Наверное, мне не хотелось уезжать. Не хотелось, чтобы завтра, вернее, уже сегодня, потому что на улице светало и вовсю чирикали птицы, Марьян снова стал чужим и равнодушным. А он проводил меня и Снежанку до машины, велел Матвею ехать с нами и строго-настрого запретил возвращаться домой, к матери.
– Езжайте к Матвею. Там вы будете в безопасности.
– А ты? – быстро спросила я.
– Я приду позже, – сухо ответил он и вдруг наклонился и поцеловал меня.
Еще никто в этой жизни не целовал меня в губы. Легкие чмоки с Богданом не в счет, конечно. И это прикосновение губ Марьяна, это невероятное ощущение близости и внутренней связи едва не свели меня с ума.
Тот, который отвечал на мои вопросы, поцеловал меня, потому что я ему нравилась.
Глава девятая. Мирослава
1
Я влюбилась как ненормальная. Как девочка-подросток, пересмотревшая сериалов про вампиров. Как наивная простушка, в первый раз поцеловавшаяся с парнем. И я не понимала, в чем тут все дело. То ли теплые губы Марьяна и его необыкновенная галантность растопили мое ледяное сердце, то ли дело было в нашей с ним переписке.
Иногда мне казалось, что я ждала этого. Что меня изначально тянуло к этой загадочной старой книге и к Тому, кто отвечал на мои вопросы, как будто я предчувствовала свою судьбу. Но чаще всего одолевала странная досада. Мне думалось, что на самом деле я запала на Марьяна еще с нашей встречи в лесу, когда он дубасил палкой Матвея, такой злой и сильный, такой уверенный в себе и такой взрослый.
После выпускного мы вернулись к Матвею. Правда, Снежанка пожелала отправиться домой. Мол, у нее там все вещи, и вообще мама станет страшно ругаться, когда узнает, что обе ее дочери пустились в загул. Матвей при этих словах ухмыльнулся и мрачно вставил, что, если нашей матери некого станет ругать, для нее пропадет весь смысл жизни.
– Не говори так, – нахмурилась Снежанка. – Ты ее не знаешь.
– Зато Мирослава знает, – ответил Матвей.
Но мы не настаивали. Высадили мою сестру возле дома, убедились, что она вошла в подъезд живая и невредимая, а после поехали к Матвею.
– И что ты думаешь? – быстро спросила я у него, пока машина неслась по узким улочкам нашего городка.
– Про Марьяна? Что тут думать? Ясно теперь, что Желанная является проклятием их семьи.
– Но теперь мы знаем, что не стоит опасаться Того, кто исполняет желания, записанные в Желанной.
– Напрасно ты так думаешь, Мирослава. Это сейчас Желанная в наших руках. А если она попадет в руки другому человеку? Марьян просто обязан выполнять желания, которые там запишут, даже если это будет просьба о твоей или моей смерти.
Я промолчала. Да и что можно было ответить на это?
У дома Матвея нас ждал Михаил Вивчар. Он сидел на скамье, рядом стояли два внушительных пакета с продуктами из супермаркета «АТБ». Я углядела пару бутылок с молоком и большой кусок сыра, вздохнула и улыбнулась. Михаил, когда ему случалось ночевать у нас, всегда притаскивал еды на целую роту, в отличие от бесцеремонного Марьяна.
– Как прошел выпускной? – спросил Михаил, и мы заверили его, что все отлично.
Выпив ромашкового чая, я отправилась к себе в комнатку отдыхать, но сон не шел. То ли потому, что за окном уже вовсю сияло теплое июньское утро, то ли от сводящих с ума мыслей о Марьяне. Я не могла остановить этот бешеный мыслительный поток, да и не пыталась. Вновь и вновь вспоминала, как мы танцевали, как он улыбался и шутил, как восхитительно сияли его бутылочно-зеленые глаза. Как он смотрел на меня, словно в зале я была единственной девушкой.
Вспоминался его шрам на запястье – тот самый, полученный в драке с собаками. Ведь он защищал меня, несмотря на опасность. Теперь все стало выглядеть совершенно по-другому, и я уже гадала – а вдруг я понравилась ему еще раньше, когда только начала писать свои желания в Желанной?
Ведь он знал, с кем переписывается, кому покупает телефон и пересылает старинный крестик отца Теодора. Конечно, просьба сломать ногу Снежане вызвала у него гнев и разочарование. Но тем не менее он ходил к Матвею и охранял нас обоих вовсе не по просьбе Совета кланов, теперь я это понимала.
Вот так я проворочалась до обеда, после спустилась вниз и обнаружила, что Михаил давно ушел, приготовив нам на обед макароны с мясом. Заботливый, в отличие от Марьяна, – тот никогда не готовил сам, зато нередко критиковал стряпню Матвея. В ответ Матвей предлагал не лопать, если не нравится, и никаких проблем. Я вытащила из холодильника банан – Михаил привез целую связку, – и в этот момент в дверь постучали. Сразу подумалось о Скарбнике – котяра не пускал посторонних на двор. Кто же это? Я, как была, в пижамных клетчатых штанах и майке на бретельках, пошла открывать. За дверью стоял Марьян.
– Привет, – коротко сказал он. – Не хочешь прокатиться? Поехали, поедим где-нибудь.
– Прямо сейчас? – глупо спросила я.
– Ну конечно. Давай, детка, собирайся. Выкинь этот банан, сегодня я угощаю.
– Скажу Матвею.
– Я сам скажу. Собирайся. Надень какой-нибудь сарафан посимпатичнее, только не черный, ладно?
– А почему это ты говоришь мне, что надевать? – не поняла я. – Если тебе что-то не нравится в моих черных футболках, я могу поехать прямо в пижаме. Меня в ней все устраивает.
Марьян обернулся – он уже успел зайти в дом и направлялся к лестнице, – и широко улыбнулся.
– Извини, – сказал он. – Я забыл немного, с кем имею дело. Я хочу отвезти тебя в хороший ресторан. Там существует дресс-код, туда не пустят в шортах и майке.
– Ладно, – пробормотала я.
Более-менее подходящий сарафан у меня конечно же был. Белый, льняной, в тонкую полоску. Наскоро вымыв голову и уложив свое отросшее каре, я надела сарафанчик, сунула ноги в белые конверсы, повесила на плечо неизменный черный рюкзак – при виде его Марьян поднял брови и вздохнул, – и мы вышли на улицу.
– Давайте, езжайте на свиданку, – пробурчал нам вслед едва проснувшийся Матвей. – Только не гуляйте до ночи.
2
За воротами стояла «Дачия Логан», черная и блестящая. Такая уютная, семейная и спокойная.
– Твоя машина? – удивилась я, потому что обычно Марьян передвигался исключительно на своих двоих.
– Отца. На свою я пока не заработал.
Марьян предусмотрительно открыл мне дверцу переднего сиденья, после уселся сам и повернул ключ зажигания.
– Куда мы едем? – спросила я.
– Это не «Старая Прага». Не забегаловка с дешевым пивом и пиццей.
– Суши-бар?
