– Это да… Только вон, – мужики уходят и уже воюют, а я что же, хуже их буду?
– Не хуже, но тебе здесь быть положено. И еще неизвестно, кому и где легче. И еще посуди – вот уйдешь, а дом на ком останется? Ни гвоздь забить, ни дров наколоть. Как без тебя управляться-то будут?
– Как все управляются, так и они будут.
– Ага, посмотрел я на то, как они «управляются», пока тут в отпуске был. Одно бревно час пилят и одно полено расколоть не могут. Вокруг дома снег откинуть и то сил нет. Нет, так не дело.
Нехороший это разговор, не новогодний, и убедить не очень-то получилось. Надо бы его как-нибудь закруглить и закончить. Я поспрашивал про работу, про замену ремней на приводах станков… Вроде бы Иван Прохорович и переключился, но чувствовалось, что он все равно думает о своем.
К моему бескрайнему удивлению, в доме уже присутствовали елочные украшения, которые до этого хранились на чердаке. (Виду не подавать! Не исключено, что на этот самый чердак их убирал Лешка Журавлев.) Даже нашлась красная стеклянная звезда на макушку. Было несколько блестящих шариков, завернутых в вату и газеты. Остальные игрушки представляли собой фигурки из прессованного картона с раскраской и позолотой. Были даже елочные бусы – трубочки из разноцветного стекла, нанизанные на нитку. А вот «дождика» и электрогирлянды не нашел. А вроде бы уже должны были выпускать. Или снова тороплюсь?
Елочку поставили в самый дальний угол от печки, в ведро с влажным песком. Устойчивость конструкции придавала деревянная крестовина, которая, как видно, выполняла эту роль не в первый раз. Бо́льшую часть конфет и пряники снабдили петельками из ниточек и отправили на елочку. Ниночка из бумаги нарезала белые снежинки. Единственный недостаток – они были восьмилучевыми. Ладно, потом просвещу ребенка по отдельным моментам кристаллографии воды.
Что самое важное на Новый год? То, что в рюмках и в бокалах. Салат «оливье по-советски» при текущем гастрономическом «изобилии» повторить крайне затруднительно. Икры нет даже «заморской» – баклажанной. Хорошо, что старшим в госпитале и на фабрике к Новому году выдали «паек». Хотя для жизни-то – нормально, а для праздника хотелось бы чего-нибудь еще.
Вино заменило мое фирменное изделие – разведенное яблочное варенье с добавлением водки. Плюс чуть-чуть сахара и немножко лимонной кислоты из довоенных запасов. Получилось ничуть не хуже пойла, которое продавали в девяностые. Подобное же изделие в усовершенствованном виде изобразило газировку (разведенное клубничное и малиновое варенье без добавления этанола) и шампанское (варенье – старые запасы Дарьи Никитичны – из крыжовника плюс из красной смородины). Основное в процессе фабрикации: отстоять и отфильтровать. А потом самое простое – смешать сухие ингредиенты – соду и лимонную кислоту в равных долях. Ну, в «примерно равных» – лабораторных весов же нет. (Запасы хозяйки «подрезал» – надо будет потом достать – компенсировать, а то как люди станут пироги и хлеб печь?) Бокалы нашлись. Сначала попробовали «газировку». (Ой! Почти как до Войны в гастрономе продавали!) Заодно и потренировался – сколько надо раствора из варенья, сколько «сухой смеси» и сколько воды.
Торжественный момент. Пять минут до часа «Ч». Все кулинарное «богатство» разместилось на столе. Раствор имени журнала «Химия для любознательных» (для среднего школьного возраста) уже в бокалах. Речь главы государства, может быть, и звучала, только услышать ее не представлялось возможным, – телевизоры отсутствовали как класс, радио не наблюдалось, не было даже радиоточки в виде «тарелки». Поэтому товарища Сталина заменил Иван Прохорович. В своей речи он коротко коснулся текущего внешнего и внутреннего положения в стране и сразу перешел к поздравительной части.
– С Новым годом, дорогие мои! И пусть все будет хорошо!
А ничего так бурдамага получилась. Впрочем, нормально распробовать не вышло – все хорошее быстро кончается, – закончилось и самодельное «шампанское».
Мы сидели за праздничным столом, беседовали о делах и событиях последних дней. Меня расспрашивали про запасную эскадрилью. Ниночка похвалилась, что закончила четверть без «троек». Еще рассказали, что на каникулах она и еще некоторые девчонки из класса будут дежурить в госпитале. Рассказали последние новости – наши продолжают откидывать нациков на запад. Намечаются постоянные поставки оружия и техники англичан и америкосов. На захваченных немцами территориях стали появляться партизаны. Через пару недель, как обещают, похолодает еще сильнее. Картошечка в подполе сохранилась, но надобно перебрать. А завтра в честь Нового года на праздничный завтрак будет солянка на сале с колбасными включениями. У тети Зины, что живет через пару домов, коза принесла потомство и что надо будет договориться насчет покупки козьего молока. Самодельное вино – забавный выход из ситуации, когда нечего на стол поставить… И, конечно же, да, научу, как делать такую же «шипучку, как раньше в гастрономе продавали».
Самое интересное на Новый год – это посмотреть, а что же Дед Мороз положил под елочку. Моим подаркам порадовались. В доме, конечно, не ледник, но и не тропики. Теплые вещи всегда пригодятся, особенно зимой. Ниночке еще подарили самодельные коньки с веревочками. Их можно даже к валенкам привязать. А можно и к ботинкам привинтить. (Если ботинки есть…) А мне подарили шарф из серой верблюжьей кусачей шерсти и плоский странный предмет с длинными зубчиками. И чего смешного, если последний раз пользовался расческой лет десять назад, а потом была стрижка «под Котовского»? Еще подарком (явно от Ниночки) стал белый носовой платочек с вышитым в углу самолетиком.
Хорошо. Мне было хорошо. Боже мой, как же мало надо человеку…
Тишина. Тихота.
Волшебная новогодняя ночь. Ворочался-ворочался… Все – никак не могу заснуть… Точно не могу. Не думай о своих, не вспоминай! Табу! Так ведь с катушек слетишь. Вон сходи водички попей – должно отпустить. Вылез тихонечко из-под одеяла (натоплено, тепло, можно ничего сверху не накидывать). Осторожно изображаю индейца на тропе войны – не разбудить бы народ. Чуть-чуть приоткрыл дверь в другую половину… тише! Белое в полумраке… Шорох, тихое бормотание… Дарья Никитична на коленях перед маленькой иконкой в углу дома… Горит лампадка, слов молитвы почти невозможно разобрать: «…Господи… …твоя… …огради… …защити…».
Еще тише прикрываю дверь.
«Опиум для народа…». Что же, на основе опиатов делают десятую часть лекарств. Особенно обезболивающих. Сытые, довольные, счастливые если и молятся, то только для порядка, а не для души. Это в принципе и правильно. Не стоит отвлекать Господа, когда у тебя и так все есть. Пусть Он уделит внимание тем, у кого чего-то нет.
Накинул шинель на плечи, сунул ноги в валенки и пошел в другую дверь – на террасу. Ой-х-о! А не май месяц все-таки! Парочку часов назад вроде как январь начался! Вот ведь холодрыга. Походил по террасе, стараясь издавать как можно меньше звуков. Пить уже не хотелось совсем.
Ночь.
Или как моя Лизка говорила – «ночер»…
Почему, прижавшись лбом к ледяному стеклу, я смотрю в ночное небо, затянутое плотной пеленой темных облаков?
