– А других фотографий наших родителей у тебя нет? – спросил Максим.
– Мы столько раз переезжали… – развела руками Вера Максимовна. – Хотя… что-то должно было сохраниться. Я обязательно поищу. Так что? Может, теперь поужинаем?
– Давайте чуть позже. Мне нужно душ принять, – поднялся со стула Максим.
– Я первая! – подскочила Лера и метнулась в ванную прежде, чем брат успел открыть рот.
Она быстро разделась и, включив воду, шагнула под горячие струи.
В глазах у Леры все еще стояли слезы, и она с радостью подставила лицо воде. Им с Максимом не на что было жаловаться. Родители их любили и всячески поддерживали. Именно благодаря им Лера и Максим выросли такими, какими выросли.
И все равно вся жизнь вдруг перевернулась с ног на голову. Все эти перемены, переезд, пугающая правда… Мама, которая оказалась не матерью, а родной тетей. И ее настоящие родители, которые погибли много лет назад, которых они с Максимом даже не знали. А отец – Комиссаров. Член самой богатой и могущественной семьи Нового Ингершама…
И как теперь она посмотрит в глаза Косте, когда снова с ним встретится?
Глава сорок третья
Ради блага семьи
Войдя в гостиную, Костя Комиссаров сразу увидел мать… Та стояла у большого камина с бокалом вина в руке. Парень вдруг понял, что практически не видел ее с той самой вечеринки, когда она заперла его в винном погребе.
Воспоминания были не из приятных. Костя просидел там почти два часа и замерз так, что уже готов был начать пить дорогой марочный коньяк, лишь бы немного согреться. Его выпустила горничная, совершенно случайно оказавшаяся поблизости.
Сначала Костя хотел немедленно рассказать обо всем отцу, но потом решил сначала выслушать мать. Отца он боялся куда больше, чем Викторию. Но мать будто избегала его последние дни. Она все время либо уже спала, либо отсутствовала. Но теперь, когда они наконец-то оказались вдвоем, никто не помешает им спокойно поговорить.
Костя подошел к матери и встал перед ней, широко расставив ноги и скрестив руки на груди. Оказалось, что Виктория слегка пьяна. Он понял, что это уже не первый ее бокал за сегодня. Костя сильно удивился, обычно его мать не позволяла себе подобных излишеств. Впрочем, в последнее время в их доме происходило очень много всего необычного.
– А вот и ты, – буркнул он, хмуря брови. – Леди Макбет нашего уезда. Ничего не хочешь мне объяснить?
– Я сейчас не в настроении болтать, – недовольно ответила Виктория.
– А я не собираюсь ждать, пока ты соберешься с мыслями! Какого черта происходит, мама? На вечеринке ты приказала Юрию убить Журавлевых. Но он погиб сам. Свалился в дробилку на консервном заводе!
– Откуда ты знаешь об этом?
– Андрей Серегин рассказал. А он от брата узнал, Игорь же в полиции работает.
– Оставь меня, Константин, – холодно произнесла Виктория. – Я не собираюсь ничего тебе объяснять.
– Нет, ты все мне расскажешь! – Костя подошел вплотную к матери и выхватил бокал из ее руки. – Что происходит? Какая мать запрет собственного сына в подвале?! Я уж подумал, что ты спятила! А эта история с Журавлевыми? Если бы Дегтярев не погиб, он правда убил бы их? Нет, мать, ты все-таки чокнулась! Другого объяснения у меня просто нет. Может, мне вызвать сюда не только полицию, но еще и санитаров?
Виктория вдруг размахнулась и ударила его по лицу. Не ожидавший этого Костя едва устоял на ногах. Схватившись за щеку, он ошеломленно уставился на мать.
– Точно сдурела! – крикнул он.
– Заткнись! – яростно прошипела Виктория. – Закрой свой поганый рот! И никогда… слышишь, никогда не называй меня сумасшедшей! Ты понятия не имеешь, что я делала ради блага нашей семьи. Ради твоего блага, неблагодарный щенок!
– О чем ты? – испугался Костя.
– Если бы не я, это ты сейчас таскался бы по пляжу, торгуя сахарной ватой! Это я, я сделала нас богатыми! А ты и твой папаша… Пальцем о палец не ударили! Так что нечего обвинять меня в сумасшествии!
– Ты… Ты… – Костя с трудом подбирал слова. – Вы с Юрием хотели убить людей! И это не первый раз, верно? Что еще твой воздыхатель делал для тебя? Я… Я правда пойду в полицию…
– И что же ты им скажешь? – грозно усмехнулась Виктория, надвигаясь на сына. Костя попятился. – Что твоя мать приказала убить твою подружку? А доказательства у тебя есть? Кто тебе поверит?
– Но Дегтярев мертв…
– И унес с собой в могилу все наши тайны. А ты… – Виктория вдруг устало вздохнула, разом поникнув. – Если расскажешь кому-то, можешь лишиться абсолютно всего.
– Почему? – с недоумением спросил Костя.
– Да потому, что все это, – Виктория обвела рукой вокруг себя, – вся эта роскошь принадлежит не нам.
– Ты пьяна? Или и правда рехнулась? – недоверчиво уставился на мать Костя.
– Сядь, – указала на кресло Виктория.
– Не собираюсь я садиться…
– Сядь! – рявкнула она. – У меня назрел к тебе разговор. Видит бог, я этого не хотела. Берегла тебя… Но, видимо, не надо было. Яблоко от яблони недалеко падает.
Костя неохотно опустился в мягкое кресло. Виктория наполнила очередной бокал и села рядом с сыном.
– Ты знаешь, что твой отец был приемным ребенком в семье Комисаровых? – тихо спросила она.
– Что?! – изумленно вскинул брови Костя. – Как это может быть?
– Очень легко. Его усыновили старик Вадим и его жена, хотя у них уже был свой сын – родной, единственный. На усыновлении Николая настояла жена Комиссарова. Отчего-то он ей сильно понравился. Но старикашка невзлюбил его с первого же дня, как он появился в этом доме. Николай всегда прилежно учился, интересовался семейным делом, мечтал пойти по стопам приемного отца. А родной сын Вадима, Сергей, плевать хотел на семейное дело. Он интересовался совершенно другими вещами. Но старик все же любил его гораздо сильнее, чем твоего отца. В итоге Сергей нашел себе нищую девку, они уехали из Нового Ингершама. А мы остались здесь, в доме старика Вадима… Вскоре твоя бабка умерла. Пришло время старикашке задуматься о том, кому он оставит все свое состояние. И что же? Думаешь, он вспомнил о твоем отце? Как бы не так! Старикашка решил оставить все своему родному отпрыску! Этому мерзавцу, который дорогу забыл в отчий дом, которому не нужна была ни компания, ни завод. Что бы он сделал с полученными деньгами? Промотал бы все, спустил на жену и детей, а мы остались бы ни с чем. А Николаю светила должность на рыбоконсервном заводе, но не более того, и твой отец был готов с этим смириться… Но только не я!
