Сгоревшие дома и ямы с расстрелянными. Виселицы на центральных площадях городов и местечек. Таблички на груди моих погибших, но не сломленных и уже после смерти изуродованных и повешенных мальчишек. Рвы с умершими от голода и тифа заключенными концлагерей. Убитые на поле в сорок первом мужчины, женщины и дети. Ходячие скелеты заключенных Бухенвальда. Разбросанные по лесам и перелескам Латгарии трупы замученных красноармейцев и их командиров… и все это звенья одного чудовищного, безумного плана рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера.
Сначала мне показалось, что то, что рассказывает мне эсэсовский офицер, – это бред сумасшедшего, сказка для прикрытия чего-то еще более неправдоподобного, но потом понял, что это именно истинная правда. Невозможно придумать легенду с такими жуткими подробностями и логической последовательностью.
Пока немец монотонно рассказывал детали чудовищного эксперимента рейхсфюрера СС, я быстро прокручивал в голове похожую, фантастически неправдоподобную, но, к сожалению, реальную историю, произошедшую в нашем мире.
В семьдесят девятом году прошлого для меня столетия в Минске произошло обыденное, но от этого не менее трагическое событие – жена отравила своего мужа. Отравила эта милая женщина своего любимого цианистым калием. Где она взяла столь необычную приправу к стакану бормотухи своего благоверного, история умалчивает, ибо в аптеке такое «лекарство» не продается, но траванула жена своего мужика, как все понимают, до самой смерти.
Горячо любимый муж, недолго думая, «склеил ласты» уже в машине «Скорой помощи». Сильная интоксикация, резкое падение давления и, как следствие этого, клиническая смерть. Мужика отвезли в одну из минских больниц и попытались неудачно реанимировать, но… к тому времени это было уже практически бесполезным занятием – через тридцать минут у человека умирает мозг, и реанимационные мероприятия обычно не помогают.
Факт, неоднократно доказанный скучной, но от этого не менее опытной медициной. Но, как оказалось несколько позднее, не в этот раз. Чуть больше чем через час мертвый мужчина очнулся, неделю пролежал в больнице и… продолжил жить как ни в чем не бывало. Правда, несколько иначе, чем обычные люди.
Позднее выяснилось, что организм этого человека изменился. Температура его тела застыла на отметке в тридцать четыре градуса, у него изменился голос, он перестал ощущать усталость.
Первые несколько месяцев своей новой жизни мужчина заново познавал свое тело, так как поначалу не ощущал ни своего тела, ни ног, ни рук, ни языка и мимических мышц лица, и ему приходилось их разрабатывать. И не только разрабатывать, но и до изнеможения… хотелось сказать, до изнеможения тренироваться, но мужчина не чувствовал усталости вообще. Был зафиксирован бесспорный, но от этого не менее невероятный факт – мужчина отжимался девять часов подряд, абсолютно не чувствуя усталости.
Кроме этого, этот человек полностью перестал спать и… стареть. За тридцать лет после отравления он не уснул ни на мгновение и никак не изменился внешне. Возраст его застыл на отметке в сорок лет.
Этого необычного мужчину изучали многие медицинские центры мира, но феномен его так и не был раскрыт. На момент моего попадания в этот мир мужчина был жив, здоров и, вероятнее всего, счастлив. По крайней мере, он женился во второй раз, и у счастливой пары родился ребенок. На момент рождения собственного ребенка главе семейства исполнилось семьдесят биологических лет, но ни стареть, ни умирать он не собирался.
Гитлеровцы нашли такого человека на сорок шесть лет раньше – в концлагере «Дахау» в апреле тысяча девятьсот тридцать третьего года. И этот человек полностью соответствовал мечте любого безумного милитариста. Определению – идеальный солдат. Он не спал, не уставал, не чувствовал боли и выполнял любые, даже самые безумные приказы.
Собственно говоря, во всем виноват классический «любовный треугольник», двое участников которого о нем даже не подозревали. Две стороны этого треугольника – студенты Мюнхенского университета: австрийский аристократ, граф Александр фон Волькенштейн и непревзойденная красавица университета Лотта Фромм.
Ни молодой человек, ни девушка ведь даже не подозревали о третьей стороне треугольника. Для Александра это была обычная интрижка, а для Лотты – неплохой партнер для легкого флирта. Вот такой вот выверт непредсказуемой и коварной любви. Но о нем прекрасно знал третий участник этой любовной и от этого не менее кровавой драмы – Курт Зайдль. Отвергнутый красавицей Лоттой влюбленный, а по совместительству недоучившийся студент-химик с любимым дядюшкой-фармацевтом.
В то время, когда началась эта история, в Германии, равно как во всем остальном мире, заканчивался тридцать второй год. Год великих потрясений и такой же Великой депрессии, коллективизации и мирового экономического кризиса, поразившего практически все сферы экономической жизни пока еще не окончательно нацистской Германии.
Впрочем, до тридцать третьего года – года триумфа Адольфа Гитлера, оставались считаные дни. Он уже канцлер, но пока не обладает всей полнотой власти. Но вот подожжен Рейхстаг, и в поджоге обвинена коммунистическая партия Германии – на тот период единственный реальный противник нацистов. Арестован Тельман, коммунистическая партия объявлена вне закона, коммунистов заключают в тюрьмы и концлагеря и убивают без суда и следствия.
С треском вылетевший из университета Курт Зайдль, разумеется, не мог остаться в стороне от всех этих событий и примкнул к единственно правильной партии своей страны, а заодно вступил в полицию на должность мелкую, но крайне полезную для своей мести.
И вот в только что созданном концлагере «Дахау» появляется новый заключенный – сочувствующий коммунистам русско-австрийский аристократ. Пробыл в концлагере Александр фон Волькенштейн недолго – его даже не успели занести в списки заключенных.
Курт Зайдль отравил своего соперника цианистым калием. Причем сделал это в присутствии нескольких надзирателей и лагерного врача, унтерштурмфюрера СС Людвига Хаузена, который и констатировал смерть несчастного австрийского аристократа.
Труп Александра выкинули на улицу, удовлетворенный Курт Зайдль отправился домой, а теплая компания лагерных упырей потихонечку рассосалась по своим норам. И каково же было удивление Людвига Хаузена, когда заключенный через два часа очнулся и попался прямо под ноги эсэсовцу, только что участвовавшему в его убийстве.
Как это ни странно, но Людвиг Хаузен не был ни идиотом, ни законченным садистом. Увидев ожившего мертвеца, он приказал отнести его в отдельный блок и два месяца наблюдал за ним.
Австрийский граф вернулся к жизни и продолжил жить в отдельном, никем не посещаемом подвальном блоке первого концентрационного лагеря уже фашистской Германии. Вот только совсем иначе, чем обычные люди. Александр не спал, не уставал, выполнял любые приказы Людвига Хаузена и… молодел. То есть он изменился внешне, и объяснения его поведения и физических изменений организма подопытного унтерштурмфюрер СС Хаузен найти так и не смог.
В силу своего прежнего образа прожигателя жизни и родительского благосостояния тридцатилетний аристократ выглядел на десяток лет старше своего биологического возраста, но всего за несколько недель необъяснимым образом помолодел.
