Вот как устроен человеческий мозг? Я ведь еще ничего ему не сказал, даже не соврал ни разу, а он сам за меня все додумал исходя из своего образа мышления, даже лучше, чем я планировал.
— А где бухло из дьюти фри?
— Нее. С меня хватит, — подыграл, делая вид, что, как положено, не просыхая бухал последние две недели.
Женек был идеальный кандидат для отведенной ему роли в моей постановке. Не самый идиот, чтоб шеф засомневался в достоверности драмы, но и не особо смекалистый. К тому же, не смотря на мою необщительность, с ним каким-то чудом у меня изначально сложились неплохие отношения. Оттого ли, что не имел привычки болтать без дела и задавать лишних вопросов, чем не бесил меня, как остальные члены команды. А, может, каким-то боком, чувствовал во мне родственную душу, являясь сиротой и выходцем из детдома. Мы никогда не обсуждали это, но, пользуясь своим доступом, я давно изучил личные дела всех членов команды и понимал, кто есть кто в этом крысятнике.
— Завтра вечером как-раз хотели собраться, у Андроида днюха, а тут ты звонишь… Вот баран! Глаза открой! Смотри, куда едешь, мудила!
Всегда выдержанный Жека на дороге всякий раз просто слетал с катушек и напропалую сигналил или от души орал из открытого окна, выпуская пар. И если раньше меня это раздражало, сегодня я почему-то смеялся.
Похоже, у каждой большой любви имеются свои побочные эффекты.
Глава 34
Арина
Когда заряженный смартфон включился, то еще не меньше часа мне приходили СМСки о том, какие абоненты не смогли до меня дозвониться. И это бесконечное пищание даже не раздражало. Наоборот, я сразу как-то перестала чувствовать себя одинокой, представляя всех этих людей, от которых меня по непонятным причинам просто спрятали в частной клинике. Хотелось позвонить всем и сразу, рассказать, что я уже дома, поблагодарить за беспокойство, узнать последние новости. Но до этого еще дойдут руки. А пока я только бубнила себе под нос, продолжая возмущаться.
— Зачем, Сережа, зачем ты оградил меня от друзей и близких? Или думал, что сможешь продержать в четырех стенах всю жизнь? — разговаривала сама с собой, спускаясь по лестнице в мамину мастерскую, набирая при этом номер Артема.
Откуда у него взялась эта картина? Как она вообще могла попасть к нему в руки? И если мама жива, почему не выходит со мной на связь? — вот, что интересовало меня сейчас больше всего на свете. И конечно было очень обидно, что из-за собственной глупости я не распаковала ее еще тогда на яхте. В этом случае все могло выйти совсем иначе. Но стоило вспомнить зелень его глаз…
— Я ни о чем не жалею, слышишь, ни о чем! Надеюсь, у тебя все хорошо, — я снова разговаривала с ним, все время, если не вслух, то мысленно.
Мелодия в трубке сменилась голосом Артема:
— Птичка, это ты? Тебе вернули телефон?
— Да, я была послушной девочкой. А еще получила твой подарок.
— Надо же, а я уже и не надеялся. Думал, твой цербер оставил его себе.
Усмехнулась, у кого-то появилось еще одно прозвище. Я включила свет и застыла в дверях мастерской. С тех пор я ни разу так и не входила сюда. Здесь все осталось именно так, как было при маме, словно она просто отошла куда-то на пару минут. На столе так и стоит незаконченная работа, нужные кисти лежат рядом. Только слой пыли на полках и засохшие краски выдают, что хозяйка уже очень давно сюда не приходила.
— Так тебе понравилась картина?
— Что? — незаметно от переизбытка чувств я потеряла нить разговора. — Понравилась, даже не представляешь, как! Если б ты был рядом, уже расцеловала бы тебя.
— Ммм… Как заманчиво, — где-то далеко на фоне его голоса играла приятная мелодия и слышались сигналы машин. Сейчас он, наверняка, пробирается куда-то по московским пробкам. — Теоретически, часа через четыре могу быть у тебя, но придется бросить китайскую делегацию, а отцу это точно не понравится.
— Не спеши, моя благодарность тебя и так дождется, — странно, даже разговаривая с ним по телефону, невольно улыбаюсь в два раза чаще. — Артем, мне очень важно знать, откуда у тебя эта картина? — только он, похоже, меня уже не слушает, так как бегло отвечает кому-то на китайском.
Вот, троглодит! Тьфу ты, полиглот!
— Это долгая история, птичка. Извини, но мне уже пора идти.
— Артем, пожалуйста! — взмолилась я, зная, что умру от любопытства, пока он будет на своем совещании. — Это вопрос жизни и смерти!
— Ну, хорошо, — сжалился он, уже выходя из машины в шумный мегаполис, — я забрал ее из кабинета отца на его яхте. Увидел, обалдел, как она на тебя похожа, и просто снял со стены. Подумал: «Нечего всем подряд пялиться на мою девушку!». Ну… тогда еще мою.
— Так, ты ее украл?
— Позаимствовал. Да, какая разница?
— А откуда она у твоего отца?
— А вот этого я уже не знаю, наверное, подарил кто-то, — уличный шум на фоне сменился на идеальную тишину закрытого помещения и стук уверенных мужских шагов по мраморному полу, отдающихся эхом. — Зачем тебе все это?
— На этом портрете и есть я. Его написала моя пропавшая мама. По дате ей чуть больше года. Понимаешь, что это значит?
— Она жива?! — звук открывающейся кабинки лифта.
— Точно! Помоги мне ее найти!
— Конечно, я все узнаю, детка. Но сначала китайцы. Уэн ни, — поспешно закончил наш разговор, остановившись лишь на последней фразе, произнеся ее красиво, с чувством, и отключился.
Из любопытства тут же нашла перевод с китайского в гугле.
— И я тебя целую, Артем, — говорить с самой собой вслух постепенно стало перерастать в привычку, — и очень жду твоего звонка. О таком подарке я не могла и мечтать…
Вот он, результат изоляции от общества. Еще немного и начну заводить невидимых друзей.
Пока я прохлаждалась, Нина Ивановна уже принялась за уборку гостиной. Поднявшись в свою комнату, сменила невероятной красоты «обычное платье», что Сергей привез мне для выписки из больницы, на старые джинсы и футболку, что нашлись в моем шкафу еще со времен старших классов. Благо дело, в размере я почти не изменилась. Надо бы съездить в свою квартиру и привести личные вещи. Жить там мне почему-то не хотелось. В родительском доме, в самом деле, было психологически комфортнее. Обязательно съезжу, но не сегодня. Я хоть и бодрилась, а силы заканчивались как-то незаметно и невероятно быстро.
