Как я дежурил
Пока «шестерочку» пытались «подшаманить» в ремонтных мастерских, мне нашлось дело. На разводе после завтрака (Храмов всегда соблюдал порядок, если не случалось ничего срочного, то есть на моей памяти это построение было четвертым за пару прошедших месяцев) меня осчастливили известием, что сегодня буду «дежурным по аэродрому». То есть помощником руководителя полетов. Мне выдали ракетницу, навьючили противогазную сумку с ракетами, торжественно вручили красный и белый флажки и приказали пулей лететь на КП за метеосводкой. Это что? Наказание свыше за выступление на пионерском сборе?
По идее, мне положена была наша полуживая полуторка, которая заводилась исключительно кривым стартером и не с первого раза. Посмотрев на запуск этого аппарата в работу и оценив возможность оперативного решения вопросов при его помощи, я предложил пожилому усатому знатоку вверенной в его распоряжение боевой техники держать ее на холостых оборотах и не выключать. В ответ водила сообщил, что у него расход 20 литров на сто километров и предложил разжиться двумя ведрами и неофициально снабжать его топливом с «Илов». На мое глубокомысленное замечание о разности октанового числа для различного вида топлива он ласково похлопал по пыльному капоту и сообщил, что, мол, его «старушка» съест все и не подавится. Что, если прогреется, вообще на керосине может ехать. А также поставил в известность, что у него еще ничего, а вот наш «Захар Иванович» пожрать гораздо больший любитель – у последнего уходит 30 литров на сотню. {«Захар Иванович», или «трехтонка», – грузовой автомобиль «ЗИС‑5».} Пришлось согласиться с неприкрытым шантажом. За полчаса, пока «Илы» готовили к старту, смотались до капониров и залили полуторку «под завязку». Мишка назвал нас нехорошими словами, сказал, что мы варвары и так гробить машину нельзя. Но бензин выделил.
Усатый водила покопался под капотом своего чуда техники, и полуторка, перестав стрелять глушителем, стала вполне довольно урчать мотором. Что-то мне подсказывало, что эта операция была проведена не в первый раз и не в десятый.
Когда мы прикатили на старт, дежурный телефонист сунул мне трубку, из которой уже на повышенных тонах сообщали, что пора давать зеленую ракету и что я, враг народа, задерживаю вылет первой эскадрильи. Белоголовцев со своим звеном лихо вырулил на старт, а я догадался дать отмашку флажком. Потом и второму звену. Шестерка «Илов» ушла на задание.
Затем я сообразил, что не знаю сегодняшнего расписания полетов и помчался на КП, где перерисовал его с доски себе на листочек в планшет. Возвращался обратно на старт я уже пешком – полуторку бессовестно отобрали. Кому-то куда-то потребовалось съездить. Но меня уверили, что через полчаса машину вернут на место. На попытку возразить было предложено командовать у себя дома и выдвинуться на старт на максимальной скорости. Буквально это звучало так:
– Журавлев, ты еще здесь? На старт бегом – МАРШ!
Через пару часов я в расписание уже не заглядывал. Все указания руководитель полетов давал на старт по полевому телефону. Следом за первой эскадрильей на вылет ушел Серега Колосов, забрав с собой моего Гришу Сотника для усиления.
В ожидании их возвращения я прогулялся до «колдуна» и обратно. Ветерок был слабый, и конус еле ворочался. А может быть, это от многослойной пыли, которой он был покрыт? Вернувшись, застал двух солдашат из моего наряда, дремлющими в «щели», вырытой на опушке. Это перебор наглости. Надо пресекать на корню. Я им устрою шутку юмора! Наряд был направлен на осмотр поверхности ВПП и снабжен шанцевым инструментом для устранения неровностей: бугры – срезать, ямы – засыпать. На попытку обращения к моему здравому смыслу («а на фига это надо?»), наряду было сообщено, что сигнальные полотнища, вероятно, также пребывают в ненадлежащем состоянии и потребуют проверки, штопки, стирки и просушки. Телефонисту пообещал, что ввиду возможности вражеского авианалета он займется оборудованием второй (запасной) «щели», если еще раз будет замечен в расслабленной позе с закрытыми глазами.
