Колонна противника уже заканчивала движение и начала рассредоточение, когда появилась наша эскадрилья. От ФАБов освободились на первом заходе – по ходу движения колонны. Отошли на полтора километра, развернулись и еще разок атаковали эрэсами и бортовым оружием. Потом собрались, прижались к земле и рванули домой.
Андрей спешил – нас ждал теплый прием в районе линии фронта. Разминуться не удалось. Четыре знакомые хищные тени метнулись к нам на подходе к линии фронта. На этот раз они действовали как дворник метлой. Быстрый размашистый проход, подъем на высоту, доворот со скольжением на штурмовую группу и снова трассеры летят в наши машины. Оставшаяся тройка «МиГов» бросалась каждый раз наперерез, почти в лобовую атаку, но безуспешно. «Мессера» сделали несколько таких махов и снова «повисли» «на восьми часах» с превышением метров в семьсот. За «семеркой» Андрея вился черный смолистый шнур дыма. Один из его сержантиков уже не мог держать строй и все больше выкатывался влево. Ведомый Колосова пошел на аварийную посадку. По моей «шестерочке» несколько раз хлестали очереди MG. К счастью, тяжелых повреждений не было – только дырки в крыльях.
Андрей уже не просто звал на помощь, он орал изо всех сил.
– Я Грач-семь, Я – Грач-семь. Атакован! Прошу помощи! Прошу помощи! Я – Грач-семь! Атакован! У нас потери!
И мне с Колосовым:
– Следи – слева сзади подходят! Отверни! Вираж влево! Отверни!..
Хорошо вертеться на «Ишачке», тяжко на «МиГе». Поворот на «Иле» – как пианино по лестнице таскать: и тяжело, и неудобно, и ноги отдавишь!
На этот раз врезали сильнее – вон в плоскости какая дырища появилась! «Грачат» не зацепили – били по мне.
*****! Сожрали отколовшегося ведомого у Андрея. Пусть парню небо будет домом…
Черт! Ведомый Сереги начал крутить нисходящую бочку… …второй оборот, третий… Все – вспышка! Боже! Как все быстро, глупо и нелепо. Вот и нет больше пацана. Мы толком познакомиться не успели, и не помню, как звали этого парня…
– Держать строй! Ближе! Прижмитесь!
– …горку! Давай горку! Вверх-вниз – сбивайте им прицелы!
Когда же это кончится!
– Я Сокол-пять. Вижу вас. Продержитесь минутку – мы на подходе!
– Скорее! ****! Скорее, ради бога!
– Держись, старик!
Вон атакуют сверху наши – зеленые машины со звездами. «ЛаГГи», наверное. Удар – вираж – пошли в набор высоты.
«Мессера» бой не приняли – описали плавную петлю и дунули на форсаже и с понижением в свою сторону. Наши кинулись за ними.
– Эти ***** наших ребят сбили – ***** их! Лупи, Сокол-пять! *****! – орали Серега и Андрей им вслед.
Нам бы теперь только сесть…
Боже, какая усталость, как вагон щебенки зимней ночью разгружал… Из кабины выкорячивался как столетний дед. Умыться бы – жарко… Тошнота… Осмотр машины… Безрадостная картина – дыры на плоскостях. Левый элерон болтается на кольцах. Один из тросиков перебит. За «горбом» зияет здоровенная дырища. Чем это так приложило? Даже от 20 миллиметров пушки должно быть меньше. Это ж дырка, как от зенитки. Поворотник изорван в лоскуты и лохмотья. Половины левого стабилизатора и руля высоты нет. Мамочки, как же это я смог сесть?
Муса явно недоволен. Что-то хотел сказать, но передумал. Еще раз полез под брюхо.
– Ладно, командир, иди, а мы будем решать, что делать. Я тут с ребятами еще покумекаю, что можно починить, хотя проще новую машину в стационарных реммастерских забрать. На пару дней – ты безлошадный. И на всю эскадрилью осталось шесть машин. Твою и двадцать третью, может быть, еще удастся в порядок привести. Ладно, иди, вон за тобой от КП машина пылит.
Что еще говорить? Если Мишка сказал, значит, так оно и будет.
– На, – протянул мокрый от пота шлем своему механику. Он осторожно положил шлемак на парашют. Судя по всему, ему уже было не до моей унылой личности. Мишка, бурча себе что-то под нос, оглядывал дырки в разбитой машине и прикидывал объемы работ. Решал, что и как ремонтировать, менять, исправлять.
Ладно, главное, что двигатель цел. И я тоже. Основная деталь «Горбатого». Жалко, что не самой удачной конструкции.
Андрюха добежал быстрее, чем полуторка от КП. Рванул от своей «семерки» так, что даже шлемак забыл снять.
– Жив… – запыхался комэск. Говорил же ему, давай со мной по утрам бегать – так нет же. Ковалеву тяжелые железки больше нравятся тягать.
– Ну да. Вот только на «шестерочку» посмотри – вон как уделали.
– Как тебя трепали! А уже думал – все, собьют. Он как даст, как даст! От тебя только какие-то щепки и ошметки летели!
– Повезло, что «мессера» боезапас пушек расстреляли. Он у них 120 патронов на ствол. После линии фронта нас только из пулеметов клевали. Бронекапсула выдержала. А стекло слева треснуло. Зараза! Ладно, будем жить. {Фраза из к/ф «В бой идут одни «старики». Ковалев его, естественно, не мог видеть.}
– Пацанов жалко. И ястребков – честно нас прикрыли.
– У тебя там имеется «горючее» заныканное. Давай как-нибудь на днях доедем до парней. Проставимся за прикрытие и ребят помянем. Блин, когда их с этих ******* «МиГов» на нормальные машины пересадят.
Подлетела полуторка. Дежурный медик понял, что для него работ здесь нет, и успокоился. Мы запрыгнули в кузов, и машина развернулась в сторону КП. По дороге подобрали Саньку и остальных ребят. Настроение совсем поганое, ближе к похоронному. Потрепали нас на этот раз знатно. Из шести севших машин на повторный вылет представлялось возможным собрать только звено и не раньше, чем через шесть часов. Ребята сказали, что «маленькие» потеряли три машины. Я лично видел, как падал один.
Хочется только непрерывно вздыхать. Как больной корове. Хреново, когда тебя мочалят как тряпочку, а сам не можешь двинуть как следует в ответ. Это на авиасимуляторе можно – лихо развернулся, как лупанул навстречу из всех стволов! Ага, ща! Усе будет как на блюдечке! Пока с разбитыми элеронами развернешься, пока на пересечение траекторий выйдешь, да еще с учетом, что «мессер» идет с превышением… Он просто чуть качнет крылышками и отвалит в сторону. А ты пока весь круг опишешь, секунд тридцать пройдет. Вот уже и отстал от своих. С этой потерянной минуты – ты мишень. «Маленьким» надо группу довести. Они одиночку прикрывать не станут. Лучше одного потерять, чем всех. «Мессера» на тебя пару оставят, а остальные пойдут дальше группу клевать. У «мессера» превосходство в скорости почти двести километров. Будут развлекаться, как в тире. Сгрызут за милую душу.
Нас – мало, их – много.
Подмоги не будет, зови – не зови.
Надеяться можно, пожалуй, на Бога,
Да правильный угол наклона брони.
(Алексей Матов. «Мы держим ущелье…»)
То есть молись, чтобы бронекапсула выдержала и движок не сдал. А то потом, если что, уже и «на надежность строп» {В. Высоцкий «Их восемь, нас двое»} надеяться не стоит. Со ста метров здесь не прыгают. «ПЛ» – не те парашюты.
