши «соседи». Плафоны на козырьке вестибюля едва пробивали сырой сумрак. В самом главном корпусе дежурный уже вырубил основное освещение. Володя качнул головой в капюшоне на дорожку, ведущую к центральной проходной, потом вопросительно глянул на нас.
– Не, вы не ждите, мы тут пока постоим. А то еще нарвешься на охрану… Потом объяснительные придется «рисовать» о курении в неположенном месте… Вы давайте, мужики; счастливо…
Соседи сочувственно покивали и двинулись в темноту дорожки к проходной. М-дя, нам с напарником можно было только посочувствовать. В основном матерщина руководства (читать – «конструктивная критика отдельных недостатков») сегодня была посвящена нашему подразделению. Наши попытки оправдаться имели прямо противоположный эффект – «ты виноват уж тем, что хочется мне кушать!»
Василич, начальник моего участка и по совместительству напарник в заводской упряжке, затянулся, прищурившись от дыма. Привычным жестом протянул мне пачку. Я привычно отрицательно покачал головой. Предмет моей личной гордости – уже седьмой месяц как не курю. Вот просто так взял и перестал. Ну ладно, не просто так. Матушка и моя Красотуля открыли совместный фронт борьбы с курением. Воевали со мной почти три года, пока дочка не высадила у меня в тылу десант и не заявила, что ей тоже не нравится, что запах плохой и что это вредно для здоровья. Пришлось подписывать акт о безоговорочной капитуляции.
Василич задумчиво курил в кулак… Настроение «веселое», близкое к «радостному». Черт бы побрал всех этих начальничков, выбившихся в руководство удачной женитьбой на дочках еще более высоких «топов». Вот ведь парадокс – сынки больших «боссов», как правило, народец так себе: ни рыба ни мясо. Сидят в отделах, пасьянсы на компьютерах раскладывают. А вот зятья! Эти-то по головам пройдут и всем глотку перегрызут за вожделенное начальственное кресло.
– Ну по домам, что ли? – хрипловато спросил Василич. Он еще не залечил полностью простуду, подхваченную в октябре. – Вечерники и ночники отработают без нас. На выходных я сам ребят проконтролирую по телефону. А вот в понедельник придем и будем ломать голову, что делать дальше…
Мы уже неспешно шагали по дорожке в направлении центральной проходной. Ветер сбавил обороты, и мокрый снег перестал хлестать. Он просто шмякался на асфальт под ноги. Редкие фонари образовывали островки света. Из-за этого казалось, что окружающий сумрак стал только более насыщенным. Точнее, намокшим.
– Тебя подбросить? – предложил Василич.
– Да не, я на своей «шахе». {Автомобиль ВАЗ‑2106, он же «шестерочка»; имеет еще одно прозвище – «шаха».}
– Чего это ты сегодня? Обычно ж пешком бегаешь.
– Лизку после гимнастики должны были мои родители забрать. Я с ними договорился – как знал, что наш лиходей сегодня снова задержит. Вот надо «ребенку» отвезти домой и потом еще по магазинам пробежаться. Потому я сегодня свои «колеса» взял.
Холл заводской проходной встретил ярким светом, теплом, медитирующими «ВОХРушками» и уборщицей. Неодобрительный взгляд на наши мокрые следы. В пропускных кабинках у нас профессионально небрежно проверили пропуска, и решив, что мы достойны свободы и отдыха, выпустили на улицу.
Василич буркнул на прощание:
– Ну, бывай… – И остановился под навесом главного входа проходной, чтобы еще раз закурить. Что же, портить здоровье никотином – это сознательная прерогатива взрослого мужика. Вредная мыслишка с издевкой вякнула из глубины сознания: «Ага, а сам-то давно ли бросил? Если бы не твои девушки, сейчас тоже мог травиться табачищем…»
Стоянка у завода была уже почти пустой. Остались только машины вечерников, да таких, как мы с Василичем. Идти пришлось почти через всю мокрую и темную площадь. С утра места оставались только при въезде. Там сейчас меня и дожидается моя «шестерочка».
Черт возьми!.. Картина радости бытия дополнилась свежими ощущениями холода и сырости, – я, конечно же, промок. Ботинки решили, что все равно скоро конец сезону, их функция завершена и поэтому не стоит упираться и держать снаружи грязное месиво, покрывающее асфальт площади. Ну почему мне сегодня так везет? За какие прегрешения?..
Та-а-ак! Ну-ка, тряпка, соберись! Теперь выжмись! Встряхнись! И на веревку – сушиться!
Как там нас учил тренер… Глубокий медленный вдох. Как будто пьешь воздух. Еще глубже! Резкий выдох! Еще разок.
Во. Начало отпускать… Все в норме. А кому сейчас легко?
Брелок автомобильной сигнализации нашелся в кармане куртки. «Шестерочка» приветливо пискнула пару раз и впустила на водительское кресло. Ну, конечно, не тепло, но, по крайней мере, и не так сыро и ветрено, как снаружи. Теперь бы попасть ключом в замок зажигания. Ни фига не видно… А ведь кто-то недавно разорился на крошечный карманный фонарик – светодиодный, металлический, неубиваемый (как было написано). Иди-ка сюда, дружок, – есть тут для тебя работа. С фонариком дело быстро пошло на лад. Машинка фыркнула пару раз и довольно заурчала. Ну да, ну не иномарка, ну старенькая. Так ведь возит же, много не требует. Под окошками ночует, на проходной дожидается. Все равно на новую машину денег нет и не предвидится.
