Вино было вкусным, ужин потрясающим, хоть я мало что попробовала, так как не привыкла наедаться на ночь. Говорил, как правило, отец: ярко, красочно, эмоционально, вставляя неиссякаемые шутки и примеры из жизни. Мари наслаждалась его обществом, много смеялась и старалась поддерживать разговор. А Сергей отвечал скорее сдержанно и односложно, но и на его серьезном лице появлялась улыбка, когда Мари и отец в очередной раз заливались звонким смехом, от которого, надо сказать, и за соседними столиками люди начинали невольно заражаться весельем.
Давно не видела отца таким счастливым и расслабленным что ли. Он был самим собой и явно доволен тем, что оказался в центре внимания. Его окружали друзья, те, кто его ценит и уважает, находится на одной с ним стороне. От этого мне и самой было радостно на душе.
Остров окутала звездная ночь, а затянувшийся ужин и не планировал заканчиваться. Когда на сцену ресторана вышли музыканты в этнических костюмах, я решила, что они прекрасно продолжат и без меня.
— Я, пожалуй, пойду… Спасибо за чудесный вечер, — поднялась из-за стола, чтобы поцеловать отца и Мари.
— Ариночка, ну куда ты так рано, мы же на отдыхе? — Мари никак не хотела меня отпускать.
— Дочка, в твоем возрасте я возвращался домой только под утро. Может, останешься?
— Спасибо за заботу, но у меня уже достаточно впечатлений для одного дня.
Я посмотрела на Сергея, вроде как, его тоже нужно поцеловать на прощание, соблюдая правила приличия, раз я поцеловала отца и Мари, но что-то внутри мешало мне решиться на этот шаг, и я замешкалась. В этот момент он сам внезапно поднялся из-за стола, не спрашивая взял мои вещи, и объявил всем:
— Уже поздно, я провожу Арину.
На что эти двое за столиком со всей серьезностью закивали, как болванчики, словно Ариночку по пути в отель могут съесть крокодилы и без такого защитника, как Сергей, мне живой до номера никак не добраться.
Мы медленно шли вдоль берега, наслаждаясь ночной «прохладой». На самом деле, температура по сравнению с дневной +30 °C опустилась не более, чем на 5 °C, но уже не печет солнце и этого вполне достаточно, чтобы почувствовать разницу. Мне хотелось побыть одной и Сергей, словно ощущая это, так же, как и я, погрузился в свои мысли, сохраняя молчание. Но надолго его не хватило.
— Арина, как отпустил тебя в такую поездку твой молодой человек?
— У меня его нет. Мы… расстались.
Да если бы и был, с какой стати стала бы я отпрашиваться? Ваня никогда не ставил меня перед таким выбором. Он или ехал со мной, или нет. Наверное, просто знал: между океаном и земным мужчиной я скорее предпочту океан. А, может, я еще не встретила того самого мужчину? Но этим рассуждениям суждено было остаться лишь в моей голове.
Мой ответ Сергею понравился, только мне воспоминания об этом расставании все еще отдавали чем-то колким в сердце. Пожалуй, лучше поговорим о нем.
— А как тебя отпустила любимая женщина?
Серьезного мужского лица коснулась тень радости, словно он пытался ее скрыть.
— Да не у кого было отпрашиваться.
— Неужели у такого мужчины, как ты, нет любимой женщины?
— Какого «такого»? — спрашивает Сергей, уже смеясь.
— Сильного, уверенного в себе, самодостаточного… — отвечаю смущенно и поднимаю глаза от песка под ногами к лицу собеседника.
В уголках его губ пролегла едва заметная улыбка, взгляд устремился вдаль, на линию горизонта, где небо сходится с океаном. И он ответил на мою искренность:
— Женщины есть. Любимой нет.
— Я не поверю, что ты никогда не любил.
— Когда-то любил, однажды. Когда был еще глупым молодым ученым, подающим большие надежды, — говорит он медленно, вдумчиво, вынимая каждое слово откуда-то из потайного кармашка в сердце.
Удивление в моих глазах было удостоено продолжением истории.
— Да-да, Арина, я был астрофизиком и даже успел опубликовать пару неплохих работ.
Звезды всегда были моей страстью.
— Ты не перестаешь меня удивлять. А как вышло, что такой увлеченный человек бросил науку и ушел в большой бизнес?
— Хороший вопрос. Я и сам долго думал об этом. Ситуации бывают разные и порой кажется, что какие-то высшие силы подталкивают нас к тому или иному решению. Но выбор всегда остается за нами и только нам жить с последствиями этого выбора.
— Жалеешь, что бросил науку?
— Нет, тогда это было правильное решение. Я хотел достать звезды с неба для той, которую любил, а научный сотрудник не мог себе этого позволить. Зато теперь могу.
На этом он поднял небольшую ракушку с песка и забросил в океан так, что та запружинила по поверхности воды, пока окончательно в нее не погрузилась. Тут его словно озарило. Этот сдержанный и рассудительный мужчина на глазах превратился в озорного мальчишку с шальной идеей, требующей немедленного воплощения.
— Арина, я хочу подарить тебе звезду! Я серьезно, со всеми документами, назовем в твою честь. Хочешь завтра?
Я даже растерялась от такого эмоционального напора. Он уже схватил меня за плечи и восторженно смотрит в глаза, ожидая ответа.
— Спасибо. Я признательна, правда, но мне хватает звезд.
Недоумение в его глазах в одну секунду сменяет взгляд собственника: «Кто посмел, кто опередил?».
— Мои звезды, они живые, и я могу прикоснуться к ним здесь, в океане. А других мне и не надо.
На такой сказочной ноте он отпустил мои плечи, устало улыбнулся и снова загрустил. Мне стало как-то неловко от всей этой ситуации, хотелось переключиться. Не задумываясь, я направилась к воде. Океан звал меня, каждая волна нашептывала мое имя, а я желала стать его частью. На бегу побросала босоножки, скинула платье и уже спустя мгновение с головой нырнула в тёмно-синюю воду. Сергей остановился у самой кромки воды, наблюдая за мной.
Плавать ночью для меня особое удовольствие. Границы двух миров стираются. На зеркальной поверхности, слегка подрагивая, качаются звезды, и лунный свет запускает свои лучи в воду насколько хватает сил. Темнота притупляет зрение, но обостряет другие органы чувств, и я уже не человек, а нечто иное. Появляется уверенное ощущение, что я через кожу дышу водой и она нужна мне больше, чем воздух. Руки тянут меня вперед. Тело такое гибкое и обтекаемое, ноги попеременно совершают встречные движения вверх-вниз, поднимая волшебные пузырьки воздуха. Все тревоги и непослушные мысли, что так не давали покоя, уступают место умиротворению.