Блин, где же ребята… Время уже на подходе. Вот что называется – «маюсь на старте». И уйти никуда нельзя – наряд, и заняться тоже нечем – только дожидаться выполнения своей прямой обязанности: махать флажками – пускать ракеты. И ждать возвращения шестерки и четверки, ушедших на задание. Вообще-то дело довольно важное. Из-за небрежности такого же помощника дежурного погиб Грицевец и навсегда легло пятно на его сослуживца – Петра Хару. {16 сентября 1939 года из-за небрежности службы управления полетами произошла катострофа на аэродроме Болбасово под Оршей. Пострадали опытные летчики-истребители, прошедшие бои в Испании и на Халхин-Голе. Один из них – первый в истории СССР дважды Герой Советского Союза, командир Оршанской 58-й авиационной бригады майор Сергей Иванович Грицевец. Второй – кавалер двух орденов Красного Знамени, командир 21-го истребительного авиаполка этой же бригады майор Петр Иванович Хара. Случившаяся катастрофа унесла жизнь Сергея Грицевца. Петр Хара тогда уцелел (несмотря на полученные тяжелые травмы), но на долгие годы был «вычеркнут из списка живых». И сегодня вы нигде не найдете его фотографию, в интернете (в лучшем случае) наткнетесь лишь на крайне скудную, путаную-перепутаную биографию. А ведь этот мужественный человек, сбитый с ног тяжелейшим грузом обвинений в гибели Грицевца, сумеет подняться, пройти все сначала и вновь стать командиром истребительного полка, который прославится при освобождении Беларуси, получив почетное наименование «Минский», и будет геройски сражаться с фашистскими асами в небе Варшавы и Берлина. В мае 1945 года подполковник П. И. Хара своей рукой распишется на стене поверженного Рейхстага, распишется и от имени Сергея Грицевца. Но, поставив эту победную точку, он вновь уйдет, вернее, его «уйдут» в прижизненное небытие.}
Вернулись.
Белоголовцев посадил своих самостоятельно – мои услуги не потребовались. Колосову указал красной ракетой направление. Слава богу, вернулись все. Машины растащили по капонирам заправлять и пополнять боезапас. Ребята, весело балагуря, пошли в сторону КП на доклад.
Подкатила «моя» полуторка. Не успел водила ее заглушить и открыть капот, чтобы начать колдовать с двигателем, как по телефону сообщили, что его с «пожаркой» отправляют за водой. Так я снова остался без приписанного транспорта. Интересно, а куда этот жук усатый девает неучтенное топливо? Понятно, в наше время продавать можно или себе в личную машину залить, но тут? Хотя… Если у тебя есть что-то в избытке, а у остальных это в недостатке, то избыток можно конвертировать себе в пользу. Надо будет потом поразвлекаться – узнать, на что этот жучила тратит бензин.
Даю по звону с КП зеленую ракету! На старт выруливает шестерка «Илов» из третьей эскадрильи. Ее создали неделю назад из «стариков» полка и «желторотиков», присланных из Куйбышева вместе с шестью новыми машинами. Новые «Илы» с 23-миллиметровыми ВЯ тут же себе забрали «старики», так что молодежь летала на потрепанных штурмовиках первых серий.
Первыми стартуют парни поопытнее. Обидно – даже не знаю, куда они уходят. Дай бог, чтобы задание было легким и ребята бы вернулись быстро. Правда, когда это у нас было легко? Рев трех движков на разбеге… Отрыв, вираж… Заметно, что в первом звене – «старики». Видно по почерку. Вон как они идут – как по линеечке. Теперь пошла вторая тройка. Рывок – отрыв… Идут прямо, плавно набирают высоту и скорость. Первое звено резким виражом за счет преимущества в высоте и скорости вышло вперед. Образовался классический строй двух клиньев со смещением по горизонтали и вертикали. Удачи вам, ребята!
