Оформив заказ, Джорджио выглянул в окно своей квартиры на втором этаже. Он любил этот старинный дом с толстыми стенами, высокими потолками и просторными, наполненными светом комнатами. Любил эту улицу и семейный ресторанчик внизу, куда часто заходил на завтрак. Отсюда уже виднелись величественные пики Миланского собора, но чудесным образом редко заглядывали толпы галдящих туристов.
Пару часов, наслаждаясь тишиной, мужчина проработал над новым проектом. Со дня на день должно было прийти оборудование для усиления охранной системы художественной галереи, где намечалась крупная выставка именитых художников и прибытие многомиллионных полотен. Джорджио любил свое дело и, закрыв ноутбук, удовлетворенно улыбнулся.
Взглянув на часы, мужчина вспомнил, что до полудня обещал заглянуть к достопочтенной синьоре Мартине. Хитрая пенсионерка не уставала виртуозно придумывать предлоги, чтоб заманить в свою пекарню молодого обеспеченного холостяка. В этот раз у нее в очередной раз вышла из строя камера наружного наблюдения.
— Доброго дня, синьор Аридо! — едва дверь открылась, наполнив магазинчик пекарни перезвоном колокольчиков, как радушная грузная женщин, с неожиданной легкостью и плавностью движений, вынырнула из-за стойки и, маневрируя между столами, приблизилась к мужчине. — Да хранит вас святая дева Мария! И ваши золотые руки!
Ее внучка Фредерика, напоминающая румяный пирожок, не хуже тех, что лежали на прилавках, явно засиделась в старых девах и всякий раз заливалась румянцем в присутствии мужчины. Однажды синьора Мартина даже «случайно» заперла их двоих в кладовке. Но, кроме обморока своей внучки, а та знатно перенервничала в тесном закрытом пространстве, ничего не добилась. Для Джорджио эта ситуация тоже не была приятной, так как никаких видов на Фредерику он не имел. Но даже после этого, отказать в помощи двум одиноким женщинам, ничего не смыслящим в электронике, ему не позволяла совесть. Это Италия. А здесь даже соседи живут одной большой дружной семьей.
Закончив с работой и поспешно сбежав от двух назойливых женщин, имитируя важный телефонный разговор, Джорджио оказался на небольшой площади, что каждый день видел из своих окон. Малышка Беатрис, распустив длинные волосы цвета вороного крыла, проникновенно заиграла на скрипке, привлекая внимание прохожих к ресторану ее отца. Сегодня девушка исполняла произведения Джузеппе Верди. Взлет смычка в ее тоненькой ручке и что-то уже болезненно сжимается в сердце и рвется наружу, словно попавшая под склянку бабочка.
Мужчина подошел ближе, наслаждаясь трогательной мелодией, а девушка приветливо улыбнулась и, порхая ресницами, устремила на него искрящиеся карие глаза. Он и прежде замечал интерес с ее стороны и все эти задумчивые взгляды на его окна. Порой Джорджио ловил себя на том, что даже смущается в ее присутствии. Беатрис нравилась ему. А кому может не нравится юная жгучая итальянка? Но ей едва исполнилось восемнадцать, а его сердце… Оно давно и безнадежно занято другой.
Между пятью и шестью часами вечера, как обычно, мужчина прогуливался в парке Семпионе. Семейные пары, отдыхающие на скамейках, группки офисных работников, наслаждающихся свободой после трудового дня — он никого не замечал. Аллея Шекспира, фонтан, аллея Пушкина, мостик маленьких русалок с чугунными фигурами сирен, зеленый пруд с утками. Этот маршрут он знал настолько хорошо, что мог безошибочно повторить его даже с завязанными глазами.
Она опаздывала. Он уже обошел пруд по периметру, а ее все не было. Джорджио не находил себе места. Вдруг с ней что-то случилось? Или она куда-то уехала? Должно быть, ей просто надоело сюда приходить и кормить этих и без того толстых уток? Он не знал ответа. И мог только ждать.
Прошло уже около часа и с каждым шагом у мужчины оставалось все меньше надежды увидеть свою возлюбленную снова. В ее жизни однозначно что-то случилось, но ему об этом никто не станет докладывать. Что если как раз сейчас она звонко смеется над шутками какого-то смазливого красавчика, а он заглядывает в ее глаза и, наверняка, забывает, как дышать.
А на что ты рассчитывал, если за несколько месяцев так и не решился подойти к ней? Что может быть проще, чем сказать: «Привет», — а там, будь, что будет. Так и надо сделать. Если она появится, так и сделаю. Но не сегодня. Сегодня она уже не придет.
Джорджио решительно ускорил шаг по дорожке вдоль пруда, обгоняя девушку с коляской. Краем уха он даже случайно услышал, как та на весь парк жалуется кому-то по телефону на своего бесполезного мужа и на то, что абсолютно все в этой жизни хрупкой и несчастной женщине приходится делать самой. По иронии судьбы как раз в это время у прочной на вид коляски внезапно отвалилось колесо.
От неожиданности выронив из рук телефон, расторопная мамаша успела выудить щекастого малыша прежде, чем неустойчивая конструкция, лишившаяся опоры, завалилась на бок. Из пакета с логотипом супермаркета, что лежал в нижней корзине, словно только и ждали момента удрать, в рассыпную покатились яблоки, какие-то баночки и прочие мелочи.
Осмотревшись, Джорджио понял, что кроме него помочь девушке с ребенком просто некому. Прикрутить колесо и вернуть покупки в пакет ему не составило бы особого труда. Но вместо этого деловая мамаша, играя на опережение, со словами: «Подержите!», — вручила ему малыша. Мужчина не успел ничего ответить, да и подумать не успел, когда мальчуган, размером чуть больше хорошего кота, уже схватился за его плечи своими липкими слюнявыми ручонками и приветственно улыбнулся беззубым ртом.
Словно что-то почувствовав, Джорджио оглянулся. Это была она. В ярко-голубом платье и светлом плаще цвета слоновой кости, едва прикрывающем ее колени, с маленькой сумочкой дикого канареечного оттенка на ее плече. Это было ее любимое место, где можно так близко подойти к воде. Не стесняясь прохожих, она разговаривала с уткой.
Кто-то мог подумать, что у девушки не все дома. Но я и сам с ней иногда разговаривал, с этой уткой. Даже имя ей дал — Кряква. Она в самом деле хорошо умела слушать, получше всяких именитых психологов, а так же подкрякивать в нужных местах. Это вообще редкий талант, даже у специально обученных людей. А еще Кряква жуть как любит круассаны с шоколадом. Вредно? «Особенно уткам!», — скажут всякие умники. Но это необычная утка и вкусы у нее необычные.
Вот только сейчас мне было не до утки. Она не должна меня заметить. После всего этого, не вот так!
«Бежать», — пронеслась первая мысль. Но не с ребенком же на руках? Его мамаша уже заканчивала со сбором продуктов и заверяла, что сама прекрасно справится с колесом, лишь бы я не выпускал младенца.
