На КП встретил Ковалева и Колосова. Получают задание «на работу». Заметили меня – ухмыляются. Потом снова уткнулись в карту. Чернов, который на сегодня является руководителем полетов и моим непосредственным начальником, им что-то втолковывает. Из глубины слышу звуки печатной машинки. Кто-то мучает технику, набирая текст. Причем, судя по скорости, двумя пальцами.
– Жур, у тебя курево есть? – окликнули меня со спины.
Это кто-то из «старичков» третьей эскадрильи. Они сегодня так «красиво» летали до обеда. А сейчас тоже толкутся у КП. Димка Павлов, кажется, спрашивал.
– Лешка же у нас некурящий, – ответил ему Олег Тихонов. Тоже из «стариков».
Вот у кого можно узнать, кто же это был – Коля. Только не сейчас. Что-то у парней вид больно мрачный.
А мои Ковалев и Колосов уже получили «постановку» и вышли от отцов-командиров.
– Серег, слышь, а говорят, что Журку на завтра снова дежурным назначают?
– Да ну?! А впрочем, ему все равно – он-то у нас безлошадный. Можно еще Лешку в столовую старшим наряда отправить, а то он больно худой какой-то.
Вот заразы – еще и прикалываются.
– И вам тоже «Здрасьте!» – Это типа я не обиделся и не повелся на их провокацию.
– Леш, тебе там на старте все равно делать нечего, нарисуй «боевой листок». – Андрюха это уже серьезно так говорит. – И собрание комсомольское надо провести. Очередное. А то комиссар начинает коситься.
– А на какую тему?
– Про жизнь на Марсе. Га-га-ха-ха!
Я-то повелся! А эти два чудика продолжают прикалываться. Не, ну конечно, понятно. Это у них нервное – перед стартом, чтобы мандраж снять. Только чего они при всех-то. Ладно-ладно. Земля-то, она квадратная. За углом встретимся.
– Хорошо. А вторым пунктом будет спортивная жизнь эскадрильи. – Я тоже умею поддеть. Андрей что-то последнее время и сам перестал свои железки тягать, и ребят на зарядку не гоняет.
– Это уж если собрание утвердит такой регламент. – Поржали напоследок и пошли к капонирам с машинами.
Когда-то черная, а сейчас сероватая от въевшейся пыли тарелка громкоговорителя молчала. Только шипела чуть и временами потрескивала. Странно. В принципе аэродромная радиостанция должна была ловить километрах на шестидесяти. А с учетом способностей наших «Резистора» с «Триодом» – на все сто.
Делать мне на КП в принципе нечего. Кроме того, Ковалев прав, можно и «боевой листок» набросать. И письмо дописать. Так что, придерживая планшет рукой, быстро удаляюсь на место несения дежурства.
Мои воины ничем новым меня не порадовали. Ждем.
А потом нам вернули полуторку. Усатый проявил себя с самой правильной водительской стороны. Как только его и машину оставили в покое, он тут же, разложив на подножке набор ключей и прочий инструментарий, полез ковыряться в двигателе своего аппарата.
– И часто, так как сегодня, эксплуатируют? – поинтересовался я у него.
– Да, почитай, каждый день. Из машин-то у нас «ЗИС» и две полуторки. Одну закрепили за медпунктом, вот меня и гоняют где ни попадя, – ответил водила, оторвавшись от обслуживания техники. Потом снова полез что-то колдовать с движком.
– А что с твоей «старушкой»? Ты в ней больше копаешься, чем ездишь.
– Зажигание мозги канифолит. Нужны провода и свечи новые. Да где же их взять-то. Про заводские токопроводящие пластины я даже и не заикаюсь. Уже сколько раз просил зампотеха – все никак не привезут. Опять же надо следить, чем «старушку» заправят. Если вы, летуны, расщедритесь, своего топлива нальете – это один расклад. Ежели мне на нашей заправке с утра казенного бензинчика выдадут – то вечером все свечи в дерьме будут.
Пока балаболили с водилой, послышался отдаленный гул. Кто бы там ни был, хотя надеюсь, что это наши возвращаются, надо транспорт привести в готовность.
– Слухай мою команду! Ремонт закончить. Инструменты собрать. Машину подготовить к срочной работе. Сроку тебе – две минуты. Исполнять!
– Телефонист! Давай КП.
С КП подтвердили, что возвращается группа Храмова. Что имеют повреждения. Что одна из машин будет садиться на брюхо.
А на той стороне к разбитому «Илу» как раз только «ЗИС» подъехал с бригадой. Вот ведь не вовремя.
Бам-ц! Шршшшшш! Ушла в небо красная ракета. Бам-ц! Шршшшшшш! За ней вторая. Для комполка – ориентир, для всех остальных предупреждение. Завыла сирена. Блин, ну до чего же противный звук! Ребята на той стороне поля оставили в покое разборку веток, которыми был завален «Ил» и, отогнав свою машину под деревья, стали смотреть в небо. Наш водила захлопнул замки на капоте своего чуда техники и начал торопливо бросать в сумку инструменты со стола. Потом они с телефонистом «кривым стартером» завели полуторку и тоже стали смотреть на машины, заходящие на посадку.
Раз, два – эти садятся с ходу. Нормально сели. Проносясь мимо нас, они стали рулить на стоянку. Три, четыре – красноармеец из моего наряда держит в поднятой вверх руке флажок. Нормально – садиться можно. Пять. Сел борт 35. То есть приземлился самолет с бортовым номером 35. На корпусе перед звездой видна дыра. Но ничего – Храмов уверенно рулит на стоянку.
Вот начал садиться подранок. За машиной вился сероватый «хвост». Наверное, охлаждение пробито. Как он только дотянул… Номер 23. Заходит рядом с накатанной дорожкой на непримятую траву. Метров пять высоты. Закрылки даже не стал выпускать. Снижается. Приподнял нос. Черт… Двигатель заглох. Но, к счастью, штурмовику хватило запаса скорости, и высота оказалась минимальной. Грохнулся он, конечно, знатно. Но машина уцелела и не развалилась после такого жесткого касания. «Ил» потащило в сторону и закрутило вокруг собственной оси. Мама-миа! Он же так столовку и КП снесет!
Скорее прыгаю на подножку нашей полуторки и кричу водиле, чтобы гнал наперерез неуправляемой машине, которая сейчас может покалечить народ. Тот и так меня понял и рванул с максимально возможной скоростью своего «Феррари». Чудо автопрома: разгон до пятидесяти всего за минуту!
Нам всем повезло. «Ил» до столовки не дополз, так что лихо зарулить в зал и небрежно заказать: «МакАвто, мороженое и кофе!» – у него не получилось.
Фонарь сдвинулся, и пилот выскочил на крыло. Отбежал от своей машины метров на двадцать и, обернувшись, остановился. Начал неспешно расстегивать замки подвески. А тут и мы подскочили. Водитель нашей полуторки и боец наряда (когда он только успел в кузов запрыгнуть?) стали помогать пилоту снимать парашют. Торопливо осмотрев лежащий на брюхе «Ил», я тоже отбежал к своей полуторке. Знаю вас, знаю, – уже ученый. Ща как примчатся наши бравые пожарные, как окатят все водой! А у меня после первого «купания» штаны на веревке висят – сушатся.
Пилота посадили в кабину. Сержантик был бледен. Но держался молодцом. Медицинской «карете 03», которая спешила к нам, я помахал рукой и дал направление на КП. Пусть там парня примут. По виду у него все в порядке, иначе в кабину сам бы не сел. Наша «Антилопа» тоже покатила на КП полка. Нам с бойцом и парашютом пилота пришлось трястись в кузове. Усатый лихо подлетел к КП и остановился с красивым разворотом. Мы сбросили парашют, соскочили сами, помогли выбраться из кабины сержантику. А тут и Бородулин на своей «тачке» подъехал. Фу, напылили, черти! Это облако из пыли и выхлопов потянуло в направлении столовой, штаба и КП. Ну ладно в штабе и на КП – бумажки отряхнут и дальше продолжат работать, а вот макароны потом есть с песком неприятно и невкусно.
